— Ах, вот что он вам сказал.

Фелисити почувствовала, что краснеет.

— Да, он мне так сказал. А вы хотите сказать, что это неправда?

Маргарет пожала плечами.

Фелисити вдруг вспомнила про Сайласа Б. Коннели, в существовании которого сомневалась. Да, все сходится.

— Клайв хочет развода. Тогда мы сможем пожениться. Но не может сам сказать вам об этом. Он к вам очень привязан, поверьте, и не хочет причинить вам боль…

— И как, по-вашему, он отнесется к тому, что вы выполнили за него эту неприятную обязанность?

— Сначала наверняка рассердится. Но ненадолго, — спокойно произнесла Маргарет.

Хотела бы она в самом деле быть уверенной в том, что говорила. Маргарет рассчитывала на то, что гордость не позволит Фелисити сообщить мужу об их разговоре. Хотя она не очень хорошо знала миссис Фентон, почему-то не могла представить, что Фелисити расскажет Клайву о своем визите к ней.

Фелисити поднялась:

— В таком случае больше нам говорить не о чем. Вы сделали все, что было в ваших силах, чтобы отбить у меня мужа, и, если верить вашим словам, вам это удалось.

— Но вы ведь наверняка обо всем знали, разве нет? Вы должны были подозревать, иначе не пришли бы ко мне?

— Я подозревала, — холодно подтвердила Фелисити. — Поэтому и пришла. Только должна вам сказать, миссис Диэринг, что теперь, после разговора с вами, я очень сомневаюсь, что Клайв может испытывать к вам серьезные чувства. — Господи, подумала, Фелисити, как бы она хотела быть уверена в своих словах!

Маргарет вновь улыбнулась снисходительной улыбочкой:

— Ну, в таком случае вы похожи на страуса, который прячет голову в песок.

— То же могу сказать и о вас. Но нас рассудит только время. Пока я не намерена идти вам навстречу и освобождать Клайва от брачных уз. И ни за что этого не сделаю, пока он сам мне не скажет, что хочет развестись.

Фелисити повернулась и вышла из квартиры на холодную, темную улицу. Она размышляла, стоило ли встречаться с Маргарет Диэринг. Это нисколько не приблизило ее к решению проблемы с Клайвом. Да, она ушла, потому что жизнь с ним стала невыносимой. Но стоит ли идти на полный разрыв, пока она не убедится полностью и окончательно, что он этого хочет.

Гордон и Линн ужинали в своем любимом ресторанчике в Сохо. Они встретились впервые после Пасхи. Когда Гордон позвонил в «Грин Гейблз» и узнал, что Линн там нет, он позвонил ей домой. Девушка сказала, что не хочет его видеть. Голос Линн был такой несчастный, что он испугался за нее. Молодой человек клял себя за то, что ему нужно на следующее утро уехать из Лондона на несколько дней по работе. Вчера вечером он вернулся и позвонил ей. С огромным облегчением Гордон узнал, что она хочет встретиться с ним.

— Дорогая, почему ты так спешно уехала из «Грин Гейблз»? Я так за тебя переживал. У тебя был такой голос, словно ты готова наложить на себя руки.

— Так и было.

— Почему? Или ты не хочешь об этом говорить?

— Нет, почему же. Просто не могла сказать тебе все, когда ты звонил. Мне правда хотелось сунуть голову в газовую плиту.

— Я так и понял по голосу.

Линн криво улыбнулась:

— Ну, разве не глупо?

— Не знаю. Я и сам в последнее время начинал об этом подумывать, когда в любую минуту мог услышать, что ты выходишь замуж на Ричарда Хейворта. Я просто холодел от страха.

Линн вздохнула. Значит, они оба порядком настрадались. И всех этих неприятностей можно было избежать, будь у нее побольше здравого смысла.

— Так, значит, вы не женитесь? — осторожно поинтересовался Гордон.

Девушка грустно покачала головой.

— Нет. Как недавно выяснилось, все это были просто мои мечты. Представляешь, оказывается, на самом деле он влюблен в Фелисити.

Гордон застыл от изумления.

— Ты точно знаешь?

— Конечно. Я случайно узнала. Поэтому и была в таком ужасном состоянии.

— Ты хочешь сказать, что он тебе в этом признался?

— Ну, нет, не совсем. Так, просто это стало мне известно.

— Но мне казалось, что Фентоны вполне счастливы?

— Мне тоже так казалось. Как видишь, нет. Хотя мне кажется, тут целиком вина дяди Клайва. Сначала я подумала, что Фелисити ему изменяет, что она любит Ричарда. Это меня больше всего и убило. Но Ричард мне сказал, что все наоборот — это он лелеет к ней безнадежную страсть.

— Чертов сукин сын! Впрочем, я ему сочувствую. У меня к тебе нечто похожее. Или я не прав?

Линн взмахнула рукой:

— Ах, Гордон. Я не знаю. Пока не могу тебе сказать. Еще слишком рано. Но главное, что мы с Ричардом обедали пару дней назад и все-все обсудили.

Гордон удивился — она опять встречалась с Ричардом. Он-то думал, что теперь Линн станет всячески избегать его.

— Он сам позвонил и предложил встретиться, — объяснила Линн, — сначала я хотела отказаться. Но потом… В общем, я правильно сделала, что пошла. Мы все выяснили и между нами не осталось никаких обид.

Говоря это, Линн живо вспомнила эту встречу. Она совсем не была уверена, что стоит видеться с Ричардом еще раз. Но, к ее изумлению и облегчению, после первых неловких минут она расслабилась и успокоилась. Как Линн потом решила, причиной тому была полная искренность Ричарда, которая неожиданным образом помогла залечить нанесенную обиду. Да, в какой-то момент ему показалось, что он ее действительно любит. Она снова услышала его слова: «Это потому, что ты так похожа на Фелисити». Он говорил: «Не могу даже передать, каким мерзавцем я себя ощущаю». А она уговаривала его, чтобы он не расстраивался. Убеждала, что ее вины в произошедшем не меньше, чем его. Просто она слишком серьезно отнеслась к тому, что он ей говорил. Ну, конечно, она его простила и хочет, чтобы они остались друзьями.

Если бы Ричард по-прежнему пытался уверять Линн, что дело в возрасте, она сейчас чувствовала бы себя совсем иначе. Он, по крайней мере, выказал ей уважение уже тем, что разговаривал как со взрослой и предпочел правду уловкам.

— Должен признать, — сказал Гордон, — что теперь я чувствую себя намного счастливее. У меня появилась надежда.

Линн промолчала — не хотела говорить ничего, что могло его слишком обнадежить, — она сама недавно попала в такую же ловушку с Ричардом.

Девушка сказала с грустным видом:

— Даже не знаю, как теперь быть с Фелисити. Мне так не хочется портить с ней отношения, но я наговорила ей всяких гадостей и уехала из «Грин Гейблз», когда она еще не встала, даже не попрощавшись…

— Дорогая, уверен, она на тебя не в обиде.

— Надеюсь. Но я не стану ее винить, если она обидится. Понимаешь, поначалу для меня это все было таким ударом, таким страшным разочарованием. Я тогда думала, что она намеренно увела у меня Ричарда. А теперь… — Линн вздохнула. — Теперь я знаю, что никто его у меня не крал, просто он никогда и не был моим.

— А почему бы тебе не позвонить ей? Наверняка Фелисити ждет не дождется твоего звонка.

— Да, пожалуй. Я очень беспокоюсь за нее после нашей встречи с Ричардом. Он говорит, что Фелисити очень страдает. Мне не верится, что они с дядей Клайвом могли поругаться.

— И ты не получала от нее никаких известий с тех пор?

— Ни слова. К нам домой она, по крайней мере, не звонила. Впрочем, они с мамашей не очень ладят, та могла ничего мне не сказать. Может быть, бабушка что-нибудь знает. — Она посмотрела на часы. — Наверное, сейчас еще не поздно позвонить. Мне что-то не хочется звонить из дома, лучше из телефонной будки.

— У тебя есть мелочь? — спросил Гордон, остановив машину возле телефонной будки.

— Она пошарила в сумочке и нашла только несколько мелких монеток и долларовую бумажку.

— У тебя есть пятицентовики или гривеники?

Он дал ей монетки и остался ждать в машине. Через несколько минут она вышла и забралась на сиденье рядом с ним.

— Что-то не так?

— Да, судя по всему. К телефону подошел дядя Клайв. Он говорил очень коротко и отрывисто. На него совсем не похоже.