Многие шанхайские руководители с негодованием восприняли столь демонстративные гонения на свой город. В конце концов, все деньги, выведенные из пенсионного фонда, были успешно возвращены на место. Кроме того, говорили они, по части коррупции Шанхай ничем не отличается от других регионов страны. Увы, городу все же пришлось проглотить свою горькую пилюлю. Последним актом публичного покаяния стала организованная городскими властями демонстрация видеозаписей, на которых арестованные чиновники с рыданиями признавались в грехах. Последствия коррупционного скандала не заставили себя ждать. Был назначен новый секретарь горкома, ранее не входивший в «шанхайскую клику». Далее, в Шанхай десантировали нового начальника местного антикоррупционного органа, который также не имел никакого отношения к городу. Чжоу Чжэнъи арестовали повторно, и на сей раз он получил целых шестнадцать лет. Интересный факт: когда из тюрьмы вышел адвокат Чжэн Эньчун, мстительные местные власти вскоре снова его арестовали.
А вот история Сюй Хаймина, который тоже пользовался услугами этого адвоката, увенчалась более счастливым концом. Он добился лучшей компенсации за отчужденную недвижимость, а чиновники районной управы получили выговоры и приказ избавиться от всех акций, приобретенных ими в проекте застройки. «Нам вернули примерно четверть рыночной стоимости, но все равно это больше, чем мы первоначально заплатили за свою собственность, — сказал Сюй. — Зато чиновникам района Цзин пришлось вернуть акции за ту же цену, по которой они их приобретали. Один из них жаловался мне, что лишился ожидаемой 900 %-ной прибыли».
Даже мытарства Шэнь Тин принесли кое-какие плоды — ее мать получила более просторную квартиру по сравнению с первоначальным вариантом. Впрочем, сама Шэнь осталась недовольна результатом и излила гнев на страницах книги, где в красках описала историю сражений с бюрократами. В ноябре 2007 г., незадолго до намеченной публикации в Гонконге, ей позвонил мужчина, представившийся сотрудником шанхайского горкома по фамилии Ван.
«Если вы осмелитесь опубликовать свою книгу, мы покажем вам, что к чему, — пригрозил он. — Вы уже никогда не получите въездную визу [которая, по идее, должна автоматически выдаваться любому жителю Гонконга]».
«Ху Цзиньтао сказал, что страной управляет закон, так что ваши угрозы мне не страшны!», — ответила Шэнь.
«Ах вот как? Ну тогда пусть Ху Цзиньтао и выдает вам эту визу, — заявил чиновник. — У нас только одна Коммунистическая партия. Это вам не базар, где можно ходить от одного прилавка к другому».
Таинственный незнакомец сдержал слово. После выхода книги в свет Шэнь так и не смогла получить въездную визу. С другой стороны, кислое замечание чиновника — дескать, есть «только одна партия» — было совершенно верным. Масштабы коррупционного скандала в Шанхае, как и по всей стране, подрывали авторитет КПК и ее монополистическую власть, так что расследование в конце концов свернули. Партия хватает и убивает — а также защищает — по своим собственным политическим причинам. Выдача своих членов на растерзание посторонними недопустима, коль скоро это сродни утрате власти. Как охотно признают чиновники (правда, только в приватных разговорах), независимая антикоррупционная кампания, выходящая за пределы контроля КПК, грозит развалом всей системы.
В «зашифрованном романе» о похождениях Чэнь Ситуна в середине 1990-х гг. автор приводит метафору, иллюстрирующую ритуалистические этапы практически любого антикоррупционного расследования. Строгие и пугающие меры постепенно мягчеют и наконец вовсе сходят на нет. «Что такое антикоррупционное расследование? Это когда рычащий тигр делает доклад, лисица, посмеиваясь, хлопает в ладоши, муха беззаботно жужжит, и только мыши в панике носятся по улице».
В этой книге один продажный, но безымянный пекинский чиновник дает более подробное, сугубо прагматичное обоснование, отчего антикоррупционные кампании вскоре обязательно сворачиваются — оттого, что подрывают власть партии. «В наши дни антикоррупционная кампания производит много грома и мало дождя, — сказал этот философствующий казнокрад. — А всякая гроза рано или поздно обязательно проходит. Когда шторм нас минует, мы еще будем слышать гром, но ливень сильно ослабнет. А потом и гром затихнет. Антикоррупционную кампанию вообще нельзя довести до конца, так как в это дело вовлечено слишком много людей».
Упомянув несколько известных коррупционных скандалов, этот чиновник продолжает:
«Допустима ли эра гласности и реформ, которые отнимут у нас власть и поставят на наше место капиталистические классы? Нет, такой подход не годится. Мы не можем проводить антикоррупционные кампании до бесконечности. Ведь на кого опирается режим? Лишь на массу кадровых работников среднего звена. Если их лишить преимуществ, то с какой стати они будут обязаны посвящать себя служению такому режиму? Они поддерживают его лишь потому, что получают от системы определенные выгоды. Коррупция делает нашу политическую систему более стабильной.
Сравните китайских чиновников с их коллегами в Гонконге. Или на Тайване. Или в развитых странах. Там оклады государственных служащих в десятки, а порой и в сотни раз превышают заработок китайских чиновников. Мало того: длительная антикоррупционная кампания выявит и темную сторону Коммунистической партии. А если подобные вещи начнут демонстрироваться сплошь и рядом, массы утратят веру в КПК. Кто захочет принять на себя историческую ответственность за такое развитие событий?»
Шанхайское дело стало одним из самых резонансных в истории КНР. К апрелю 2008 г. за решеткой оказалось три десятка чиновников и бизнесменов. Масштабы и безжалостность расследования были напрямую обусловлены ценностью политических ставок. Шанхайские бюрократы правильно указывали, что их город коррумпирован ничуть не больше, чем другие регионы страны. Однако при взгляде сквозь политическую призму их поведение вело к последствиям, которые выходили далеко за рамки этого города.
Основания для утверждений вымышленного бюрократа из «Гнева небес» — дескать, партия не допустит внедрения антикоррупционной системы, лишенной политических ограничений — сохраняются в полной мере и до сих пор. К примеру, куда могло бы привести обстоятельное расследование в отношении семьи Цзян Цзэминя? Что именно могло бы вскрыть независимое изучение фактов фуцзяньской биографии Цзя Цинлиня и бизнес-занятий супруги Вэнь Цзябао? Такие вопросы партии бы не понравились. Тут только начни дергать за ниточки — сам не рад будешь, что связался.
Примерно такая же логика объясняет поведение КПК в одном из крупнейших скандалов прошлого десятилетия: деле «Саньлу», имевшем место чуть ли не во время Пекинской олимпиады. В отличие от Шанхая, упомянутый скандал не касался коррупции на высоком уровне. Однако попытки муниципальной молочной компании скрыть факты отравления десятков тысяч младенцев имеют кое-что общее и с шанхайским делом. В обоих случаях местные чиновники пользовались неограниченной властью и получили по шее от центра, когда вред уже был нанесен. Децентрализованная природа КПК и государственных органов стала фундаментом, на котором выросло китайское экономическое чудо. Но когда эта система выходит из-под контроля, последствия могут быть летальными.
Горы высоки, а император далеко
Партия и регионы
Контроль центра не распространяется за стены Чжуннаньхая. Нижестоящие звенья попросту не слушаются.
Чжан Баоцин, вице-министр образования
По всем известным причинам, нам не удалось досконально расследовать эти факты, потому что во всем нужна гармония. Я был очень обеспокоен, поскольку предполагал, что ситуация приведет к катастрофическим последствиям для здоровья множества людей, но все же не мог направить туда своих журналистов.
(Фу Цзянъфэн, редактор еженедельника «Нанъфан чжоумо»)
