»Пророчества, которое принесло мне одну только боль».

Профессор Дамблдор протяжно вздохнул.

— Но давай вернёмся к причине, по которой ты пришёл сюда, — сказал он, улыбнувшись. — Тебе удалось выполнить моё задание?

— Да, сэр, — сказал Гарри, достав из кармана стеклянный флакон с вихрящимся внутри серебристым воспоминанием и поставив его рядом с двумя другими флаконами, уже стоявшими около Омута памяти. — По крайней мере, профессор Слагхорн заявил, что это именно то воспоминание, о котором вы спрашивали.

На лице Дамблдора появилась гордая улыбка.

— Очень скоро мы узнаем, так ли это, — сказал он. — Думаю, мы просмотрим это воспоминание в последнюю очередь, так как оно поможет нам собрать все кусочки воедино. Уверен, Гарри, что ты помнишь, на чём мы остановились. Том только что убил своего отца и его родителей, обвинив во всём своего дядю. Теперь нам придётся окунуться в догадки. Вот два воспоминания о событиях, произошедших после того, как Том покинул Хогвартс. По окончании школы все ожидали от Тома Риддла великих свершений. Он же был старостой факультета, затем старостой школы, получил награду за особые заслуги перед школой. Многие считали, что он поступит на работу в Министерство Магии. Однако Волдеморт отказался, и через некоторое время слухи донесли до нас, что этот блестящий молодой человек нанялся на работу в «Борджин и Баркс».

А вот это было удивительно, хотя, если задуматься, подобное решение имело смысл. Гарри не понаслышке знал, чем торговали в этом магазине. Да и как он мог забыть свою первую попытку перемещения каминной сетью в возрасте двенадцати лет? В том месте было собрано множество проклятых и просто тёмных предметов, которыми ни один человек в здравом уме не стал бы владеть. Возможно, именно это и привлекло Волдеморта.

— Вижу, тебя эта новость не удивила, — с улыбкой сказал профессор Дамблдор. — Волдеморта этот маленький магазин привлёк не без причины, и эта причина станет очевидной после того, как мы посмотрим воспоминание домового эльфа Хоки. Это не самое первое место, куда Волдеморт пытался устроиться, но первое, куда его приняли. Изначально он просил профессора Диппета позволить ему остаться в Хогвартсе в качестве преподавателя.

А вот это удивило Гарри. Он не видел в Томе Риддле человека, у которого хватило бы терпения для преподавательской деятельности. Конечно, то же самое можно было бы сказать и о профессоре Снейпе, но он всё же преподавал, изо дня в день пугая студентов.

— Зачем ему было оставаться? — спросил Гарри.

— Полагаю, на то было несколько причин, хотя большинство из них я додумал сам, — невозмутимо отозвался Дамблдор. — Я считаю, что Волдеморт чувствовал к этой школе большую привязанность, чем к какому-либо другому человеку или месту. Хогвартс был первым и единственным местом, которое он считал домом, а его статус наследника Слизерина лишь усугубил это чувство. К тому же Хогвартс — это обитель древней магии, о чём ты прекрасно осведомлён. В отличие от тебя у Волдеморта никогда не было настоящей связи с Хогвартсом, но он всё равно считал, что школа полна секретов и историй, которые ему ещё предстоит раскрыть. Не стоит забывать и о том, что, будучи учителем, он бы обладал огромной властью и влиянием над учениками. Думаю, Волдеморт полагал, что данную должность можно использовать для формирования собственной армии.

Гарри содрогнулся от этой мысли. Учитывая, как Том Риддл умел очаровывать, не стоило и сомневаться, что он смог бы достичь своей цели всего за пару лет. Его опыт общения с дневником Риддла был прекрасным подтверждением тому, какую опасность сулило подобное назначение.

— На какую должность он претендовал, сэр? — спросил Гарри, мысленно уже страшась ответа.

— Преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, — не стал скрывать профессор Дамблдор. — Тогдашний учитель, Галатея Меррифот, на тот момент работала в школе почти пятьдесят лет и собиралась оставить должность. Волдеморт узнал об этом и решил использовать данную возможностью в свою пользу. Однако директор Диппет отказал ему, посчитав, что восемнадцать лет — это слишком юный возраст для преподавателя. Так что Волдеморт устроился в «Борджин и Баркс». Работая там, он получал определённые задачи, завязанные на его уме и способности убеждать, чтобы доставать объекты, отличавшиеся необычными свойствами и силой.

Дамблдор поднялся на ноги, обошёл стол и взял один из флаконов.

— А теперь, думаю, пришла пора выслушать домового эльфа Хонки, работавшего на Хепзибах Смит — очень старую и очень богатую ведьму, — сказал он, откупоривая флакон взмахом волшебной палочки и выливая его содержимое в Омут памяти. — После тебя, Гарри.

Гарри послушно поднялся на ноги и коснулся кружащегося содержимого чаши. Он тут же провалился в темноту, приземлившись в гостиной перед ужасно полной пожилой дамой в изысканном рыжем парике, резко контрастирующем с её ярко-розовой мантией. Секундой позже рядом с ним приземлился Дамблдор, но Гарри не сводил глаз с женщины. Она разглядывала себя в небольшое зеркало, украшенное драгоценными камнями, подрумянивая свои и без того уже красные щёки большой пуховкой. Переведя взгляд вниз, Гарри заметил самого маленького из когда-либо виденных им прежде домовых эльфов, зашнуровывающего сейчас её сандалии. »Вряд ли они такие уж удобные».

— Быстрее, Хоки, — произнесла Хепзибах с оттенком спешки в голосе. — Он сказал, что придёт в четыре, и у нас всего несколько минут, ведь он никогда не опаздывает!

Хепзибах только-только закончила прихорашиваться, как раздался звонок в дверь. Гарри с любопытством огляделся. Комната была заполнена безделушками, коробочками и книгами. Вдоль стен стояли шкафы, которые чуть ли не ломились от отделанных золотом книг, полки были уставлены сферами и глобусами звёздного неба. Удивительно, как кто-то вообще мог передвигаться по такой комнате, особенно если этот кто-то обладал габаритами Хепзибах.

Хоки ушёл открывать дверь и вернулся спустя пару минут вместе с мужчиной, в котором без труда можно было узнать Тома Риддла. На нём был чёрный костюм, а волосы стали чуть длиннее. А его лицо... оно было иным. По-другому это описать было нельзя. Судя по его виду, Том в последнее время потерял в весе, из-за чего его щёки впали. Риддл с лёгкостью пробрался сквозь захламлённую комнату и поклонился, поцеловав Хепзибах руку.

Риддл явно очаровывал её, говоря именно то, что нужно было сказать в тот или иной момент. Атмосфера в комнате была расслабленной, словно беседовавшие были близкими друзьями. Было сложно понять, было ли то делом рук Риддла или же это Хепзибах была слишком доверчива к людям. »Возможно, она доверяет именно Риддлу». Вероятно, Риддл потратил много времени, чтобы завоевать её доверие, ведь это определённо того стоило.

Хепзибах Смит решила, что этот визит — её шанс показать Волдеморту два её самых ценных сокровища. Поначалу Гарри не придал большого значения маленькой золотой чаше, которую Хепзибах достала из сундучка, укрытого защитными чарами. Но это было ровно до того момента, когда Риддл решил взглянуть на неё поближе, заметив на чаше изображение барсука. Тёмно-красный блеск в его глазах нельзя было спутать ни с чем. Вид у него был такой, словно внезапно наступило Рождество. Гарри тут же всё понял. Эта была чаша Хельги Хаффлпафф. Она принадлежала одному из основателей школы, как и то кольцо, что Риддл украл у своего дяди, когда-то принадлежало Салазару Слизерину.

— Я не говорила вам, что являюсь её дальней родственницей? — с любопытством спросила Хепзибах. — Чаша передавалась в моей семье из поколения в поколение многие-многие годы. Красивая, правда? И обладает всеми теми силами, что ей приписывают, хотя я и не испытывала их. Я просто храню её в целости и сохранности...

Если первый предмет удивил Гарри, то второй его просто шокировал. Из небольшой плоской шкатулки, которую открыла Хепзибах, показался знакомый медальон, который Риддл без каких-либо колебаний взял в руки. Он поднял его к свету, ни на секунду не сводя с него глаз. На нём была метка Слизерина в виде змееобразной буквы «S».