Озираясь вокруг, Колин рассматривал Большой зал, сейчас переполненный. Совсем другую картину он видел в тот раз, когда был здесь с Гейтсом и маленьким Эдмундом. Теперь в зале поставили три дополнительных длинных стола, чтобы вместился почти весь гарнизон Девона. Но капитана Гейтса не было видно. Как и леди Джиллиан. Солнце только что село, а большинство присутствующих были уже пьяны – или близки к этому. Если бы его армия ворвалась через парадные двери прямо сейчас, было бы нетрудно уложить их всех на месте. Черт возьми, похоже, он бы и сам, в одиночку, смог бы прикончить половину из них.

Колин поднес кружку к губам, но не пил. Жалкое состояние гарнизона показывало: капитан Гейтс был полностью уверен, что принц Вильгельм по прибытии не встретит сопротивления. Следовало написать королю, чтобы тот атаковал Дартмут до появления Вильгельма – так, чтобы его солдаты уже ждали здесь принца. Станет легче сражаться с армией Оранского, если люди Девона будут мертвы.

– А как насчет вас, Кэмпбелл? – окликнул его Девон, тиская девицу, сидевшую у него на коленях. – Каково ваше лучшее убийство?

Колин заглянул в свою кружку и хмыкнул. Его лучшее убийство? Ну, уж ему-то точно не пришлось подкрадываться.

– Это было три года назад, – сказал он, обмакнув хлеб в жаркое. – Мы с моим братом преследовали небольшую группу, вознамерившуюся убить того, кого брат поклялся защищать. Я увидел, как он врезался в середину отряда, и это взволновало мне кровь и придало сил моей руке. – Он откусил изрядный кусок черствого хлеба и запил его элем. Черт, ну почему ближайший соратник Вильгельма Оранского не мог проявить великодушие и обзавестись приличным поваром? – Я дождался, когда первый всадник подскачет ко мне, и вонзил меч ему в плечо. Клинок вошел глубоко, до самого позвоночника. Он умер мгновенно.

Кто-то с силой хлопнул его по спине, едва не заставив хлеб проделать обратный путь из желудка.

– Отличный удар, приблудный! А вот я однажды…

Колин узнал Джералда Хэмптона со двора – грубого и недалекого верзилу, лишившегося двух передних зубов. Он продолжал рассказывать Колину свою историю, совершенно не подходящую для ушей дамы, только что вошедшей в зал и направлявшейся к дальнему концу стола вместе с капитаном Гейтсом.

Взгляды всех присутствующих устремились в ее сторону. Уставился на кузину и лорд Девон, однако в его глазах не было и тени восхищения; он еще крепче прижал служанку к груди, угрюмо наблюдая за леди Джиллиан из-под набухших век.

Сегодня к ужину она надела простое синее платье, изготовленное, как показалось Колину с его безошибочным взглядом горца, из шерсти ягненка. Впрочем, он знал бы это наверняка лишь после того, как пощупал бы. Волосы Джиллиан спадали на плечи сияющими локонами, забранными назад с лица венком из мелких белых цветов. Она не взглянула на него – или на кого-либо еще, – ожидая, когда Гейтс выдвинет для нее стул справа от ее кузена. За столом теснилось множество солдат, и она казалась слишком хрупкой и совершенно неуместной среди этих грубых, неотесанных болванов. Колин увидел, как она увернулась от крепкой руки, тянувшейся к ней слева. Хэмптон же тем временем приукрашивал свой рассказ подробностями, явно не подходящими для женских ушей. А Эдмунда с ней не было…

Дьявольщина! Как быть с ней и с ее ребенком, когда битва начнется? Колин не думал об этом. Не хотел. Но он определенно не сможет остаться в стороне, когда его люди начнут крошить без разбора всех, кто обитает в Дартмуте. Сможет ли он позаботиться о ней и о мальчике во время сражения? Возможно, не сумеет. А удастся ли вывести ее с ребенком из замка, прежде чем прибудут его люди? Проклятие, ну почему его одолевают эти мысли? Не следовало ему проводить целый день с ней и ее сыном. Он научился не слышать велений сердца, научился не позволять чувствам мешать осуществлению решений, которые необходимо выполнять. Он не хотел брать мальчика, когда этим утром Гейтс сунул его ему в руки. Ему не нужно было вмешиваться в дела д’Атра с этой женщиной. И уж конечно, не следовало учить ее ребенка обращаться с мечом. Это входило в обязанности Гейтса, однако капитан, очевидно, пренебрегал ими. Но самое худшее во всем этом то, что он получил огромное удовольствие от проведенного дня.

Хэмптон толкнул его локтем в бок.

– Она хороша, согласен? Но холодна и невозмутима, как разложившийся труп.

«Это ее защита от таких паршивых свиней, как ты», – подумал Колин. Обмакнув еще один кусок хлеба в миску, он молча кивнул. Прожевав, спросил:

– Почему ребенок не ужинает с матерью?

– Этот мальчик – бастард, а граф не любит, когда ему напоминают, что его высокородная кузина – шлюха.

Колин скрыл свой помрачневший взгляд за кружкой и покосился на леди Джиллиан. Он провел с ней весь день, и все это время она была невозмутима и не проявляла ни малейшего интереса к обитателям Дартмута – только к своему сыну. Нет, она не была шлюхой.

– Кто отец ребенка? – спросил он, не удержавшись.

– Черт его знает, – ответил Хэмптон. – Но только не он. – Он указал на д’Атра, сидевшего рядом.

– В этом вы правы. – Лейтенант подмигнул Хэмптону, утер рот рукавом и склонился так низко над столом, чтобы только ближайшие соседи могли его услышать. – Если бы это был я, она родила бы близнецов.

Солдаты громко рассмеялись. Колин присоединился к ним в их веселье, потому что именно так он и должен был вести себя.

Отсмеявшись, он откинулся на спинку стула, подальше в тень, и продолжил собирать по крохам те важные сведения, которые сообщали ему люди Девона, сами того не ведая. Невольно его взгляд снова скользнул к леди Джиллиан, уткнувшейся в свою миску. Она ни с кем не разговаривала, ужиная среди целой армии мужчин. И не обращала внимания на мрачные взгляды, которые бросал на нее кузен. Резко высвеченный пламенем камина, ее профиль, частично скрытый светлыми прядями, завораживал Колина. Он боролся с собой всю следующую четверть часа, не понимая, почему его взгляд то и дело возвращается к ней. Ему не нравилось, что он был не в состоянии полностью контролировать себя. Вроде бы ничего на него не действовало – ни красивое лицо, ни округлые бедра, по которым хотелось провести ладонями, но все же он то и дело ловил себя на том, что смотрит, как она подносит ложку к губам и осторожно дует на жаркое. Привычка, которую она, похоже, приобрела, когда кормила ребенка.

– Ты сегодня снова опоздала, Джиллиан! – выпалил наконец ее кузен, не в силах больше сдерживать свою злость.

Смех за столом затих, как только раздался резкий голос Девона. Некоторые из мужчин выглядели смущенными – словно знали, что сейчас последует; и было ясно, что их это не радовало. Однако другие, подобные лейтенанту д’Атру, ухмылялись, явно довольные происходящим.

Леди Джиллиан не поднимала глаз от своего ужина и продолжала есть, словно не слышала слов кузена. Видимо, это привело его в ярость. Он столкнул служанку с коленей и потянулся за кружкой.

– Джиллиан, разве я не говорил тебе, чтобы ты не заставляла меня ждать? Я обеспечиваю тебя всем этим. – Он простер руки в стороны, словно преподносил ей сокровища, о которых мечтает любая женщина. – А ты отказываешься подчиняться моим приказам…

– Нужно было накормить Эдмунда, – вмешался капитан Гейтс, бросив на Девона взгляд, призывавший его угомониться. – Ваша кузина очень преданная мать.

– Хотелось бы, чтобы она к тому же умела быть благодарной. Это ведь с моего стола питается ее паршивое отродье.

Леди Джиллиан наконец положила ложку и подняла взгляд на кузена. Глаза ее пылали ненавистью, но голос, когда она заговорила, звучал подчеркнуто холодно:

– Стоит напомнить вам, что это золото моего отца помогает наполнять ваши кладовые, милорд.

– Ах вот как?! – воскликнул Девон. – Гордая, хоть и опозоренная дочь лорда Эссекса подала голос! – Солдаты вокруг нее засмеялись, и ей пришлось сдвинуться в сторону, чтобы уклониться от брызг слюны с кусочками жеваного хлеба. – Какая жалость, что она отвечает мне дерзостью. Ох, если бы я не был таким великодушным, то мог бы бросить ее сына…