– Да, я знаю его, – признался Колин. – По крайней мере знал когда-то. – Когда он произносил эти слова, истинность их поразила его точно удар мячом.

– Какой он? Его люди любят его?

Колин не хотел вспоминать об этом. Как и о том, сколько из людей Якова все еще оставались ему верны.

– Он король, а все короли одинаковы. Высокомерны и жадны до власти.

Она притихла, погрузившись в размышления. Затем продолжила:

– Все Кэмпбеллы настроены так же, как вы?

Колин посмотрел на нее, отметив легкую прерывистость ее дыхания и то, как вспыхнули ее глаза под его пытливым взглядом.

– Почему вас интересует король? – спросил он.

Джиллиан улыбнулась и отбросила локон со щеки, снова сбив его с мысли.

– Разве женщина не может поинтересоваться королем, которого ее семья предпочитает увидеть мертвым?

Колин полагал, что может.

– Значит, ваш отец поддерживает идею передать трон Вильгельму?

– Нам пора возвращаться! – окликнул их капитан Гейтс, избавив ее от необходимости отвечать.

Что бы она ему ответила? Король Яков подозревал Эссекса в предательстве, но не имел доказательств. Пока…

– Уже поздно! – снова крикнул Гейтс.

– Но я еще не поймал рыбу, – пожаловался мальчик.

Колин взглянул на Эдмунда, отметив поникшие плечи малыша. Он снова ничего не поймал, и то недолгое время, что он проводил на природе, уже подходило к концу.

Проклятие! Ведь этот ребенок с его радостями и огорчениями – не его, Колина, дело. Но это не означало, что он должен был стоять в стороне и ничего не сделать, когда единственное невинное существо в этом мире вот-вот собиралось заплакать.

– Ты хотел поймать обязательно рыбу, паренек?

Эдмунд поднял на горца взгляд и покачал головой.

– Что ж, – сказал Колин, поднимаясь на ноги, – тогда пойдем со мной.

Обернувшись, он увидел, как Эдмунд шагает за ним по камням без помощи матери, шедшей следом. А Гейтс шел за Джиллиан.

Когда мальчик поравнялся с ним, Колин отвел его на отмель, к полосе прибоя и, наклонившись, стал переворачивать камни. Ничего. Ему пришлось перевернуть еще с десяток камней, прежде чем он нашел то, что искал.

– Эдмунд! – позвал он. Колин подхватил с песка маленького краба и протянул его ребенку. – Только держи ладонь открытой, не то он клешней прихватит тебе палец. – Колин еще ребенком на берегу залива Камас-Фьоннариг научился ловить и держать таких крабов, как этот.

Эдмунд последовал его совету и так радовался крошечному существу, ползавшему по его ладони, что Колин совершенно забыл, почему он не должен себе позволять принимать это близко к сердцу. Он улыбнулся ему, а затем и его матери, склонившейся над мальчиком.

– Посмотри, как он двигается бочком, Эдмунд, – сказала она, также радуясь этому зрелищу.

«Проклятие, как она хороша», – думал, глядя на нее, Колин. Ее нежная кожа, чуть обветренная, слегка раскраснелась, что делало ее невероятно привлекательной.

– Можно, я отнесу его домой, Колин? – спросил Эдмунд с надеждой в голосе.

Колин отрицательно покачал головой, но в этот момент мать мальчика снова улыбнулась ему, спутав все его мысли, словно он был зеленым юнцом, немевшим и терявшим голову в присутствии хорошенькой женщины.

– Там он просто умрет, – сказал он малышу. – И он еще слишком мал, чтобы его съесть. Но я сделаю тебе настоящую удочку, чтобы ты смог поймать рыбу.

– А ты сделаешь удочку и для себя тоже?

Эдмунд подмигнул ему, и Колин, опустив взгляд, увидел, как краб соскользнул с ладони мальчика.

– А удочку для мамы?

Что за черт?! Проклят он, что ли?! Он ведь явился сюда не за тем, чтобы заводить друзей – даже таких маленьких, которые говорят, не вынимая пальца изо рта. Он должен добыть важные сведения для короля, чтобы подготовиться к войне. К войне, которую необходимо выиграть. Как он сможет справиться со своей задачей, если будет проводить дни за рыбной ловлей?

Колин поднял взгляд на человека, с унылым видом стоявшего поодаль. Капитан Гейтс весь день не отходил от них – как, собственно, и вчера, за исключением поездки в Кингсвер. Что ж, возможно, из этого удастся извлечь пользу. Если отправиться на рыбалку с Эдмундом, Гейтс тоже пойдет. Колин не сомневался, что спустя несколько дней он сумеет вытянуть из капитана ответы на некоторые вопросы.

– Об этом, дружок, ты должен спросить нашего капитана.

Гейтс нахмурился и взглянул на леди Джиллиан. Потом со вздохом пробормотал:

– Ладно, хорошо. А теперь идемте. Время возвращаться.

Отступив с тропинки, капитан ждал, когда Эдмунд и его мать пройдут мимо.

– Кэмпбелл, – он поднял руку, преграждая путь Колину, – на несколько слов.

Горец кивнул, давая понять, что внимательно слушает.

– Если вы тронете ее… – Гейтс улыбнулся леди Джиллиан, когда она, оглянувшись через плечо, взглянула на мужчин, бредущих позади нее. – Это может стоить жизни Эдмунду, – продолжал капитан, понизив голос. – И скорее всего это будет стоить жизни и вам.

Колин и глазом не моргнул. После двух дней, проведенных здесь, он доподлинно знал, что капитан Дартмута гораздо меньше озабочен свержением законного короля, чем охраной леди Джиллиан – словно она была последней девственницей в королевстве, осажденном драконами. Но черт его возьми, что он имел в виду? Уже во второй раз капитан угрожал ему, предостерегая от посягательств на леди. И при чем здесь Эдмунд? Неужели он думает, что кто-то способен обидеть ребенка?

– Что вы имели в виду, сказав, что это может стоить жизни Эдмунду?

Гейтс окинул его настороженным взглядом, затем снова повернулся к паре, шествующей впереди.

– Вы не спросили о себе – только о нем. Вы привязались к этому мальчику?

– Вовсе нет. – Колин едва не рассмеялся при столь нелепом предположении. – Просто мне любопытно, кто, по-вашему, способен его обидеть.

– Неужели, Кэмпбелл, вы не заметили, какую власть имеет лорд Девон над своей кузиной?

– Да, заметил, – буркнул Колин.

– Он использует ребенка как орудие – чтобы заставить ее подчиняться.

«Вот она, цепь вокруг ее шеи, сковывающая ее постоянно», – подумал Колин. Она покоряется жестокости Девона, защищая Эдмунда. Это и в самом деле смело. Самопожертвование ради кого-то или чего-то было той добродетелью, которую Колин ценил очень высоко.

– Граф отыграется на Эдмунде, если она покинет его до того, как принц прибудет.

Значит, прибытие принца не вызывает сомнений. Но когда именно?..

– Сколько у нее времени?

– Зачем вам это знать? – Гейтс снова посмотрел на горца. – Думаете, что сможете спасти ее до того? Не удастся. А если попытаетесь, то я убью вас. Вам понятно?

– Спасти ее от чего? – спросил Колин, игнорируя очередную угрозу.

– Похоже, вы совсем тупой.

«Нет, не совсем», – подумал Колин. Гейтс понятия не имел об истинных причинах его пребывания здесь и о его воинском искусстве. И капитана не интересовало, готовы ли его солдаты к битве, потому что все его мысли, все его обязанности были сосредоточены вокруг одной только особы – леди Джиллиан. Он не хотел, чтобы кто-либо сближался с ней, прикасался к ней, пытался ее увезти. Неужели капитан любил ее?

– Что заставляет вас думать, будто я набиваюсь в спасители? – спросил Колин. Он не хотел, чтобы Гейтс относился к нему с недоверием из-за неуместного страха перед его рыцарскими наклонностями. – Женские слезы меня не волнуют. Только битва. Но спрошу вас прямо: почему вы собираетесь помешать ее бегству, если понимаете, что ее нужно спасать?

Гейтс помедлил с ответом. Потом проговорил:

– Разве кто-то из мужчин, находящихся здесь, имеет по отношению к ней иные намерения, кроме как уложить ее в постель и снова навлечь на нее гнев отца?

«Так вот почему она здесь, – думал Колин. – Потому что у нее внебрачный ребенок. В Дартмут ее выслали в наказание». А Гейтс, которого он видел теперь в совершенно ином свете, ограждал ее от своих людей, чтобы уберечь от более сурового наказания.