Дорога летняя, пыльная... Привычный сельский пейзаж. Справа, на взгорье зеленеет разросшийся дубняк, среди которого изредка попадаются белокорые березы с тонкими ветвями, да мелкие меловые овраги, промытые за сотни лет полыми водами.
Село такое же, как и родное, свое, растянулось у подножья некрутого взгорья. Крыши домов покрыты соломой, дворы огорожены плетеными заборами, ворота во дворах сбиты из тонких жердей.
Борис пересел на переднюю арбу побалагурить с ребятами. Егор на лошади уехал далеко вперед. Вася ехал один, рассматривая дома сельчан.
Вдруг волы повернули резко вправо и, повалив решетку ворот и часть плетеного забора, ворвались вместе с арбой во двор и, прильнув к лоханке с водой, стали жадно пить.
Вася соскочил с арбы и, намереваясь выгнать волов со двора задним ходом, стал стегать их по мордам.
За спиной услышал крик женщины и обернулся.
Она схватила стоявшее у крыльца коромысло и с криком бросилась к Васе.
- Ах, ты, окоянный? - кричала она, размахивая коромыслом. - Как тебя сюда занесло? Что же ты, нехристь, мне наделал? Ворота сломал, забор завалил! - кричала она, стараясь Васю достать коромыслом. Вася бросил быков и, увертываясь от ударов, бегал вокруг арбы, она с коромыслом за ним. Женщина несколько раз ударила коромыслом по грядкам арбы, но к счастью Васи его не задела. Поняв, что в пылу гнева может разбить коромысло, бросила его и, не прекращая ругаться, начала искать более подходящую для этой цели палку. Палки под рукой не оказалось и пока она искала ее, Вася стал выгонять волов со двора, благо, что они к этому времени выпили всю воду и послушно пятились назад. До прихода женщины Васи надо было выгнать волов со двора и он спешил. А как говорится в пословице: "Поспешишь, людей насмешишь". Так получилось и у Васи. Сдавая быков назад и оглядываясь, чтобы женщина не огрела палкой по спине, он неправильно вывернул арбу и задел забор с другой стороны.
- И откуда ты взялся на мою голову! - слышал Вася сзади раздраженный голос женщины. В нем сочетались одновременно: злоба, горечь и бессилие. Она, наконец, нашла подходящую палку, но Вася с волами был уже за двором в недосягаемом для нее месте.
Она не то от злобы, не то от постигшего ее горя села на крылечко и расплакалась.
Васе стало ее жаль, и он вернулся. "Женщина, наверное, живет одна и забор, заваленный мною, отремонтировать некому", - подумал Вася, подходя к ней.
- Теть, а теть, - тихо позвал он ее.
А сам весь в напряжении. Вдруг встанет и огреет палкой. И стоит за что, ведь виноват.
Но она не встала, а только сказала: "Что тебе от меня еще надо?" В ее словах Вася не услышал ни раздражения, ни злости, а скорее обреченность, смирение.
- Дайте топор, я поставлю забор на место, - попросил он ее, сожалея о случившемся.
По-видимому, в словах Васи было что-то такое, что она поняла его и, молча поднявшись, принесла топор. Вася попробовал пальцем лезвие топора и тут же начал править его.
Вернулись ребята. Думали, что он обломался.
Вчетвером они быстро отремонтировали забор, поставили ворота. С хозяйкой расстались мирно.
- Ребята молодые, но вижу сноровистые, - произнес старик, подошедший к ним, когда ребята заканчивали ставить ворота. Ребята на его похвалу промолчали.
- А что у вас тут произошло? - спросил он.
Да вот, забор повалили быки, - ответила ему хозяйка двора.
- Это скотина такая. - Смотри да смотри за ними, как надумают что, то не остановишь, - говорил он, поглядывая на волов, стоящих тут на улице. - Какие-то низкорослые, видать, не нашенские?
- С Алтая прислали, по разнорядке, - ответил старику Борис.
- То-то я вижу, не местные, а во двор забежали - забыли напоить, - сделал заключение старик. - Иначе, чего бы им в чужом дворе делать.
- Вы правы, - ответил Вася.
- Но ничего, бывает, - поддержал Васю старик. - Забор починили Степановне, как новый стал, молодцы, что не уехали. Вину свою исправили и хозяйку успокоили. - А откуда вы, такие молодцы, будете?
- Из Дубенки, - ответил старику Костя.
- Это из какой же Дубенки, из Ивановки?
- Нет, из дальней, - ответил Костя
- Это вы далеко забрались.
- Сено привозили в Голофеевку, в заготконтору, - пояснил Костя.
- Понятно. Ну счастливой вам дороги, - пожелал ребятам старик на прощание.
- Спасибо, папаша, - ответил ему Борис.
Поехали ребята по другой дороге, чтобы ненароком не повстречаться с объездчиком, наверняка, поджидавшем их у развилки дорог.
Дорога здесь шла все время лугом, была кочковата и длиннее, но для них безопаснее.
Домой приехали уже поздно вечером, уставшие прожаренные летним солнцем, припудренные дорожной пылью, но довольные впечатлениями.
Уже подъезжая к селу, вспомнили, что через день-два их снова пошлют в Голофеевку с сеном, и тогда... Что тогда? Или категорически отказываться, что мало вероятно, или лезть, как говорится, к черту на рога. Так и не договорились, что предпринять, въехали в село.
Решили: время покажет.
И действительно, время решило за них.
Того сена, что они отвезли, как раз хватило выполнить план колхозу по заготовке сена. Пришло постановление в район: "Ввиду того, что в армии произошло резкое сокращение лошадей, план по заготовке сена государству колхозами резко уменьшить".
26
- Сейчас идет война, да и после войны для нас с тобой мужчин не останется, - снова зашептала Полина, подвигаясь ближе к Дусе. - Помнишь, мы как - то разговор вели на эту тему. Мне тот разговор так запал в душу, что частенько не давал покоя. Но за эти месяцы мне так и не подвернулся случай. А вот теперь, в самый раз. Повстречала любимого человека, и решилась...
Дуся молчала, размышляя, куда клонит подруга. «Оправдывается передо мной или изливает душу о наболевшем?» - думала она. - У нее у самой, такая же сложилась ситуация, но нет рядом любимого.
А Полина продолжала: - Вот я и решилась, пока есть возможность от любимого человека заиметь ребеночка. Но одно мне мешало в этом щекотливом вопросе - совесть. А что бабы скажут, я в резон не брала. Поболтают, поболтают, на том и сядут, а мне, в моей девичьей судьбе никто не поможет, кроме самой. Ни о чем я не жалею, что так случилось, а только сомневаюсь: забеременела я или нет. Надо было раньше, да все смелости не хватало. Саша тоже, видать, стеснялся. Он очень скромничает, я бы сказала, слишком скромен, - Полина умолкла.
- А ты рисковая девка, Полин! - не то похвалила, не то с осуждением произнесла Дуся. - Я бы на такое не пошла, особенно знаешь, что парня, может, больше и не встретишь.
- Хочешь, не хочешь, а рисковать надо, - в ее голосе чувствовалась решимость.
- Если со мною будет все в порядке и я рожу ребенка, буду счастлива до бескрайности. Ведь пойми, Дусь, он будет от любимого человека, а не от случайного дяди, и будет опорой в дальнейшей моей жизни. А это что-то да значит. И никуда я не пойду просить и унижаться.
- Да, Полин, я тебя понимаю. Может, ты по-своему и права, но я, мне кажется, так не смогу. Это надо...
- О чем вы там шепчетесь спозаранку? - оторвав голову от подушки и уставившись полусонными глазами на подруг, спросила Оля. - Поспать в свое удовольствие не даете. В ее голосе звучали нотки раздражения.
- Какой тебе спозаранок? - отозвалась Дуся. - Посмотри, где уже солнце!
- А причем тут солнце? Сегодня сколько хочу, столько и спать буду. Сегодня у меня свободный день, что хочу, тем и заниматься буду.
- Да нет, дорогая, не так, как бы тебе хотелось! - напомнила ей Дуся. – А митинг?
- Не обязательно всем туда идти. Давайте делегатов изберем, и пусть они идут за всех, а мы хоть раз понежимся, - предложила Оля.
- Вот тебя и изберем, такую умную, - не выдержала Полина.
- А ведь не зря люди придумали пословицу: "Где три бабы, там базар". -произнесла Вера, поднимаясь на постели. - Хотя бы немножко уважали людей, которые каждый день с вами общаются, - садясь в постели и расчесывая пятерней свои свалявшиеся за ночь волосы. - Весь, считай, месяц ни разу не выспалась, дали один день и им не дают распорядиться по своему усмотрению. Я мечтала о таком дне, может, целый месяц, а на поверку: все коту под хвост.
