− Мы не рассматриваем это голосование как решение о разрыве отношений с Союзом, − сказал Грачев. − Если бы вопрос формулировался так: «Вы за разрыв или за сохранение отношений с Союзом?», − результаты могли бы быть другими.
Такое ощущение, что Горбачев и его пресс-секретарь не слышали и не читали выступлений Кравчука, украинского премьера Фокина, других украинских политиков, где многократно и совершенно четко заявлялось: ни в СССР, ни в ССГ, ни в каком другом СОЮЗНОМ ГОСУДАРСТВЕ Украина состоять не будет (и эта их позиция была дружно поддержана украинскими избирателями). Ну что еще? Как еще могла бы эта республика продемонстрировать свое полное, свое абсолютное неприятие идеи вхождения в какое бы то ни было «эсэсэсэроподобное» государственное объединение? Как еще она могла бы всем показать, что ей нужна именно ПОДЛИННАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ, без всяких там оговорок и экивоков, без хитроумной словесной эквилибристики на тему, что такое настоящий суверенитет, а что такое не настоящий суверенитет, что такое настоящая независимость, а что такое не настоящая независимость.
Короче говоря, всем, кроме, наверное, Горбачева и, возможно, некоторых близких его сотрудников, к этому моменту было ясно: все, Украины в Союзе нет, а без Украины вероятность сохранения самого Союза − в форме государства, − очень, очень мала. В сущности, равна нулю.
Тем не менее, на том же брифинге Грачев сообщил, что команда президента Союза продолжает рассчитывать, что, несмотря ни на что, текст Союзного договора будет окончательно готов к подписанию до конца декабря.
Впрочем, из воспоминаний и дневников помощников Горбачева, близких ему людей хорошо видно, что к тому моменту почти никто из них уже не надеялся, что с Союзным договором что-то может еще получиться, что союзное государство еще можно сохранить. Какую-то надежду на это еще питал, пожалуй, один Горбачев. Впрочем, не исключено, что он тут, как говорится, «работал» на историю, на потомков − чтобы потомки имели право сказать: вот, мол, Михаил Сергеевич до самого конца, до последней возможности сражался за спасение союзного государства и, как капитан, последним покинул тонущий корабль.
Пока такое время вроде бы еще не наступило, хотя в связи с событиями на Украине по Москве уже поползли слухи о возможной отставке Горбачева. Комментируя их, Андрей Грачев 4 декабря несколько витиевато заявил корреспондентам «Интерфакса», что «прямых признаков такого решения нет и не было» (какие признаки следует считать прямыми, а какие косвенными?) По словам Грачева, наоборот «крепнет решимость президента бороться за новый политический договор даже в сегодняшней осложнившейся ситуации, словно в трудной теннисной партии, – до последнего мяча».
Во всем виноват… Ельцин
В окружении Горбачева, как и у него самого, было убеждение, что к независимости Украину подталкивает Ельцин. По крайней мере, он очень хочет, чтобы она вышла из Союза. В таком случае в развале страны будут обвинять не его, а украинских руководителей. Из дневника Вадима Медведева (2 декабря):
«Шок от итогов референдума и выборов на Украине. Даже Крым, не говоря уже о Юге и Востоке и тем более Западе проголосовал за независимость республики… Теперь весь вопрос, как поведет себя Кравчук, а это во многом зависит от Ельцина (! – О.М.) Ведь и другие республики объявили о независимости, но не хотят выходить из Союза. Как будет с Украиной? Ельцин сразу же признал независимость Украины и выступил за установление дипотношений с ней».
«Объявили о независимости, но не хотят выходить из Союза…» Хотят-то они хотят, но боятся, – справятся ли с экономическими проблемами. Готовы, однако, выйти из СССР по первому свистку. Такой свисток должен последовать от наиболее крупных республик – России, Украины, Казахстана. Украина проблем не боится, и потому всем ясно: для нее независимость – это независимость в полном смысле слова. Что ж тут кивать на другие республики!
Кстати, 3 декабря Кравчук разговаривал по телефону с Бушем и, среди прочего, сообщил ему, что в ближайшую субботу, 8 декабря, он, Ельцин и глава парламента Белоруссии Шушкевич встретятся в Минске, чтобы обсудить внутренние и внешние вопросы политики возглавляемых ими государств. Это сообщение появилось в киевской «Рабочей газете» 4 декабря. То есть о встрече этой троицы на Украине стало известно уже 4-го. А в США, может быть, – и 3-го. В российской же печати в эти дни сообщалось лишь, что в Минске встретятся Ельцин и Шушкевич – будут обсуждать экономические отношения между двумя республиками.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ СОЮЗА
Поиск вариантов продолжается
Поиск вариантов − как обустроить Союз, – все продолжался и продолжался. Анатолий Черняев приводит, со слов Горбачева, телефонный разговор между двумя президентами, − союзным и российским, − состоявшийся вечером 2 декабря:
«Вчера вечером М.С. говорил по телефону с Ельциным. Тот куда-то ехал в машине. Был уже пьян (любимая тема Горбачева и его окружения. – О.М.) М. С. уговаривал его встретиться вдвоем, втроем (+ Кравчук), вчетвером (+ Назарбаев). Тот не соглашался:
− Все равно ничего не выйдет. Украина − независимая.
− А ты, Россия?! − возражал М. С.
− Ничего не выйдет с Союзом... Вот если вернуться к идее четверного Союза: Россия + Украина + Белоруссия + Казахстан?
− А мне где там место? Если так, я ухожу. Не буду болтаться, как говно в проруби. Я − не за себя. Но пойми: без Союза все провалитесь и погубите все реформы. Ты определись. ОТ НАС ДВОИХ ЗАВИСИТ ВСЕ В РЕШАЮЩЕЙ СТЕПЕНИ (выделено мной. – О.М.)…
Мы с Яковлевым переглянулись: сколько терпения у М. С.! Но и явная готовность уйти... Без сожаления... Без драмы... Спокойно!»
Да, действительно, нельзя сказать, чтобы в этой ситуации Горбачев, среди прочего, не думал и о себе. Все люди, все человеки… Но эти мысли, видимо, не были у него главными.
3 декабря союзный президент выступил с весьма эмоциональным обращением к членам Верховного Совета СССР, работа которого началась в Москве. Горбачев призвал парламентариев со всей ответственностью отнестись к обсуждению Договора о Союзе Суверенных Государств, предостерег от разрушения государственности.
В этот же день, 3 декабря, Горбачев направил обращение к парламентариям республик. Призыв тот же – как можно скорее рассмотреть и одобрить представленный им проект Союзного договора – тот самый, который не стали парафировать главы республик, собравшиеся 25 ноября в Ново-Огареве.
– Ваше решение, – сказал Горбачев, – либо приблизит общество к новым формам жизни, либо наши народы будут обречены надолго и, пожалуй, безнадежно выпутываться поодиночке… Последствия будут тяжелыми.
Горбачев напомнил о своей собственной позиции:
– Моя позиция однозначна. Я – за новый Союз, Союз Суверенных Государств – конфедеративное демократическое государство. Хочу, чтобы в преддверии вашего решения эта моя позиция была всем хорошо известна. Медлить далее нельзя. Время может быть катастрофически потеряно…
Это обращение было опубликовано 3 декабря в «Известиях». Горбачев также выступил с ним по Центральному телевидению.
Что касается союзных парламентариев, они пошли навстречу Горбачеву. 4 декабря состоялось вроде бы важное историческое событие: хоть и с трудом, но все же собравшийся ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ СССР ОДОБРИЛ ДОГОВОР О ССГ. Однако никакого реального значения это уже не имело − только символическое. Даже формально, в соответствии с последним решением Госсовета, одобрить Договор должны были Верховные Советы республик, а не ВС СССР. А вот одобрения республиканских парламентов проект так и не получил.
Тем не менее, может быть, стоит запомнить эту дату − 4 декабря, когда закончилось хождение Союзного договора по мукам.
