друг. Вы все арестованы!

- Ты спятил? – взвизгнула я.

- Да, спятил, но по-другому тебя не научишь. Вы мне операцию сорвали! Вы это понимаете?

- Лично мне на твою операцию плевать с самого высокого небоскрёба Нью – Йорка, - огрызнулся Дима.

- Вот посидишь в обезьяннике, будет уже не наплевать, - прошипел Максим, и вынул из кармана наручники.

У меня от злости дыхание перехватило, и я, желая разозлить Максима, повисла на шее у Димы, и стала целовать его.

У моего мужа челюсть поехала вбок, а Дима, напротив,

заключил меня в объятья, и у меня вдруг голова закружилась

от поцелуя.

Зато какое выражение лица было у Максима, я оторвалась от Димы, и со злостью взглянула на него.

- Получил? – хмыкнула я, - знаешь, милый, у тебя поцелуи не

столь страстные.

- Вика! – ошеломлённо проговорил он, потом вдруг резко

развернул меня и защёлкнул на запястьях наручники.

- Молодец, - процедила я, - раз уж ты нас арестовал, то посади

в одну камеру, и оставь наручники, думаю, мы найдём, чем заняться.

Максим ни слова не сказал, и мы очутились в обезьяннике.

К счастью, там не было много народа, но от одного бомжа исходил такой аромат, что я невольно прижалась лицом к Диминой широкой груди.

- Знал, куда посадить, - прошипел Дима, но, надышавшись Диминого одеколона с отдушкой перца, амбре, исходящее от бомжа, показалось мне сродни аромату роз.

В обезьяннике мы просидели трое суток, наконец, нас выпустили, и в кабинете Максим устроил мне допрос с пристрастием.

Только обращался он ко мне на вы, и был довольно груб. Я в

ответ только огрызалась, а когда он стал требовать от меня паспортные данные, чтобы записать в протокол, я окончательно взбесилась, и на идиотский вопрос, кем мне приходится господин Северский, ответила, любовником.

- Я, знаете ли, мужу изменяю, - пропела я сладким голосом.

И Максим сломал карандаш, захлопнул папку, и воскликнул:

- Давай по-хорошему.

- Давай, - кивнула я, - зачем ты нас запихнул в камеру?

- Чтобы проучить, - буркнул он, - чёрт! Вопросы здесь задаю я! На кой ляд ты с ним целовалась?

- Это уже вопрос? – заулыбалась я, - чтобы тебе сделать больно. Успокойся, никакого удовольствия я от поцелуя не получила, - а про себя с дрожью отметила, нет, получила, да ещё какое, чёрт возьми.

- Да? – с этими словами он заключил меня в объятья.

Утром, запихивая в стиральную машину одежду, я увидела

вдруг записную книжку, валяющуюся на полу, и подняла её.

Откуда это?

Чёрт! Да это же та записная книжка из кабинета частного сыщика, я её засунула в высокую причёску, а волосы мои милиция не досматривала, а вчера, когда я распустила свои кудри, книжка выпала из волос.

Очень хорошо, идея с волосами оказалась просто идеальной, и я засунула книжку в карман кофточки.

Выпив с Максимом кофе, и, дождавшись, когда он умотает к себе в отделение, я вытащила книжку из кармана, и стала её

изучать.

Очень не люблю привычку людей что-либо сокращать, и, к счастью, милейший Михаил не страдал этим. В его блокноте царил прямо-таки армейский порядок. Отдел для номеров телефонов, отдел для адресов, и отдел, где страницы были разделены пополам, на одной половинке стояла фамилия, имя, отчество человека, а с другой стороны название фирмы, либо просто адрес.

Отличный блокнот, и Миша большой молодец, так я, глядишь, и найду его убийцу, а заодно убийцу Алены, и тех, кто покушался на нас на кладбище, и подбил Аську.

Полная здорового энтузиазма, я просматривала записи, и в конце наткнулась не вяжущуюся с остальными запись.

Вайда Анна Сигизмундовна.

Запись была сделана на корке, и я решила начать с этой Сигизмундовны.

Открыла компьютер, и влезла в поисковую систему, которая не дала мне ничего. Если Анны нет среди живых, значит, она умерла. Недаром же Миша написал её имя на полях...

- Интересная штука – эти компьютеры, - раздался надо мной голос Анфисы Сергеевны, - как ты на нём работаешь, не включая в сеть?

- Он на зарядке, как мобильный, - улыбнулась я.

- Ничего себе, - покачала головой Анфиса Сергеевна, и села рядом со мной, - хочешь ещё кофе?

- Не откажусь, - кивнула я, пододвигая к себе ноутбук.

- Удобная, наверное, штука?

- Удобная, - кивнула я, и стала прихлёбывать кофе, - с ним и в машине можно заниматься, только почаще в сеть надо

включать, а то сядет. Если в мобильнике мне зарядки хватает на неделю, то в ноутбуке на сутки. А у того, что был у меня раньше, хватало всего на три часа. Глядишь, скоро на месяц хватать будет, техника идёт вперёд семимильными шагами.

- Ох, не говори, мне тут Макс фильм подкинул «Пятый элемент», так я ужаснулась. Машины по небу летают.

- Может, и полетят когда-нибудь, - улыбнулась я, - а что? В одно мгновение домчишься до пункта назначения.

Анфиса Сергеевна покачала головой, и пододвинула ко мне кекс.

- Попробуй, кофейный.

Я попробовала, кекс оказался волшебным, а рулет, пропитанный кофе, и щедро сдобренный грецким орехом, цукатами, и чудесным лимонным кремом просто таял во рту.

- Да, Анфиса Сергеевна, вы кудесница, - улыбнулась я, - думаю, после ваших шедевров я ни в одну дверь не влезу.

- Влезешь, никуда не денешься, впихнём, - усмехнулась моя так называемая свекровь, - а ты спортом займись.

- В смысле? – не поняла я.

- Запишись в секцию карате, на плаванье, или, на худой конец, конным спортом займись.

Я задумалась. Конный спорт – это интересно. К лошадям я всегда питала слабость, и, чтобы сделать мне приятное, Дима открыл во Франции самый настоящий конный завод, и ипподром.

Надо подумать об этом на досуге, съездить, к примеру, с маманом в горы, заняться альпинизмом и дельтапланеризмом.

А что? Женщина должна уметь защищаться!

Не сочтите меня за феминистку, но, думаю, когда на вас,

упаси Боже, нападёт насильник, и вы его на лопатки уложите, вы меня поймёте.

Так и не решив ничего насчёт карате, я, одной рукой держа кусок рулета, другой чашку с кофе, локтём придерживала телефон, и одним глазом глядела на экран ноутбука.

- Алло, - раздался в трубке голос Боди.

- Богданчик, привет, - воскликнула я, - помоги мне.

- Опять! А когда я услышу – Богданчик, милый, я люблю тебя?

- Не дождёшься, - хмыкнула я, отправляя в рот рулет, - помоги мне.

- Я уже понял. Что случилось?

- Узнай всё, что можешь о женщине по имени Вайда Анна

Сигизмундовна.

- Полячка что ли?

- Думаю, полуполячка, имя Анна наводит на размышления.

- Ладно, жди, - и он отключился, я положила телефон на стол, и предостерегающе посмотрела на Анфису Сергеевну.

- Вы ничего не видели.

- Хорошо, хорошо, - кивнула она, - только ты вечно в истории влипаешь, а Макс жутко ругается.

- Ещё бы, жена – частный сыщик, ему не нужна, - ухмыльнулась я.

- Неужели тебе это интересно? – удивлённо воскликнула Анфиса Сергеевна, - я никогда не понимала ни Ивана, ни Максима. Ещё говорят о какой-то сыщицкой романтике. По-моему, это отвратительно.

- Вы не правы, - вздохнула я, - очень интересно разгадывать загадки...

- Копаться в чужом грязном белье.

- Не знаю, как вас, а меня всегда тянуло к истории, археологии, и искусству.

Я выпила ещё чашку кофе, потом позвонил Богдан, и сказал, что Анна Вайда давно умерла, вернее, была расстреляна, жива её внучка, и он дал адрес.

Внучку звали Грибочкина Алевтина Львовна, и я поехала к ней домой. Алевтина жила в Химках, на Лужской улице, и я, выходя из машины, ей искренне посочувствовала.

Дело в том, что почти под окнами у неё была проложена железная дорога, и покоя бедняге, наверное, нет, днём и ночью. А, словно железной дороги было мало, в двух шагах от дома расположилось Химкинское кладбище.

Отличное жилище, ничего не скажешь!

Дверь долго не открывали, я уже хотела уходить, но тут заскрежетали замки.