Свою жену Морозов не посвящал в особенности национального бизнеса – зачем тревожить? Его семья должна быть огорожена бетонной стеной от темных сторон жизни. Но темнота уже вовсю наползала на них…

Вован, белобрысый круглолицый парень, рядовой служащий из охранного агентства «Элида», стоял навытяжку перед своим боссом. В глазах его читалась вина, свойственная людям, не оправдавшим надежд, и тщетно ретушируемый испуг. Вован нутром чуял, что кругом виноват – недоглядел, опростоволосился. Какой-то обыкновенный лох мастерски провел его, сбежав в неизвестном направлении.

Если опустить тот плотный рассол мата, которым собеседники сдабривали свой диалог, то получилось бы примерно следующее:

– Я туда-сюда – его нигде нет! Я к бабе его… Исчез, говорит, с четверга его не было! Как сквозь землю провалился! Мы с пацанами весь район перерыли, всех корешей его потрясли – никто-ничего! Как черти унесли, – с горестным видом оправдывался Вован.

– Скоро и ты туда провалишься! – со сдержанной свирепостью пообещал Лучников. – Доверили дело, а он…

Сверху на его татуированный кулак легла ладонь – белая, мягкая, успокаивающая.

– Подожди, Лучок, – послышался приглушенный, точно бархатный голос Жанны. – А телефон?

– Да, кстати, мы ему мобилу дали! Где она?

– Не отвечает! – пожал плечами Вован. И лицо его приняло скорбное выражение, точно он уже присутствовал на собственных похоронах.

– Да я его, падлу! – взвился было босс, но тут же опал под волшебным движением мягкой ласковой руки.

– Надо позвонить в компанию сотовой связи, – решительно заявила Жанна. – В принципе, они смогут определить местонахождение абонента. Если нет, нужно обратиться к ребятам из органов, они помогут.

Присутствовавшие в комнате с уважением посмотрели на худощавую черноволосую даму, которая проявила столь недюжинные познания в специфике современных средств связи. За этой женщиной чувствовалась неведомые сила и власть.

– Хорошо, – более спокойно произнёс Лучок. – Валера, отправляйся со своими парнями на поиски этого лоха. Смотри, Вован, достань мне его хоть из-под земли! – Крошечные глаза недобро блеснули. – А не то сам в нее ляжешь!

Когда охранники ушли, в огромном директорском кабинете воцарилась тревожная тишина.

– И с чего этот фраер решил соскочить? – задумчиво проговорил Лучок. Его круглый лоб, точно сборками, покрылся глубокими морщинами.

– Кое-что узнал, не иначе, – ответила Жанна, почти не размыкая губ. – Не волнуйся, не пройдет и дня, как этот тип будет стоять перед тобой на коленях…

Действительно, уже на исходе первых суток синий от побоев Петрович валялся в кабинете директора, невнятно хрипя горлом. Слова сливались в сплошное неразборчивое бормотание, тяжёлые капли крови из носа звучно шлёпались на пол.

– Поставить его на ноги! – приказал братку Лучников. – Так, значит, ты продал мобилу, заработал на этом сто баксов и решил, что ты нам ничего не должен?

– Я хотел… – испуганно забормотал Петрович. – Ну, скажи, Вован, ты же меня знаешь… Я ж честно… Да у меня все бабы переписаны. Да я же!..

Он начал что-то сбивчиво хрипеть про длиннополого и свою слежку. Лучок поморщился и, махнув рукой, отвернулся. В комнате слышались только звуки беспорядочной возни. Когда директор агентства повернулся вновь, Петрович лежал на полу и судорожно хватал ртом воздух. Вскоре он затих.

– Готов! – констатировал Валера, парень с хищным, точно у хорька, лицом, переворачивая тело.

– Убрать!

Через минуту в комнате было чисто и сухо.

– Ну, что скажешь? – спросил Лучок у своей подруги.

Та молчала, выразительно глядя на кончик сигареты.

– Тот парень, который вертелся на кладбище… Что это за тип? Может, родственник… Но мы всех родственников держим на контроле! – растерянно произнес директор.

– Очень похоже на инсценировку. – Жанна неторопливо качнула головой.

– Что?

– Обыкновенный трюк с переодеванием. Бесформенное пальто, чтобы скрыть фигуру, шляпа, очки… Кто бы это ни был, он знал, что за ним будут следить. И не хотел, чтобы его узнали и нашли. Почему?

– Почему? – тупо повторил Лучников.

– Потому что ему есть что скрывать! – Кроваво-красные, изящной формы губы раздвинулись, обнажив ряд белых зубов. Улыбка портила лицо Жанны, делая его черты резче. – Надо поговорить с парнями из гранитной мастерской… И еще усилить наблюдение возле могилы, может, тот тип вновь появится…

Большие тёмные глаза уставились на что-то невидимое, точно смотрели сквозь ставшую вдруг прозрачной стену. От этого взгляда Лучникову стало немного жутко. Он не мог признаться даже себе, что побаивается своей сожительницы, особенно когда она вот так жёстко и невидяще глядит в никуда. Казалось, ледяной взгляд, точно автоген, мог рассекать предметы пополам. И его, Лучникова, тоже.

Неожиданно Жанна пришла в себя и улыбнулась.

– Не сомневайся, скоро мы его найдем. Очень скоро!

Весь день, промозглый и сырой, когда сеющийся с неба снег то и дело перемежался ледяным мелким дождём, Вован торчал на этом чёртовом кладбище. Его трясло – не то от пронизывающего ветра, не то от преждевременного страха, что он что-то вдруг опять упустит. Ему дан последний шанс, он прекрасно понимал – или пан, или пропал. Пропадать же без суда и следствия Вовану не хотелось. А скрыться он не мог – бесполезно, приятели-охранники сыщут его и на морском дне!

В гранитной мастерской неподалёку торопливо тюкали молоточки. Тюк-тюк, тюк-тюк! Это парни-гранитчики стараются поспеть с памятником. Тот тип, которого неделю назад проворонил Петрович, дал хороший задаток и обещал остаток суммы выплатить после приемки работы. Что ж, тогда волноваться нечего, думал Вован. Назначенный срок истекает сегодня, значит, с минуты на минуту этот хитрован в очках появится, чтобы расплатиться. Тут-то они его и схватят! Его ребята греются в «шестёрке» возле ворот кладбища и вовремя поспеют на помощь. Вован не из тех, кто клювом щелкает! Он еще покажет пацанам, что у него соображаловка за троих работает. И не этой паршивой бабе, подружке Лучка, ему указывать! Ну и порядки у них в бригаде! Вован презрительно хмыкнул. Кому скажешь, не поверят! Чтоб баба наравне с пацанами участвовала в их мужских делах – такого московская братва не припомнит! Была, правда, некая Роза, гражданская жена вора в законе Паши Цируля, который держал весь союзный общак, воровские деньги. После ареста Паши Роза стала на некоторое время «смотрящей» за общаком, выдавала «лавье» на подкуп ментам, на посыл грева, то есть выпивки, еды, курева и наркотиков, в Бутырку. Но где теперь та Роза, где тот Цируль? Нет, странные дела творятся нынче в баковской бригаде…

А из сторожки размеренно доносилось: тюк-тюк, тюк-тюк!

«Погреться бы!» – с тоской подумал Вован. Парням хорошо, сидят сейчас в теплой машине, пивко цедят… А он здесь точно наказан за то, что излишне доверился Петровичу, а тот его подвел. Торчи тут теперь, как три тополя на Плющихе! А Жанна, конечно, баба умная, кто же спорит… Ну что из того? Не ее это дело – мужскими делами заправлять. В любой уважающей себя бригаде такую быстро бы поставили на место. Ежели ты подстилка, пусть даже и бригадирская, то знай свое место, нечего голос подавать! Странно, что другие парни – и “быки”, и “звеньевые”, и даже “бригадиры” – лебезят перед ней чуть ли не больше, чем перед самим Толиком Бешеным. Всех она к своим рукам прибрала, всех! И в подручных у нее ходит сам чистильщик Пепел, которому человека завалить – раз плюнуть! Нет, здесь что-то не так. Никогда еще женщин в авторитете не было, а тут на тебе…»

Потюкивание молоточков прекратилось, и в гранитной мастерской послышалось какое-то шевеление. Вован насторожился. «Никак, закончили? Зайти, что ли, к ним, погреться? Если этот тип в очках явится, то мастерской ему никак не миновать».

Скрипнула входная дверь, в лицо пахнуло грубым запахом перегара и еще чем-то химическим. Дюжие детины, озабоченно пыхтя, возились возле огромной плиты из черного гранита, сметая с нее пыль. По черному фону торжественными золотыми буквами светилась надпись.