Гудели двигатели, 'корыто' неслось на юг. Если внимательно всмотреться в иллюминатор, то в темноте можно различить, что параллельно летят ещё несколько самолётов. Остальные группы.

  Такие полёты Рон просто ненавидел. Ненавидел бездействие, ненавидел ожидание. Это почти то же самое, что сидеть в камере смертников, думал он. Разница лишь в том, что на Поле будет хоть какой-то шанс выжить. Эх, скорее бы уже прилетели, не зря говорят: ожидание смерти, хуже самой смерти.

  А вот остальным, похоже, было всё пофигу. Чтобы скоротать время, каждый занимался, чем попало.

  Бенни невозмутимо ковырялся ножом в зубах, верный RN300 лежал на коленях.

  Али украдкой поглядывал на Сабрину. Говорят, неугомонный араб вчера пробрался в женскую душевую, где Сабрина в очередной раз набила ему морду. Сам же Али упорно всё отрицал. Однако свежий синяк, неумело скрытый пудрой, говорил об обратном.

  Не поймёшь этого араба. Вроде аристократ, а к дамам относится как к последним шлюхам. Правда, говорят, там откуда он родом с лошадьми обращаются намного лучше, чем с женщинами. Вот только здесь не гарем, если тут и встречаются бабы, то постоять за себя они умеют.

  Шприц посапывал, откинувшись в кресле. Рон смотрел на немца с нескрываемой завистью. Эх, везёт же людям, которые умеют заснуть в любой ситуации! Сам Хантер к таким не относился, его частенько мучила бессонница. Вот и сейчас, несмотря на монотонный гул моторов, уснуть не получалось. В такие моменты Рон ворошился в памяти. Прошлую жизнь он ненавидел, но избавиться от воспоминаний никак не мог.

  ***

  Детство Рон помнил смутно. Родился в провинциальном городке неподалёку от Детройта. Когда ему было четыре года, родители развелись. Отец уехал неизвестно куда, единственное, что он оставил Рону это звучную фамилию - Хантер. Мать была законченной алкоголичкой, её несколько раз направляли на принудительное лечение. Вскоре она умерла, и Рон остался один. Ему было всего тринадцать. Школу он не закончил. О поступлении в колледж не могло быть и речи. Когда исполнилось шестнадцать, перебрался в Детройт. Работал где придётся, чаще грузчиком.

  Детройт - большая помойка. Грязный индустриальный город, выжить в котором непросто. Но Рон выжил. К девятнадцати годам он скопил денег и купил маленькую квартирку в пригороде. Тогда он работал помощником механика в автомобильной мастерской. Здесь он и встретил Бэтти. Она заехала починить старенький 'мустанг'.

  Бэтти.

  Только её он и помнил из прошлой жизни. Эти голубые глаза, задорная, хитрая улыбка, маленький курносый носик, веснушки, которые она так ненавидела, пыталась спрятать под слоем пудры. Её смех.

  В каком бы настроении не прибывал Рон, но стоило ей засмеяться, и на его лице появлялась улыбка.

  Он жил для неё.

  Её он не забудет никогда.

  И тот день тоже.

  В тот чёрный день Рон возвращался с работы пораньше. Усталый, но счастливый. Его редко отпускали до конца рабочего дня, но сегодня отпустили.

  Сегодня непростой день. В кармане Рона лежало кольцо. С маленьким камешком - вроде ничего особенного. Если не считать того, что стоит четыре зарплаты Рона. Он потратил на это колечко все скопленные деньги. Бэтти порадуется, уж она-то толк в драгоценностях знает.

  Они встречались уже полгода, и Рон собирался сделать предложение.

  Он был уверен, что Бэтти согласится.

  Бэтти жила в однокомнатной квартирке в центре. Дверь оказалась заперта, но у Рона был свой ключ.

  Ещё не открыв дверь, он всё понял. Из квартиры доносились звуки, какие услышишь не в каждом порнофильме!

  Как Рон вошёл, они даже не заметили. Хотя он не таился. Рон был спокоен. Он смотрел на себя и на всё происходящие как будто со стороны.

  Вот он стоит у кровати, с крепко стиснутыми зубами. А на кровати его любимая Бэтти. Глаза закрыты от удовольствия, ноги широко раздвинуты. А на ней изо всех сил старается, худощавый, сутуленький брюнетик.

  Вот так! А Рон считал её самым невинным созданием на свете. Что она нашла в этом хлюпике?!

  В пылу страсти они совсем не замечали Хантера.

  Он уже подумывал было кашлянуть. Но тут, наконец, Бэтти его увидела. Её и без того большие глаза расширились ещё сильнее.

  - Рон? - сказала она с изумлением и даже с какой-то обидой.

  Лучше бы ей промолчать! Это было детонатором. В этот момент выплеснулась вся ярость.

  Рон оторвал его от Бэтти, швырнул в угол комнаты. Журнальный столик разлетелся вдребезги, кровь стекала по недоумевающему лицу брюнета. Он глупо заморгал. Потом вскочил и кинулся на Хантера, пальцы вцепились в горло.

  Ножка от столика сама прыгнула Рону в руку. Он оттолкнул мачо, замахнулся.

  - Стой! Не надо! - кричала Бэтти. 'Стой!' - говорил внутренний голос. Но Рон их не слушал. Он бил и бил, пока всего не забрызгало красным, пока не устала рука. Наконец, остановился. От смазливого лица брюнетика остались одни воспоминания. Однако перед смертью тот успел расцарапать Рону горло. Хантер не замечал боли. Мутный взгляд упёрся в Бэтти. Пробежал по её обнажённому телу, задержался на маленькой упругой груди. Бэтти смотрела стеклянными глазами, губы дрожали.

  Она даже не успела крикнуть.

  Всего один удар.

  Ей хватило.

  Он не хотел убивать. Он кинулся к ней, сильные руки долго трясли, губы шептали ласковые слова, умоляли очнуться.

  Без толку - она не дышала.

  Застывшие глаза смотрели с упрёком.

  Уже тогда он знал, что не забудет эти глаза никогда. Бэтти всегда будет возвращаться в ночных кошмарах.

  Он не помнил, как добрался домой. Кажется, он шёл по улице, с головы до ног в крови. Люди шарахались в сторону, кто предлагал вызвать скорую, кто полицию, кто просто брезгливо отворачивался. Дома первым делом включил душ. Вода была ледяная, но он не чувствовал. Смыть, смыть с себя всё. Кровь. Весь этот кошмар. Потом вышел. В холодильнике нашлась бутылка 'Джонни Уокера'. Рон никогда не пил: достаточно было вспомнить мать алкоголичку. Виски он держал исключительно для гостей. Жидкость обожгла горло. Он не чувствовал.

  Когда появилась полиция, Рон валялся на диване. Бутылка была уже пуста, невидящий взгляд блуждал по потолку, на губах играла улыбка безумца.

  Суд Рон помнил плохо. Одиннадцать присяжных признали его виновным, один - нет. Возможно, жена ему тоже наставляла рога, или он был филантропом-альтруистом, или идиотом. Рону от этого легче не было: одиннадцать больше, чем один.

  ***

  Самолёт тряхнуло, видимо, попал в воздушную яму. От этого Рон очнулся. Вытер со лба холодный пот, огляделся. Лейтенант Дуглас изучал карту, что-то бубня под нос. Братья Рамиресы тщательно покрывали лица тёмной защитной краской. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей Рон последовал их примеру.

  - Прихорашиваетесь, красотки? - хихикнул Бенни.

  - Хорошо, на тебя, негрила, краску тратить не надо, - парировал один из Рамиресов.

  - Может, его в белую покрасить? - предложил его брат.

  Бенни уже открыл пасть, чтобы обласкать мексиканцев, но в этот момент Дуглас оторвавшись от карты, рявкнул:

  - Хватит разговоров, умники! Разбирайте парашюты, через пять минут прыгаем.

  Перед дверью Рон в нерешительности остановился. Сколько раз уже прыгал, а до сих пор не привык. Холодный ветер хлестал по лицу, далеко внизу чернел лес.

  В спину толкнули.

  Рон камнем полетел вниз, в ушах засвистело. Его несколько раз перевернуло в воздухе, наконец, удалось выровняться.

  Какое-то время солдат наслаждался ощущением свободного падения, потом рванул кольцо. Раздался хлопок. Рон завис на мгновение в воздухе и плавно пошёл вниз, словно великан схватил за шкирку и медленно опускает к грешной земле.