Я перевел взгляд на Джилл. Она смотрела на Дахлера широко открытыми глазами.

— Откуда вы знаете? — спросил я.

— А что, по-вашему, должен был сделать Йоргенсен? — спросил он. — Он должен найти Фарнелла. Для этого он подключает к поискам полицию.

— Но за что его собираются арестовывать? — вмешался Кертис.

— За убийство, — просто ответил Дахлер.

— Но никто, кроме нас, не знает, что тело в этой могиле принадлежит не Фарнеллу, — заметил я.

Он засмеялся. Это был короткий и колючий звук, резким диссонансом прозвучавший в абсолютной тишине.

— Вы не совсем понимаете. Фарнелл теперь Шрейдер. Арестовывать будут Шрейдера. Его арестуют за убийство Фарнелла.

— Но… — Я замялся. Кто бы мог представить себе нечто подобное! — Йоргенсен знает, что в живых остался именно Фарнелл?

— Ну конечно же! Как только капитан Ловаас описал человека, сбежавшего с его корабля, Йоргенсен понял, что это Фарнелл. Мизинец, помните? Это никто не сумел бы скрыть. Вы не знали, что это Фарнелл, да?

Он улыбнулся, как будто это его забавляло.

— Нет, — ответил я. — И вы тоже.

— О, я это знал, — возразил он. — Я это понял, как только мистер Санде признал, что его партнер и Эйнар Сандвен помогли этому человеку.

— Но как? — поинтересовался я.

— Как? — Внезапно его голос зазвучал жестко. — Потому что Шрейдер был австрийским евреем и сотрудничал с немцами. Вы забываете, что Санде и Сторйоханн состояли в роте Линге. Старина Эйнар Сандвен тоже был в Сопротивлении. Это должен был быть Фарнелл… или Бернт Ольсен, которого они знали. Послушайте. Вы хотите понять, как сообщение попало в китовое мясо. Что ж, я вам расскажу. После того как Фарнелл убил Шрейдера, он на лодке приплыл из Фьерланда в Бовааген. В Боваагене у него друзья, которые прятали его во время войны. Он остановился в Нордхангере у Эйнара Сандвена и его жены. Именно Сандвен подложил сверток в китовое мясо. Именно Сандвен подошел к капитану Ловаасу и попросил его взять Фарнелла на борт «Хвал Ти».

Я молча смотрел на Дахлера, нисколько не сомневаясь в том, что он говорит правду. Все это полностью соответствовало тому, что было мне известно. Это не могло произойти каким-то иным образом. Фарнелл, по всей видимости, познакомился с Санде и Сторйоханном на китобойной базе, когда садился на корабль Ловааса. Поэтому, когда его план добраться до Шетландских островов провалился, он вспомнил о водолазах. Вероятнее всего, он знал, где они будут работать, и разработал отчаянный план побега с китобоя с учетом этого фактора. Да, все совпадало. Я выругался себе под нос, сообразив, что я разговаривал с Ловаасом на борту его китобоя, в то время как человеком, запертым в одной из нижних кают, был Фарнелл. Если бы я предложил Ловаасу достаточно крупную сумму… Но я этого не сделал. А теперь Фарнелл где-то в горах скрывается от полиции, разыскивающей его за убийство… за убийство себя самого. Ситуация была совершенно нелепая.

— Где он сейчас? — спросил я.

— Я же вам сказал, в горах.

— Да, но где именно?

Снова эта кривая ухмылка.

— Вначале мы пойдем в Аурланд.

— А потом?

Я наблюдал за Дахлером, пытаясь понять, что он задумал. В ярком освещении кают-компании его глаза казались черными. Пальцы его высохшей руки были скрючены, как когти хищной птицы. Каким-то непостижимым образом вся эта ситуация доставляла ему неимоверное удовольствие.

— Позови Санде, — обернулся я к Дику.

Когда водолаз вошел в каюту, протирая заспанные глаза, я спросил:

— Где Фарнелл… Бернт Ольсен? Он в Аурланде?

Его глаза непроизвольно распахнулись от удивления.

— С чего вы взяли… — Он осекся, в упор глядя на Дахлера. — Я же просил вас ничего им не говорить, — возмущенно пробормотал он.

— Так значит, он в Аурланде?

Водолаз упрямо набычился.

Я коснулся руки Дика.

— Принеси, пожалуйста, карту, — попросил я его.

Когда он вернулся, я разложил карту на столе. Аурланд тоже находился в Согне, только чуть выше по берегу, в следующем фьорде к югу. Я перевел взгляд на Санде.

— У вас есть в Аурланде родственники?

— Нет, — угрюмо ответил он.

— А у Сандвена или Сторйоханна?

Он не ответил.

— Понятно, — кивнул я. — Мы идем в Аурланд.

Я снова посмотрел на карту. Дахлер сказал, что Фарнелл должен находиться где-то в горах. Длинная долина соединяла Аурландсванген с Вассбигденом, откуда он мог бы подняться по Стейнбергдалену до… Я проследил взглядом весь вероятный маршрут Фарнелла, и меня охватило волнение. Долина Стенберг поднималась в горы к Финсе и Йокулену. Я через стол посмотрел на Дахлера.

— У Фарнелла в Финсе должны быть знакомые, верно?

Он улыбнулся, но промолчал. Он напоминал кота. Кота, перед которым поставили миску со сливками. Мне казалось, я слышу, как он мурлычет. «Будь ты проклят!» — мысленно выругался я. Что за адское удовлетворение доставляла ему эта ситуация? Я снова посмотрел на карту. На ней совершенно отчетливо была видна проложенная через Финсе железная дорога. Судя по всему, ветка Берген — Осло. Я в очередной раз уставился на Дахлера. Попасть в Финсе из Бергена не составляло труда. А в Бергене находился Йоргенсен.

— Кому вы звонили из Фьерланда? — резко поинтересовался я.

Он улыбнулся, но не ответил.

Внезапно меня охватил гнев. Я едва сдержался, чтобы не схватить его за плечи и не начать трясти в попытке выбить из него ответ.

— Йоргенсену? — спросил я, впившись пальцами в край стола.

— С какой стати мне звонить Йоргенсену?

Я выпрямился. Действительно, зачем ему звонить Йоргенсену? Он ненавидел этого человека. Что навело меня на мысль, что он позвонил именно ему? Я был полным идиотом. Я обвел взглядом всех остальных. Они напряженно наблюдали за Дахлером. Лицо Джилл было белым, как стены залитой лунным светом церквушки во Фьерланде.

— Нам лучше лечь спать, — наконец произнес я. — Для вахты достаточно и двух человек.

Дик подал мне стакан с виски. Я залпом выпил содержимое и поднялся на палубу. Луна подобно серебряному шару зависла над белыми снегами Йостедала. Она освещала фьорд, превращая воду в ослепительную полосу света, разделяющую мрачные горы.

— Позовете меня в шесть, — сказал я Уилсону и вернулся вниз.

В кают-компании уже никого не было. Стаканы позвякивали на столе в такт работе двигателя. Когда я бесшумно отворил дверь своей каюты, Санде уже снова лежал в постели. Я сел на край его койки и подробно объяснил, почему мне необходимо разыскать Фарнелла. Но все, чего мне удалось добиться, это обещания позволить обсудить это с его партнером.

Я разделся и лег на свою койку. Я устал, но в голове роились мысли и перевозбуждение не позволяло мне провалиться в сон. Я лежал в темноте, прислушиваясь к гулу двигателей и думая о Фарнелле, который в этот самый момент, возможно, пробирался по долине, направляясь к заснеженным горам. «Слава богу, что я умею ходить на лыжах», — только и успел подумать я и тут же уснул. Мне показалось, что прошло всего несколько секунд, прежде чем меня разбудил Дик, который тряс меня за плечо.

— Поднимайся на палубу, — взволнованно прошептал он. — Скорее.

Я поспешно натянул на себя какую-то одежду и вслед за Диком бросился наверх.

Было шесть часов утра, и из-за гор у нас за кормой вставало солнце. Уилсон все еще сидел у штурвала. Дахлер стоял, опершись на крышу рубки. Его маленькая исковерканная фигурка была укутана в пальто, доходившее ему почти до щиколоток. Мы уже почти поравнялись с Балестрандом. Белый фасад отеля Квикнес был ярко освещен первыми лучами солнца.

— Смотри! — воскликнул Дик, хватая меня за руку и показывая вперед.

Прямо перед нами раскинулась гладь Согнефьорда. А слева от нас виднелась серая тень китобоя, отчетливо выделяясь на темном фоне горы. Он вспарывал воды фьорда на полной скорости, как корвет.

Я нырнул в рубку и схватил бинокль. Двойные линзы приблизили китобой, и мне удалось разглядеть название: «Хвал 10». Я опустил бинокль и посмотрел на Дахлера. Он наблюдал за мной.