неудачных браках, ну, и о беременности.

- Я рада за тебя, - воскликнула Рита.

А уж как я рада, что всё, наконец-то, закончилось.

Мне пришлось участвовать в суде, хотя, это уже не первый раз, как я оказываюсь в зале заседаний.

На свет божий вылилась вся грязь, Рита поведала всем о

своём поступке, а Алену чуть инфаркт не хватил.

Она думала, что её жестоко подставили, а выяснилось, что это просто стечение обстоятельств. Ритка больше всего на свете боялась, что правда выльется наружу, и заметала следы.

Рита попросила прощения у Алены, и мне обоих было жаль до слёз.

Ну, почему Павел Владимирович не довёл своё расследование до конца? Почему он не отвёл дочь в ломбард? Ведь все люди разные, и сразу стало бы ясно, что это не Алена.

Ему так хотелось видеть дочь преступницей?

На этот вопрос, я думаю, мы никогда не узнаем ответа.

А я думаю, что Павел Владимирович, человек вспыльчивый и упрямый, просто не подумал, что может иметь место подстава. Он грубый, начисто лишённый здравого смысла солдафон.

Он идёт напролом, и, если так сказали, значит, так оно и есть. Ему стало известно, что его дочь подозревают в краже, значит, она действительно это сделала.

Как он только дипломатом работал? Просто уму непостижимо!

Алене дали два года лишения свободы. На ней было

незаконное ношение оружия, и подстрел Димы. Да, это она попала в него на кладбище, хотя целилась в меня.

Она искренне раскаивалась, плакала, а после заседания, когда

уже был вынесен приговор, я подошла к ней.

- Ты ненавидишь меня, - тихо сказала она, - я чуть не убила тебя, и Димку твоего подстрелила.

- Я тебя понимаю, - кивнула я, - ты ведь любила своих родителей, ты мстила за них. Я жду тебя, начнёшь жизнь с чистого листа. Тебя ждёт место в моём ресторане.

- Какая же я дрянь, - заплакала Аленка, - а ты, Вика, самая лучшая на свете.

Я вышла на улицу, где в это время шёл дождь, подняла вверх лицо, и молча смотрела на серое небо.

В дожде есть что-то гипнотическое.

Ты, словно под гипнозом, наблюдаешь, как капли воды летят, как из небытия, и разбиваются о поверхность, как маятник часов...

Я стряхнула с себя это, и пошла к машине. И наконец-то всё закончилось!

Мне неприятно вспоминать об Анжеле Евгеньевне. Не скажу,

что я очень её любила, да что кривить душой, не любила, да ещё как, но, тем не менее, всё моё детство и юность прошло рядом с ней. Думаю, живой из тюрьмы она уже не выйдет.

Что ж, за что боролась, на то и напоролась.

А, что касается драгоценностей, то тут Дима показал себя во всей красе. Он купил всё богатство за символическую цену.

Анастасия Романовна женщина пожилая, ей много не нужно, и Дима пообещал, что будет содержать её до конца её дней. Купил ей домик в Неаполе, старушка обожает море, и домик как раз расположен на берегу моря, где она может заниматься самым любимым делом, выращиванием роз.

Вдобавок он купил ей « Порше » с открытым верхом, и положил на счёт солидную сумму.

Старушка вне себя от счастья, и, когда я зашла к ней, она, сияя, собирала вещи.

- Ой, Вика, - улыбнулась она, - как мне всё-таки повезло, твой

бывший муж замечательный человек. Я бы замучалась, пока продала хотя бы часть богатств, обязательно облапошили бы.

- Вас и так облапошили, - усмехнулась я.

- Глупости! – отмахнулась Анастасия Романовна, - мне много не надо, а Италия дивная страна, и к тому же там море. А так, деньги достались порядочному человеку, твой бывший муж мне очень нравится, эх, встреться мне такой в двадцать лет, - она мечтательно закатила глаза, - мачо. А ты дурёха, бросить

такого.

- Мне не нравятся мачо, - усмехнулась я, а у самой сердце ёкнуло при мысли о Диме.

- У тебя на лице всё написано, - хмыкнула Анастасия Романовна.

- И что же у меня на лице написано? – заинтересовалась я.

- Ты без ума от него.

- Он бандит.

- Даже если и бандит, что такого? Влюбиться в раскаявшегося

бандита так романтично, смотрела « Сумерки »?

- Это, где девушка влюбилась в раскаявшегося вампира? – вспомнила я, - да, это вы прямо в яблочко. Дима самый настоящий вурдалак, не знаю, как в прямом, а в переносном смысле точно.

- Ты язва, - усмехнулась Анастасия Романовна.

- Я знаю, - кивнула я.

И в довершение всего информация о случившемся вылилась в газеты.

Утром, проверяя почту, я раскрыла « Желтуху », и тихо охнула. Дима, наверное, на месте придушит автора статьи, поскольку тут чёрным по белому было написано, что теперь всё богатство принадлежит господину Северскому, одному из самых богатых людей России.

Не успела я об этом подумать, как взвыл мой мобильный, и на дисплее высветился номер моего бывшего мужа.

- Ты газету читала? – с ходу рявкнул он.

- Читала, - вздохнула я.

- Я его на месте прикончу!

- Не надо, журналисты тоже люди, - воскликнула я, - им сенсации нужны.

- А мне нужно инкогнито, прибить я, кстати, хочу не

журналиста, а твоего, с позволения сказать, супруга.

- Его-то за что? – испугалась я.

- За всё хорошее, - прошипел Дима, - кто ещё, кроме него, мог

слить всё информацию в прессу?

- Не говори глупостей, - воскликнула я негодующе, - он бы никогда...

- Да, конечно, ты его защищаешь, - он заметно сбавил тон, - приходите на выставку.

- На какую выставку? – не поняла я.

- Я выставляю на показ драгоценности, застраховал всё, и теперь буду за хорошие бабки демонстрировать.

- Это ты здорово придумал, - процедила я.

- Откуда столько сарказма в голосе? Ты что, не одобряешь?

- Ты делец, что тут скажешь, - лаконично ответила я.

- Придёшь? Я пошлю бесплатное приглашение.

- И на Макса тоже, - предупредила я.

- Хорошо, - согласился он, и на следующий день пришли

приглашения.

Дима здорово поставил всё на поток, выставка была просто сногсшибательной.

- Да, лихо, - пробормотал Максим, рассматривая стеклянное

помещение, которое Дима выкупил, и устроил тут выставочный

центр.

Драгоценности невероятной красоты сияли на витрине, некоторые были слишком аляповаты, некоторые изящные, и среди всего этого великолепия статуэтки божков, и кулоны, выполненные в виде каких-то античных богов.

Я так и застыла около одной статуэтки с головой кошки.

- Это Бастет, - услышала я голос Димы, и обернулась.

- Кто такая Бастет? – заинтересовался Максим.

- Богиня радости и веселья в древнем Египте, - пояснил Дима, открыл вдруг одну из витрин, и вынул оттуда кулон с божком, - нравится, - он обращался ко мне.

- Милая вещица, - оценила я.

- Хочешь, подарю?

- О, нет, - воспротивилась я.

- Померяй хотя бы, - жалобно проговорил он, и я сдалась.

Дима аккуратно повесил мне на шею украшение, и, едва он

застегнул замочек, за окном раздался оглушительный раскат

грома, сверкнула молния, и всё стихло.

- Что это было? – удивился Максим, и выглянул в окно, -

странно, небо чистое.

- Знаешь, что это за богиня? – прищурился Дима, спрашивая меня.

- Понятия не имею, я в мифологии не сильна.

- Это Хатор.

- Кто?

- Хатор, богиня любви и красоты. Говорят, что кулон, который у тебя на шее, магический. Когда африканский принц изготовил его, на землю спустилась Хатор, и благословила его брак с красавицей-египтянкой, она зарядила кулон силой любви, и всякий мужчина, который повесит его на шею женщины, которую любит, станет её вечным спутников жизни, и их души будут вместе вечно.

- Ты спятил? – ошарашено воскликнула я.

- Я считал автора книги, который зафиксировал этот факт,

спятившим, но, когда раздался этот гром, - Дима посмотрел в окно, - гром и молния – это благословение Хатор, и оно было всякий раз, когда кулон вешали на шею возлюбленной.

- Ты идиот! – припечатала я, - сними с меня кулон.

- Что задёргалась? – ухмыльнулся Дима, но кулон снял, и убрал