— Так почему они не выйдут из общества?

— Оба согласны с нашими взглядами. Не говоря о том, что им вроде нравится компания друг друга; или же они шпионят за друг за другом, с ними никак не поймешь. — Киин пожал плечами. — В любом случае, они помогают делу, а мы не жалуемся.

— Как насчет последнего гостя? — Сарин перевела взгляд на стройного мужчину с зарождающейся лысиной и юркими глазами. Остальные не показывали вида, что нервничают: они смеялись, перебрасывались шутками и в целом вели светскую беседу, никому бы в голову не пришло заподозрить их в заговоре. Но этот человек обеспокоенно ерзал и озирался — как будто выискивал ближайший путь к отступлению.

— Эдан. — Киин поджал губы. — Барон южной плантации Тии. Мне он никогда не нравился, но он один из наших самых ярых сторонников.

— Почему он так нервничает?

— Придуманная Йадоном система основана на алчности: чем крупнее состояние, тем выше титул получает дворянин. Так что мелкая знать грызется между собой, как свора псов, каждый пытается найти способ добыть побольше денег. Также король поощряет рискованные вложения. Эдан никогда не обладал крупными сбережениями, его имение граничит с Разломом, а земли там не отличаются плодородием. В попытке повысить свой статус он сделал несколько неосторожных вкладов и крупно проиграл. Теперь у него остался титул, но нет состояния.

— Он может потерять баронство?

— Не может, а точно потеряет, как только налоговый год подойдет к концу и король увидит, как Эдан обнищал. У него осталось три месяца на поправку дел: либо он откроет у себя на заднем дворе золотую жилу, либо свергнет правительство. — Киин поскреб подбородок, как будто надеясь обнаружить там растительность, которую можно пощипать.

Принцесса улыбнулась — десять лет прошло с тех пор, как дядя сбрил бороду, но от старых привычек трудно избавиться.

— Эдан в отчаянии, — продолжал он. — И, попав в отчаянное положение, люди часто совершают не свойственные им поступки. Я ему не доверяю, но из всех собравшихся у него самый горячий интерес в успехе дела.

— И в чем же оно состоит? Чего они надеются добиться?

Киин пожал плечами.

— Они готовы на многое, чтобы изжить нынешнюю систему. Особенно им не нравится требование доказывать свою платежеспособность. Они — дворяне и беспокоятся за положение в обществе.

Голос из столовой положил конец их беседе.

— Киин, — вежливо заметил герцог Ройэл, — мы бы успели вырастить и прирезать борова за то время, что требуется тебе на готовку.

— Вкусная еда требует времени, — обиженно засопел хозяин, высунув из дверей голову. — Если ты считаешь, что приготовишь лучше, то милости прошу.

Герцог поспешил заверить, что в этом нет необходимости. К счастью, долго ждать не пришлось. Киин вскоре объявил свинину готовой и приказал Люкелу нарезать ее. За первым блюдом последовали другие, и даже Кэйс одобрила бы пир, если бы отец не отослал ее с братом погостить у родственницы.

— Ты все еще желаешь присоединиться к нам? — спросил Киин принцессу, входя на кухню за последним блюдом.

— Да, — твердо ответила она.

— Здесь не Теод, Сарин. У арелонских мужчин более строгие взгляды на место женщины в жизни, они считают, что вам не пристало путаться в политику.

— И это говорит мне мужчина, который провел вечер у плиты?

Киин улыбнулся:

— Верно подмечено.

— Я не дам себя в обиду, дядя. К тому же Ройэл не единственный, кому в жизни не хватает соли.

— Ладно, тогда пошли. — Киин подхватил дымящееся блюдо с бобами и проводил принцессу в столовую. Поставив тарелку на стол, он представил девушку: — Знакомьтесь, моя племянница Сарин. Наша принцесса.

Сарин присела в поклоне перед герцогом, кивнула остальным и заняла свое место за столом.

— Я все гадал, для кого оставлено место, — проворчал Ройэл. — Племянница? У тебя есть родственники в королевской семье Теода, Киин?

— Да будет тебе! — весело засмеялся Эхан. — Только не говори мне, будто не знаешь, что Киин — брат Эвентио! Мои люди донесли мне об этом годы назад!

— Я старался казаться вежливым, Эхан. Неприлично портить человеку сюрприз, даже если ты нанял толковых соглядатаев.

— Привести на нашу встречу постороннего — также признак дурного тона. — Толстяк еще смеялся, но его взгляд стал серьезным.

Все лица повернулись к Киину, но принцесса опередила его:

— Я думала, что после недавнего сокращения рядов вы будете рады любой поддержке, милорд. Независимо от степени знакомства с человеком, и его пола.

Сидящие за столом замолчали, рассматривая ее сквозь поднимающийся от кулинарных шедевров Киина пар, и Сарин вытянулась под недружелюбными взорами. Эти люди знали, как быстро любая ошибка повлечет за собой уничтожение их семей; в стране, где кровавое народное восстание еще не стерлось из людской памяти, к участию в заговоре подходили крайне осторожно.

В конце концов Ройэл рассмеялся, содрогаясь худым телом.

— Я так и знал! — воскликнул он. — Дорогая, во всем мире не сыскать такой дурочки, какую вы изображаете при дворе. Даже королева — и та более разумна.

Сарин прикрыла тревогу улыбкой.

— Мне кажется, вы ошибаетесь насчет королевы Эшен. Ее всего лишь переполняет веселье.

Эхан фыркнул.

— Можно сказать и так.

Видя, что остальные гости позабыли о еде, толстяк пожал плечами и стал наполнять тарелку. Но Ройэл не последовал его примеру: очевидно, наступившее оживление не развеяло тревог пожилого придворного. Он сложил перед собой руки и продолжал оценивающе рассматривать принцессу.

— Вы, должно быть, прекрасная актриса, дорогая, — произнес герцог, как раз когда Эхан потянулся за стоявшими перед ним рулетиками. — И все же не вижу причины, по которой вам следует присутствовать на этом ужине. Вашей вины в том нет, но вы еще юны и неопытны. Сегодняшние разговоры могут оказаться опасными как для нас, так и для постороннего слушателя. Лишние уши — даже на такой прекрасной головке — только усилят угрозу.

Сарин прищурилась, раздумывая, пытаются ее спровоцировать или нет. Ройэл оказался твердым орешком.

— Вы убедитесь, что я отнюдь не неопытна, милорд. В Теоде мы не запираем женщин за вышивкой и вязанием, к тому же я провела годы, сопровождая дипломатические миссии.

— Верно, — согласился герцог. — Но вы вряд ли хорошо знакомы с деликатной политической ситуацией в Арелоне.

Сарин приподняла бровь.

— Я часто замечала, что свежий взгляд оказывается незаменим в любом обсуждении.

— Не валяй дурака, девчонка, — буркнул сидящий как на иголках Эдан. — Я не собираюсь рисковать шкурой потому, что ты желаешь потешить свою независимую натуру.

Дюжина колких ответов промелькнула в голове у Сарин. Но пока она выбирала, какой поострее, в спор вмешался новый голос.

— Я умоляю вас, господа, — произнес молодой джиндосец, Шуден. Он говорил тихо, но отчетливо. — Ответьте на один вопрос. Разве подобает называть девчонкой ту, что при ином раскладе стала бы вашей королевой?

Вилки замерли на полдороге ко ртам, и принцесса снова оказалась в центре внимания. Но на сей раз взгляды казались более доброжелательными. Киин закивал, а Люкел ободряюще ей улыбнулся.

— Я хочу предостеречь вас, милорды, — продолжал Шуден. — Вы можете принять или отвергнуть ее, но не смейте выказывать ей неуважение. Ее арелонский титул не менее надежен, чем наши; стоит сделать исключение для одного, и это может перекинуться на всех.

Сарин от досады залилась краской. Она проглядела самый ценный довод: брак с Раоденом. Она так долго оставалась теоданской принцессой, что не привыкла думать о себе по-другому. К несчастью, подобное положение осталось в прошлом. Она больше не была просто Сарин, дочерью Теода, — она стала женой наследного принца Арелона.

— Я преклоняюсь перед вашей осторожностью, милорды, — сказала принцесса. — У вас достаточно причин для тревоги: вы потеряли человека, на покровительство которого рассчитывали в случае нужды. Но помните, что я — его жена. Я не смогу заменить принца, но у меня — прочные связи с троном. И не только с арелонским.