- А потом немецкие самолеты налетели, - продолжала вспоминать Полина, после небольшой паузы. - Как я переживала за тебя. А о себе в ту минуту почему-то не думала. Делала все машинально, как другие, так и я.

- А я о тебе беспокоился!

- А как танцевали с тобой, а потом ты провожал меня. Помнишь?

- Помню. Такое не забывается.

- А помнишь? Помнишь..? - только и слышны были их воспоминания.

Оказалось, много общего появилось у них за такое короткое время.

Полина сжала крепко руку Саши, не выпуская его ладонь из своей, решительно повела в ложбинку и, сгорая от стыда, умоляющим голосом стала быстро говорить: "Саша, милый, я от тебя хочу иметь ребенка. Девочку или мальчика, для меня все равно!" Она зажала ладонями его лицо и, заглядывая ему в глаза, все говорила, говорила, не давая вымолвить ему хоть слово.

Над их головами высоко в небе висел узкий серебристый серп луны, и при таком освещении невозможно было что-либо рассмотреть в его глазах, но она упорно продолжала смотреть, повторяя одно и то же.

Саша при их встречах об этом думал и сам, но все боялся этим поступком оскорбить любимую девушку, а когда услышал от Полины - растерялся.

- Любимая! - начал он. - А как же? Ведь не кончилась еще война.

- Замолчи! - она закрыла ему рот ладонью, и садясь, увлекла его за собою. Они не умеючи, в спешке, как будто боясь, что кто-то из них передумает, отдались друг другу.

Первый опомнился Саша. В наступившей ночной тишине он явственно услышал громкую перекличку сверчков, почувствовал еще не остывшее дневное тепло земли и увидел ярко очерченное на фоне темной травы распростертое женское тело. Он молча прикрыл ситцевым платьицем и взглянул подруге в глаза,

Полина лежала с широко открытыми глазами, устремленными в небо, мерцающее множеством звезд. Когда Саша прикрыл ее, она даже не пошевелилась. О чем она думала в эту минуту, он не знал, но чувствовал, что она находится в каком-то, ему не понятном оцепенении, что лучше ей сейчас не мешать, и он прилег рядом.

Сколько прошло времени, он не представлял.

Вдруг Полина, вздрогнув всем телом, подняла левую руку и обхватив его за шею, притянула его голову к себе и, положив ее на грудь, тихим голосом сказала: "Милый мой Сашенька, иди ко мне, послушай, как мое сердечко бьется от радости.

Теперь я уверена, что ты мой. Чтобы с нами не случилось, в моем сознании ты всегда будешь мой. Мой ты сладенький, мой любимый. Ты у меня был первым и останешься им на всю дальнейшую мою жизнь. А теперь, поцелуй меня крепче."

Целуя полные, мягкие девичьи губы, Саша чувствовал, как теплая и нежная волна сперва коснулась его губ, а затем сердца и быстро стала распространяться по всему телу. Он понял, что без этой девушки теперь ему будет очень тяжело жить, что она стала ему так близка и дорога, что он любит ее очень горячо. "И как же я буду с ней расставаться?" - подумал он, заглядывая ей в глаза и поглаживая лицо ладонью.

- Саша, тихим голосом начала говорить Полина, - ты постарайся вернуться, но если судьба распорядится, по-своему, и я тебя не увижу, то знай, что я выращу и воспитаю ребенка, нашего ребенка. Он останется памятью о тебе и ласковой утехой в моей старости.

- Полина, милая, о чем ты говоришь? - полушепотом с нежностью в голосе стал, говорить Саша. - Мы еще так молоды, и у нас с тобой все впереди.

- Ты прав, я с тобой согласна, - также тихо говорила Полина. - Но война еще не окончена, и сколько она продлится, никто не знает.

- На что ты, Полинка, намекаешь? Да я тебя в жизни не забуду.

- Знаю...Знаю! И верю тебе, но в жизни сейчас очень зыбко все, и так может судьба повернуть, что и сам не поймешь, как это случилось. Но я не о том.

- А о чем же ты?

Устремив неподвижные глаза в темное небо, и не слыша его, Полина молчала, и лишь грудь от глубокого дыхания то поднималась, то опускалась.

Но вот она перевела глаза на Сашу и снова заговорила: - Ты понимаешь, как тяжело мне будет жить среди своих же односельчан, когда они узнают, что я беременна. Ох, и промоют они мои косточки. Таков у нас обычай: люби не люби, а замуж не вышла - не имеешь право заиметь ребенка.

- Да откуда ты взяла, что у тебя будет ребенок? Первый раз и сразу ребенок.

- Я же чувствую. Больше того - я уверена, - и она ласково посмотрела ему в глаза. Затем протянула руку и, нащупав его ладонь, крепко пожала ее, - Ладно. Лишь ты был бы живой. Я как-нибудь... - Не договорила, взяла его голову и прижала к груди. С минуту они сидели молча.

- Такая уж наша судьба женская! - отстраняясь от него, сказала Полина и стала натягивать на себя платье.

- Полиночка, милая! Может что не так? Может, я тебя обидел?

- Эх, Саша, Саша! Все так, как и должно быть, дорогой мой птенчик! Просто обстановка вокруг нас с тобою другая, а мы такие, какими и должны быть. Война войною, а любовь требует свое. Правда, бывают дни тяжелые, и свет становится не мил, а как только прошел этот момент, так и хочется петь, плясать и целоваться. Сашенька, ты не забывай, что нам и восемнадцати еще нет.

- Да нет. Мне уж скоро девятнадцать будет, - не согласился он.

- Да, это правильно, ты уж у меня совсем старик, - произнесла с усмешкой Полина. - Пойдем, старик, а то вон уже заря занимается, - взглянув на восток, сказала она.

Расстались они на рассвете. Каждый по-своему переживал разлуку, даже не верилось, что скоро пути их разойдутся на несколько лет.

Полина, крадучись, добралась до своей постели и легла не раздеваясь. В голове сразу же закружились пургою мысли. Что я наделала, что наделала..? Саша, милый, что же будет дальше? Да не сон ли это..? "Любимая. . , любимая. . ," - шептала она. Она ощущала на своих губах его порывистое дыхание, его ласковые руки, скользящие по ее раздетому телу. От всего этого у нее кружилась голова и ей самой так хотелось близости с ним, со своим любимым. Дальше, что она делала и самой вспоминать стыдно, но, вспоминая, в душе разгоралось повторное желание.

Затем она повторно вспоминала все, что она делала с Сашей. И еще несколько раз. Она, в данные минуты, не думала о будущем, о последствиях, ее волновало прошлое. Может, она и до утра провела время в любовных воспоминаниях, но услышала голос Дуси.

- Полина, ты только пришла? - спросила та ее шепотом.

- А ты чего не спишь? - ответила вопросом Полина.

- Не спится что-то, лезет всякая дрянь в голову, - ответила Дуся и, немного помолчав, спросила, - А как же вы решили дальше жить, тешиться ожиданием?

- А что нам решать? Разъедемся, вот и вся наша жизнь, - глубоко вздохнув, сказала Полина. - Таких как мы, сейчас по земле разбросано много.

- Не таких как мы, а таких как ты, хочешь сказать? - приподнявшись на локте, чтобы лучше было видно подругу, начала говорить Дуся. - Я не хочу осуждать Сашу, может, он человек хороший, но он мужчина. Пройдет время и забудет тебя, а ты с чем останешься? Не ты первая, не ты последняя.

- Вот-вот, ты правильно сказала, не я первая, не я последняя, а это значит, так судьбой предписано, и нечего искать виновных.

- Да никто и не ищет виновных, а просто, как подруге даю совет. - А вдруг у вас любовь слишком далеко зашла и ты родишь ребенка. Чем ты его кормить будешь, одевать? Сядешь на мамину и так тонкую шею? Пойдешь работать? А что, кроме трудодня ты заработаешь?

Полина слушала подругу и впервые задумалась над вопросами, которые задала Дуся.

Ожидая встречи с Сашей или гуляя ночью с ним, она не думала о будущей жизни, ей было с любимым хорошо, а что будет дальше, ей и в голову не приходило. И вот сейчас Дуся, ее подруга, раскрыла перед нею всю картину будущего.

"А что если, действительно, будет так?" - подумала она. «Да, так оно и будет. Если у нее родится ребенок, она с ним не сможет зарабатывать даже кусок хлеба, не говоря уж обо всем остальном. И как же, в действительности, она будет жить, кормить и воспитывать ребенка, их ребенка. А Саша ведь хотел что-то сказать, но я ему не позволила. Да и война неизвестно сколько продлится. А если Сашу убьют?» - вдруг подумала она. И ей стало страшно за себя и Сашу.