- Что за глупость вы говорите? – в негодовании воскликнула я.

- А что такого? Вы женщина молодая, красивая, муж наверняка есть.

- Жених есть, - уточнила я.

- Хотите сказать, что вы до свадьбы жениха к себе не подпускаете? – ухмыльнулась женщина.

- Мы живём вместе, - неизвестно зачем сообщила я, и прислонилась лбом к холодному кафелю.

- А я что говорю? Значит, вы беременная.

- Просто график работы ненормированный, вот организм и

бунтует, - буркнула я, и как-то жалобно проговорила, - помогите

мне.

- Что случилось? – встревожилась женщина.

- Вы знаете Алену Беленькую? Она у вас уборщицей работает.

- Беленькую? Знаю, конечно, а что такое?

- Она моя бывшая одноклассница, вообщем, произошла

чудовищная история, и Аленку убили, и я не успокоюсь, пока

не найду её убийцу.

- Как убили? – ахнула женщина, - пройдёмте – ка.

Я последовала за женщиной, и вошла в небольшую комнату, в которой, наверное, обедали, поскольку всюду стояли чашки, поставленные на обеденные тарелки, а в них, чашках, находились по две ложки, чайная, и столовая.

- Садитесь, - кивнула она на стул, и открыла шкафчик, - чёрт, кофе кончилось, сейчас чаю наведу.

И тут я вспомнила про свой термос с кофе, и пакет с пирожками, и вынула их из сумки.

- А что это вы с собой термос таскаете? – удивилась женщина, - меня, кстати, Алла зовут.

- Эвива, - представилась я, - я очень много пью кофе, люблю его, вот и хлебаю его, пока стою в пробке. Да и не люблю я растворимый, у нас, в театре, его все пили, а я не люблю.

- Вы актриса? – округлила глаза Алла, - известная?

- Нет, известности мне это не принесло, - вздохнула я, - в фильмах не снималась, лишь играла в театре крошечные роли. Не моё это.

- Говорят, что сцена затягивает, - воскликнула Алла, и достала чашки, а я налила нам кофе из термоса.

- Я, значит, трясиноустойчивая, - усмехнулась я, и пододвинула пирожки, - угощайтесь.

- Вкусные, - откусила она от пирожка, - а вы что не едите?

- Не хочется, - покачала я головой, мне даже любимый кофе с трудом в горло лез, о пирожках я вообще помолчу.

- А что у кофе вкус какой-то странный? Не то валерьянкой, не то чем-то таким пряным пахнет.

- Это корица, - пояснила я, - я всегда в кофе добавляю капельку корицы, и соли.

- Странная, вы, однако, женщина, - усмехнулась Алла, - так, значит, вы частный сыщик без лицензии?

- Значит, да, - кивнула я, и отпила из чашки, - скажите, с

Аленой ничего странного последнее время не происходило?

- Чего странного?

- Ну... например, может, вы слышали. Как она по телефону с кем-нибудь разговаривала, или сама что говорила?

- Больно надо, с уборщицами дружбу водить, - фыркнула

Алла, - да мы с Ленкой и не общались почти, хотя, нет, с ней

Катька общалась, одна из швей. Они вместе уходили, разговаривали, вообщем, приятельницами стали. Да и не о чем было с этой дурой разговаривать, она всё твердила, что она дочь дипломатов, а мы смеялись за спиной. Как же, дочь дипломатов, и полы моет.

- Она, правда, дочь дипломатов, - воскликнула я, - её родители

погибли, и она потеряла всё. Казённую квартиру, дачу, даже драгоценности украли.

- Надо же, - покачала головой Алла, - как судьба-то завернёт!

- Да, вы правы, порой так завернёт, мало не покажется, - кивнула я, потягивая кофе, - так вы ничего не знаете?

- Я нет, но я сейчас позову Катерину, может, она что знает, - и Алла вышла из комнаты, вернулась она через пару минут, с молодой женщиной, лет эдак тридцати.

Я глянула на неё и вздохнула. Понятно мне, почему они с Аленой подружились...

Женщина явная алкоголичка, кожа, как печёное яблоко, да и вид у неё пропойный... С этой Катей, наверное, тоже никто не общался, вот они и подружились...

- А чего надо-то? – настороженно спросила женщина, - Алла

Сергевна, я сегодня вовремя пришла.

- Да не об этом речь пойдёт, - отмахнулась Алла, - вот, - кивнула она на меня, - к тебе из милиции.

- Что? – испугалась Катя, - я ничего не делала. Это всё Пашка, его затея.

- Вы это о чём? – сурово спросила я, вынула сигарету и щёлкнула зажигалкой.

- А вы о чём? – мигом сориентировалась Катерина.

Я хмыкнула, выпустила струйку дыма, Катя молча смотрела на меня, и, похоже, моё молчание её порядком испугало.

- Да... я... того...

- Успокойтесь, – холодно сказала я, - я к вам по поводу Алены

Беленькой.

То, что произошло дальше, меня порядком удивило. Катя вскочила с места, обратно села, потом вскочила, потом села...

- Да успокойтесь вы! – прикрикнула я, - чего вы скачете?

- Мы всё вернём, - закричала Катя, - не знаю, что это за хрень, но мы вернём.

- Катерина, быстро рассказывай, что ты там со своим Пашкой

натворила! – прикрикнула на неё Алла.

Катя заскулила, как побитая собачонка, и стала рассказывать. Как я и предполагала, с ней никто не общается, равно, как и Аленкой, и на этой почве они подружились.

Кате Алена рассказала всё о себе, о потере родителей, и о том, что вынуждена была перебраться из просторной

пятикомнатной квартиры в центре Москвы в крохотную двухкомнатную, о вынужденном замужестве.

Алена боялась остаться в старости в одиночестве, и поспешно выскочила замуж. Родила сыновей, взяла из приюта дочерей, и зажила, как ей казалось, счастливо.

Но потом с глаз словно спала завеса.

Дети, будучи маленькими, доставляли немало хлопот, а, когда выросли, стали вовсе неуправляемыми. Особенно старшая, Полина.

Девчонка оказалась на редкость красивой, но порочной. Она любила красивую жизнь, вовсю крутила с парнями, и Алена однажды застала старшую дочь на подоконнике в объятьях какого-то парня, в два раза старше Полины.

Ох, как она обозлилась. Загнала девчонку в дом, а парня чуть с лестницы не спустила, а потом надавала Полине оплеух.

Полиночка тоже в долгу не осталась, и стала орать похлеще Алены, за что последняя посадила дочь под домашний арест.

Ну, а та тоже не промах. Стала прогуливать уроки, курить на задах школы. Короче говоря, делала всё, что могло разозлить мать.

Надо сказать, желаемого она достигла, Алену вызвали в школу. И тем же вечером моя бывшая одноклассница попыталась достучаться до дочери, воззвать к её благоразумию, на что получила наглый ответ, что она ей, Полине, не мать, а раз решила взять ребёнка из детского дома, то пусть терпит.

У Аленки от такой наглости челюсть с салазок соскочила, она взяла ремень мужа, и от души отходила Полечку.

Вообщем, жизнь у Алены была хуже некуда, а мне она,

кстати, говорила, что вполне всем довольна, хотя и сожалеет о

потерянном благополучии.

Что ж, послушаем, что дальше расскажет Катя...

Это произошло восьмого марта, Аленка позвала к себе Катю,

и её мужа Павлика, они выпили, а Аленка вдруг подпёрла

ладонями лицо, и звонко расхохоталась.

- Вот как жизнь несправедливой бывает, у одних всё отнимает, а другим золото горстями отсыпает.

- Ты это о чём? – не поняла Катя.

- О своём, о наболевшем, - буркнула Алена, - есть у меня одна знакомая, такая сука. Я её недавно увидела, так она ещё

красивей стала, чем была в юности. А машина какая! Я такие только в кино видела. Она мне всю жизнь сломала.

- Она-то тут причём? – изумилась Катя.

- Притом, - кивнула Аленка, и потянула Катю на балкон, - понимаешь, Катюха, я в своё время у лучшей подруги парня отбила, он богатый был, сделал мне предложение, а она, сука, явилась в кафе и стала глазки ему строить, так он меня бросил. Чёрт! Я ведь почти замуж за него вышла, а она...

- Как это она умудрилась-то? – воскликнула Катя, - ты же красивая, а в молодости была ещё лучше.

- А она ещё красивее, ты бы её видела, ей с её раскосыми глазами, смоляными кудрями только на конкурс мисс Египет.

А шарма в ней столько, что она могла бы поделиться им с десятком женщин, и у самой бы его осталось с лихвой.