– Куда бы я могла отвести его? – тихо спросила она, остановившись у подножия лестницы и с тоской глядя вверх, туда, где в своей комнате крепко спал ее малыш. – Я не могу вернуться к отцу. Да и не захочу никогда к нему возвращаться.

– Когда-нибудь… – Джордж подошел к ней сзади и положил руку ей на плечо. – Когда-нибудь он простит вас.

– Простит меня? – Джиллиан вскинула голову, чтобы лучше видеть лицо своего друга, и с горькой усмешкой вздохнула. Неужели каждый мужчина ей судья, даже те из них, кто не порицал ее? Да, у нее внебрачный ребенок, но разве это достаточная причина, чтобы отправить ее в ад? – А сколько времени потребуется мне, чтобы простить его за то, что он бросил меня и моего сына в жестокие руки кузена? И когда я смогу простить мою мать, которую заботило лишь мнение высокомерных аристократов из ее окружения, а не благополучие ее младшей дочери и внука?

Капитан молча отвел взгляд, смущенный справедливостью слов Джиллиан. Но она не винила его, ей самой хотелось бы все забыть. Ее сочли виновной в безрассудной любви и приговорили жить в заточении, в крепости на берегу моря. И все же она и ее сын скоро станут свободны. Она непременно этого добьется. И больше уже никогда не будет столь безрассудна.

– Не будем больше говорить о моих родителях. – Джиллиан подняла руку и смахнула соринку с рукава капитана. – И о моих попытках сбежать из Дартмута. Я сильная женщина, и у меня хватит сил просыпаться каждое утро ради моего сына. А теперь идемте, нужно утолить жажду Джеффри, прежде чем Эдмунд проснется.

Капитан утвердительно кивнул, и хладнокровие покинуло его от той чудесной улыбки, которой Джиллиан его одарила.

– Да, насчет того человека, что прибыл сюда… – Джордж умолк и покашлял в кулак, шагая вдоль коридора.

Сердце Джиллиан забилось быстрее – в такт участившемуся дыханию. Неужели незнакомец сказал капитану, где увидел ее недавно? Она уверяла Джорджа, когда он в последний раз застал ее одну на башне, что сумеет справиться с любым мужчиной, который на нее набросится. Капитан неплохо научил ее пользоваться кинжалом. Но она знала, что он беспокоился за нее, и ей не хотелось его расстраивать.

– Возможно, этот человек останется здесь, – продолжал капитан, побуждая ее ускорить шаг. – И я хочу, чтобы вы уведомили меня, если он начнет заигрывать с вами.

– Непременно, – пообещала Джиллиан. Такое же обещание она давала капитану каждый раз, когда новый солдат появлялся в гарнизоне.

– Будьте с ним осторожны. Он появился внезапно, словно возник из воздуха.

«Или из моря», – мысленно добавила Джиллиан.

– Кто он такой?

– Колин Кэмпбелл, родственник Кэмпбеллов из Аргайла. – Капитан умолк, когда они пересекали холл, затем сказал: – Я вообще не доверяю Кэмпбеллам, а этот еще и носит на себе огромное количество оружия. Уверен, что он владеет им в совершенстве, хотя и не говорил об этом.

– Зачем бы ему скрывать свое умение?

– Понятия не имею. – Капитан часто делился с Джиллиан своими сомнениями, потому что в гарнизоне не было человека, с которым он мог бы установить доверительные отношения, – он был здесь так же одинок, как и она. – Но вот что я вам скажу… – в задумчивости продолжал капитан. – Я никогда еще не видел человека, который бы с таким мастерством наносил и отражал удары, а также уклонялся от них, даже не глядя на своего противника. Я буду пристально наблюдать за ним, если Девон согласится его нанять.

– Хорошо, я буду остерегаться его, – пообещала Джиллиан. Значит, еще один опасный наемник… Еще один, чтобы помочь Джеффри в его стремлении увидеть Вильгельма Оранского на троне. Что ж, она была рада этому. Чем раньше принц Вильгельм прибудет, тем лучше. Но ее не интересовали религиозные распри, а также вопрос о том, кто займет трон. Почти четыре года, прожитые во власти жестокого безумца, ожесточили ее сердце ко всему, кроме сына. И теперь она была готова на все ради безопасности Эдмунда, могла даже предать короля Якова и терпеть издевательства кузена, когда это было необходимо. Она научилась склоняться перед силой, но – Бог свидетель! – она никогда не сломается.

Они поискали Джеффри и в конце концов нашли его наверху, в соларе, вместе с Колином Кэмпбеллом.

– Ах, наконец-то моя дорогая кузина соизволила явиться ко мне, – произнес граф, сидевший возле камина. Подняв руку, он поманил ее к себе.

Джиллиан колебалась. Она понимала, что должна подчиниться, но от одной мысли, что надо приблизиться к кузену, ей делалось дурно. Граф Девон проявлял неестественное влечение к ней еще с тех пор, как они были детьми. Как-то раз ее отправили на лето к родственникам, и это было самое худшее лето в ее жизни. Ей пришлось постоянно отбиваться от заигрываний Джеффри. Джиллиан думала, что с годами он забыл о ней, когда же она сообщила родителям о своем деликатном положении, кузен с готовностью предложил взять заботу о ней на себя. В обмен на то, что Джеффри скроет ее позор, отец обещал предоставить ему свои войска, когда принц Вильгельм высадится в Англии.

Жизнь в Дартмуте оказалась сплошным кошмаром; к тому же этот холодный мрачный замок с его гнетущей атмосферой был совершенно неподходящим местом для ребенка. Джеффри хотел ее для себя, а теперь ненавидел за то, что она позволила отцу Эдмунда испортить ее. Он ни разу не сказал ей ни единого ласкового слова. От него всегда разило вином, и зачастую от его одежды распространялся запах любовных утех и пота. Но Джиллиан ненавидела его не за это. Она ненавидела его за то, что он терпеть не мог ее сына.

Граф поманил ее снова, и на сей раз она двинулась к нему. Он не казался рассерженным, и Джиллиан была благодарна даже за это. Нет, она не боялась его гнева и могла многое вынести. Но было ужасно, когда у него портилось настроение. Тогда никому не было покоя, пока он не отправлялся в постель. Она делала все возможное, чтобы избежать еще одного несчастного дня, когда пришлось бы выслушивать его крики и бесконечные угрозы в ее адрес.

– Налей нам вина, Джиллиан.

Она сделала, как он велел, старательно отводя взгляд, чтобы не видеть его вызывающей ухмылки и похотливых глаз.

– Вынужден отказаться, леди. Слишком рано, день только начался.

Джиллиан подняла глаза от кубка, который предлагала наемнику, и замерла, встретившись с ним взглядом. Ошеломленная, словно бабочка, завороженная огнем… вернее – парой огней, она забыла обо всем, увидев вблизи прекрасные черты незнакомца. А его пылающие глаза казались сейчас единственным источником света. Окруженные черными как вороново крыло ресницами, сверкающие различными оттенками зеленого и золотистого, они излучали силу и мощь, заставившие Джиллиан пожалеть любого, кто осмелился бы выступить против этого мужчины. Странно, но его голос был столь же завораживающим – казалось, он окутывал ее словно мягкое одеяло, плотное и теплое. В нем слышался легкий мелодичный акцент, свойственный шотландцам. Когда же Джеффри заявил, что горец говорит глупости, воин медленно прикрыл глаза, разрушив чары, навеянные его пронзительным взглядом.

– Никогда не бывает слишком рано для вина из моего превосходного погреба. Не правда ли, Гейтс? – Сказав это, Джеффри положил ладонь на ее пальцы, и Джиллиан стиснула зубы, стараясь не задрожать, – ей почудилось, будто ее коснулись холодные когти смерти.

Молча кивнув, капитан Гейтс выступил вперед и, взяв у Джиллиан кувшин, налил себе вина.

Поскольку задание ее было выполнено, Джиллиан попыталась отойти, но Джеффри остановил ее, положив другую ладонь ей на поясницу.

– Если это вино не отравлено, капитан, – сказал он, глядя кузине в глаза, – вы пейте первым.

Джиллиан хотелось рассмеяться ему в лицо, хотя мысль о том, чтобы отравить кузена, не раз приходила ей в голову. К несчастью, поблизости не встречалось известных ей растений, которые могли бы дать такой результат. Джеффри молча наблюдал, как Джордж осушал кубок. Чуть позже, когда капитан не свалился на пол, сжимая руками горло, граф с наглой улыбкой обратился к девушке: