Он смог. Он не просто выжил, но и… победил. Себя. Все прочее было не так уж важно. Что такое перспектива неминуемого поражения по сравнению с возможностью прервать этот порочный круг…

Диспетчер объявила рейс на Денвер. Эйвен расплатился, взял дочь на руки и пошел к самолету. В мире сейчас было только одно место, где он мог почувствовать себя как дома.

Когда такси остановилось у особняка Николаса, была уже глубокая ночь, и Эйвен с запозданием спохватился, что не мешало бы предупредить о своем приезде. Желание поскорее очутиться здесь гнало его вперед, как и… вчера? позавчера?.. он не мог вспомнить. Не так уж часто он имел возможность воспользоваться официальным предлогом, чтобы хоть ненадолго войти в этот дом.

Саманта сонно моргала, глядя по сторонам и ежась от ночной сырости.

– Пап? – протянула она вопросительно. Фокс и Дана привозили ее сюда прошлым летом, на каникулы. Тогда они прогостили у дяди Никки месяц, не меньше, один из лучших месяцев в ее жизни.

Эйвен набросил ей на плечи свою куртку и повел вверх по старым, выщербленным ступенькам. В высоких окнах было темно. И снова, как в детстве, как в юности, у него ускорился пульс, когда он нажимал на кнопку звонка… Даже в мире изменчивых непостоянностей есть то, с чем мы рождаемся и с чем умираем…

– Добрый вечер, дядя Никки, – с усталой вежливостью сказала Саманта, прикрывая зевок ладонью.

– Это мы, – Эйвен сам чувствовал, насколько неуверенной была его улыбка. – Ты не против?

– Жизнь в последнее время становится все интереснее, – усмехнулся Николас ему в ответ, пропуская их в дом.

Знакомый скрип половиц успокаивал лучше всяких заклинаний… Эти стены были просто пропитаны покоем и теплом… Эйвен сам не заметил, как оказался на диване с чашкой чая, а Саманта – в кресле со стаканом горячего молока, когда успел разгореться огонь в камине…

– Ты извини, что я что-то слишком зачастил, – покаянным тоном сказал он, шурша оберткой от конфеты. – Просто…

– Ну, это лучше, чем видеться раз в десять лет, – Николас укутал Саманту в плед и сел в кресло напротив. – Так что же случилось? Вы оба в порядке?

– Я принял наследство, – прямо сказал Эйвен. Помедлил. – Лучше я, чем Сэм. Или ее дети. Или дети ее детей… – он посмотрел на засыпающую дочь и почему-то вздрогнул. Поспешно отпил обжигающего чая.

– Сражение? – вполголоса спросил Николас.

Эйвен напряженно кивнул, обратив взгляд к ковру на полу.

– Не думал, что такое можно пережить дважды, – сказал он наконец. – Как Джону и Джеки удавалось…

– У них не было выбора, – мягко напомнил Николас. – Но зато теперь он есть у всех...

– Неужели? – с горечью спросил Эйвен. – Какой выбор, когда их самих больше нет?.. Я не слишком любил их, как ты знаешь, но… Наша семья действительно не очень-то ласкова к своим…

Николас поднялся, поворошил дрова в камине, переставил посуду на столе, а Эйвен ждал ответа, не решаясь нарушить молчание. Печаль, окутывавшая кузена, была куда более пронзительной, чем его собственная.

– Безумное чаепитие, – сказал тот наконец со вздохом, остановившись перед Самантой. – Не хочешь вынуть Соню из чайника?.. Тут не слишком-то удобно.

Вдвоем они внесли девочку по лестнице наверх, в знакомую Эйвену до мелочей гостевую спальню, уложили в постель.

– Оставь лампу, – сказал Эйвен, развязывая шнурки на кроссовках дочери. – Ей сейчас нельзя быть в темноте… я помню. И дверь не закрывай.

Николас молча кивнул, бросив краткий взгляд на бледное лицо девочки. Нахмурился.

– Мы услышим снизу, если она проснется, – пообещал он, выводя кузена на лестницу. – Я тоже помню… Ровно сорок секунд, чтобы добежать, когда кому-то снятся кошмары…

Эйвен снова устроился поближе к камину, притих, глядя в огонь.

– Джеки в любом случае предпочла бы закончить эту эстафету, – сказал вдруг Николас. – Как и Джон… Они устали, Эйвен. Как они устали… Но мне будет так их не хватать…

– Тебе? – переспросил Эйвен. В его сознании стражи и кузен располагались в не сообщающихся уголках вселенной.

– Мы с Джеки дружили тридцать лет, – сумрачно улыбнулся Николас. – Два семейных историка… Два архивных маньяка. Наверное, это где-то в генах. Или «системное переплетение» по Хеллингеру, как говорит Джон.

– Тридцать лет? – удивленным эхом повторил Эйвен. Для него та история на уровне событий тогда же и закончилась, остались лишь лоскутки чувств и ощущений, подавляемая память. Стражи пришли из ниоткуда, ушли в никуда, чтобы появиться снова, когда в них будет нужда. Из той коробки, где они хранятся между сражениями… А они, оказывается, реальны не только во внутренней темноте, но и на свету обыденной жизни.

Два мира столкнулись в этот момент между собой, затрещав по всем швам.

– Ты бы видел, сколько всего они оставили после себя... Результаты исследований, экспериментов, поисков… Там хватит на энциклопедию. Все задокументировано. Джеки всегда была тщательна. Думаю, Мануэль быстро разберется.

– Но как… когда вы подружились? – Эйвена интересовала сейчас отнюдь не резервная копия памяти своих бывших стражей.

– Когда пытались вытащить тебя из твоих… кошмаров, – честно признался кузен. – После сражения… Помню, мы сидели тут, в гостиной, и советовались…

Жар от камина вдруг стал нестерпимым, и Эйвен машинально отодвинулся дальше, с величайшей осторожностью поставив чашку на стол.

Хорошо, что в комнате было полутемно.

– И к чему вы пришли? – спросил он наконец.

– Учитывая, каким образом тебя заставили сражаться, мы с Джеки согласились, что без фрейдистских методов не обойтись… Джон нам тут же прочитал лекцию…

– Ты знал? – голос у Эйвена чуть не сорвался. Волна ужаса вставала перед ним, как цунами.

– Эйви, я, конечно, был подростком, но ведь не идиотом же, – Николас пожал плечами.

Разговоры с Джоном Эйвен пусть и смутно, но помнил. Обычно в сумерках, где-то подальше от дома. Из всего этого осталось убеждение, что ничьей вины тут нет, а есть просто недосмотр человеческой природы… хотя Джон вовсе не считал это недосмотром… Впрочем, из Джона был тот еще моральный авторитет. Но Эйвену не приходило тогда в голову, что еще кто-то может быть посвящен в тайну, что вокруг него заговор молчания…

– И Джеки… – начал он. Правильная, рассудительная Джеки… Как и правильный, рассудительный Никки…

– Джеки успокаивала меня, – не глядя на кузена, ответил Николас. – Потому что я мог и убить кого-то. Аллена тоже можно понять… Жаль, что я не маг. Пришлось искать иной путь…