Гарри достал свою небольшую записную книжку, которую в свое время позаимствовал у Снейпа, и пролистал ее. Крюкорог, рунослед, кожа смертохвата, цезий и свинец. Гарри не помнил, что точно было в том зелье, которое они опробовали на жабе Невилла (хотя Снейп даже снял баллы с Гойла за то заклинание), но не сомневался, что Снейп решит эту проблему.

Отыскав в сундуке какой-то пергамент, Гарри разгладил его и начал писать о своих догадках. Хедвиг наградила его мрачным взглядом, когда он разбудил ее, но Гарри предусмотрительно заказал по почте большое количество совиных лакомств перед отъездом на каникулы, а потому она быстро сменила гнев на милость.

Проводив взглядом Хедвиг, взявшую курс на северо-запад, Гарри уселся на кровать. Радость от того, что он продвинулся в разгадке тайны зелья, быстро отступила. Значит, Волдеморт задумал вернуть себе тело. Какой-то частью сознания Гарри всегда об этом догадывался. После погони за Философским камнем и дневника, вытянувшего жизненные силы из Джинни, не трудно было проследить общий мотив.

Но мысль о зелье обеспокоила Гарри, поскольку в его изготовлении не было видимых преград. То был не единственный в своем роде камень и ни на что не похожий дневник. Зелье мог сварить любой (ну, не совсем, конечно), а потому Волдеморту был нужен лишь верный человек, который бы изготовил его для него. Кто-то вроде Питера Петтигрю.

Гарри вздохнул, складывая таблицу элементов и убирая ее обратно в сундук. Он был крайне зол на себя за то, что дал Петтигрю сбежать, и даже последовавшая после речь Дамблдора о том, что так было лучше, мало помогала в этой ситуации. Ему нужно было отвлечься до тех пор, пока он не получит ответ от Снейпа.

Гарри уставился на сложенный пергамент, возлежавший поверх груды одежды. Что ж, почему бы не помочь глупому кузену.

* * *

Ответ Снейпа пришел к одиннадцати часам вечера, как раз когда Гарри ложился спать. Он вскочил с кровати, спеша запустить Хедвиг в комнату. Несмотря на то, что Дурсли позволили ему оставить вещи в комнате, они вроде как наложили мораторий на отправку писем.

В послании оказалась не только записка. Гарри развернул сверток, обнаружив внутри сложенный пергамент и конверты. Он усмехнулся, сдерживая смех, чтобы Дурсли не услышали его. Похоже, Снейп оскорбился тем, что он написал свое письмо на обрывке пергамента, и выслал ему свежую партию.

Джон,

Тебе обязательно было разбивать вдребезги мои представления о твоем ленивом времяпрепровождении своим письмом о периодической таблице? Кто-то менее просвещенный мог бы даже счесть тебя хорошим студентом.

Однако, как бы невероятно это ни звучало, твои гипотезы имеют сильную основу и будут либо подтверждены, либо опровергнуты на встрече, назначенной через месяц. До тех пор постарайся и впредь ни вот что не ввязываться и избегать ран, особенно на людях. Несомненно, ты уже догадался, что представляет собой следующий возможный ингредиент подобного зелья.

С. Снейп

Перечитав письмо еще раз, Гарри сложил пергамент и убрал его в конверт с важными бумагами в своем сундуке. Он не знал, что было следующим ингредиентом, поскольку не мог вспомнить, что точно попало в зелье, которое оживило Тревора. Комментарий Снейпа о ранах был до крайности прозрачен, но Гарри все же постарался убедить себя, что ему просто показалось и что Волдеморт не станет выслеживать его, чтобы взять у него кровь.

* * *

Нижний Тэрроу был точно таким, как помнил Гарри, хотя некоторые детали были не столь идеальны, как в его снах. Во сне ему виделись картинки из жизни, о которой он мечтал. В ней он жил в небольшой деревеньке под именем Джона, которого никто не знал и который не был мальчиком-который-выжил.

Гарри запустил руку в волосы, когда они переходил через мельничий мост, и совсем не удивился, когда обнаружил, что те вновь стали короче, как когда он в последний раз скрывался под личиной Джона.

Снейп забрал его от Дурслей, пробыв в доме пятнадцать минут. За это время Гарри дважды проверил вторую спальню Дадли на предмет того, не забыл ли он чего, а сам Снейп успел откровенно посмеяться над требованием дяди Вернона выплатить ему еще денег. Когда Гарри уходил, вид у тети Петунии был до крайности сердитый, хотя она воздержалась от комментариев.

— Ты закончил бездельничать? Я хочу поужинать где-нибудь до полуночи, — бросил Снейп через плечо, поднимаясь по каменным ступенькам к передней двери. Она была несколько сильнее спрятана за краем моста, чем помнилось Гарри, а каменные ступеньки были не шибко дружелюбны по отношению к колесикам на его сундуке.

В доме пахло пастой, и Гарри глубоко вдохнул, заходя внутрь. Он повесил свою куртку на крючок у двери и окинул взглядом гостиную. Она была аккуратно прибрана и наполнена книгами и маленькими безделушками, а “Nintendo” все еще занимало свое место на полке. Все время, что он готовился к экзаменам, Гарри с предвкушением ждал, когда сможет поиграть в нее.

— Можно я снова буду спать в кабинете? — спросил Гарри, и его голосом эхом пронесся по коридору в сторону кухни. Гарри предположил, что Снейп ушел именно туда, что подтвердилось пару секунд спустя, когда тот выглянул в коридор с поварешкой в руках.

— Полагаю, что да, — ответил Снейп, который, казалось, наблюдал за Гарри с осторожностью.

— Я не буду трогать ваши вещи, — раздраженно сказал Гарри. Он толкнул дверь кабинета, затаскивая внутрь свой сундук, и замер на месте. Это был тот же кабинет, в котором он спал прошлым летом, но в то же время он был совсем другим. Обои на стенах не изменились, а вдоль двух стен по-прежнему стояли книжные шкафы. Вот только нижние полки в них сменились закрытыми секциями, а в углу комнаты, в укромном местечке между шкафами, стояла совсем не раскладушка. Там была поставлена настоящая односпальная кровать, застланная голубо-серым покрывалом.

Стол рядом с противоположной от кровати стеной был практически идентичен тому, что стоял здесь прошлым летом, только был поменьше и куда прибранее. Гарри заметил на нем совершенно новые инструменты для письма: свитки пергамента, перья, чернила, карандаши и даже счеты. А вот карта, висевшая над столом, осталась прежней. Гарри приоткрыл дверцу шкафа и обнаружил, что, не считая пары старых свитеров и толстых домашних штанов, он был совершенно пуст и ждал, когда его заполнят одеждой.

— Ужин через десять минут, я надеюсь, что к тому времени ты разложишь вещи.

Гарри чуть не уронил сундук себе на ногу, обернувшись в сторону двери, где стоял и наблюдал за ним Снейп.

— Эм, да, — ответил Гарри, медленно моргая. — Да. И спасибо.

Снейп мгновение изучал его взглядом, словно пытался вспомнить какую-то историю или событие, а затем кивнул и вернулся на кухню.

Гарри оставил свой сундук у кровати и медленно окинул комнату взглядом. Некоторые полки в книжных шкафах тоже пустовали, дожидаясь гарриных книг, пока что спрятанных в его сундуке. Кровать выглядела невероятно удобной, а из-под ее края выглядывала пара тапочек. Когда Гарри еще раз заглянул в шкаф, начав убирать свою одежду, он обнаружил там набор для бритья и туалетные принадлежности, представлявшие собой смесь волшебных средств и магловского мыла и зубной пасты.

Гарри улыбнулся самому себе, расставляя книги в шкафу, а монетки, кусочки бумаги и наконечники перьев выкладывая из карманов на стол. Открыв ящики стола, он, как и подозревал, обнаружил внутри бумаги и другие вещи, которые явно были приготовлены для него.

Он закрыл ящики, оставив вещи большей частью нераспакованными, и скинул обувь. Тапочки были мягкими и теплыми, хотя и великоваты, но быстрое заклинание решило эту проблему. После двух недель у Дурслей он наконец-то оказался в тишине и спокойствии.

— Уже прошло пятнадцать минуть, ты считать разучился? — нарушил его концентрацию рев Снейпа, но Гарри лишь улыбнулся. Он совсем не горел желанием рассказывать Сириусу, кто был его законным опекуном, а потому надеялся, что это случится еще не скоро. Гарри выключил свет в своей комнате — нет, в кабинете, поправил он себя, вспомнив разговор о названиях, который состоялся у них со Снейпом во время урока, посвященному воспоминаниям. Шагая по коридору на запах пасты и чесночного хлеба, Гарри решительно настроился придумать Снейпу имя получше, нежели “дядя Себастьян”.