Даже субгармоники моего «брата по духу» замолчали.

- Дальше он выдержал, не показав этого, школу, совмещенную с военным университетом, где его научили выживать, убивать и исполнять приказы. Должны были наоборот – но у мальчика «недовыжгли» совесть и чувства. Да еще и с преподавателями ему повезло – это были в основном люди, достойные своего места и своих знаний. – «Эх, Кусанаги…»

- И произошло распределение – мальчика, бывшего лучшим в своей группе и сдавшего влет все свои экзамены – взяли с распростертыми объятиями в «спецназ» корпорации. Там он дослужился от рядового до майора всего за четыре года – к двадцати двум. И вот там мальчик на практике ознакомился со значением пословицы «Армия – это место, где ты можешь встретиться с новыми людьми, посетить с ними разные интересные и не очень места – и пострелять в них». И там же он понял еще одно – «системе» насрать, жив ты или умер – главное, чтобы ее приказ был исполнен. Любой ценой. И без отклонений. – Мой голос был сух и полон горечи.

Молчание стало потрясенным.

- Мальчик творил жуткие вещи по приказам своих «хозяев» – зачистки тех, кто бунтовал от голода, бедности или просто нежелания быть рабами, усмирение тех, у кого права были или не было никаких прав, убийства тех, на кого укажут пальцем «денежные мешки», сидевшие «сверху», стычки с отрядами других корпораций за любые нужные ресурсы…

- А потом, в один прекрасный день, он – как заместитель командира на важном задании от корпорационных боссов – решил поступить по совести, а не по приказу. И спас людей, которых спасать не должен был – ИБО ОНИ НЕ СТОИЛИ И ТЫСЯЧНОЙ ДОЛИ ТОЙ ИНФОРМАЦИИ, ЧТО ЕГО ОТРЯД ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАБРАТЬ, ПОТОМУ ЧТО ИХ НЕ БЫЛО В ПАРАМЕТРАХ «МИССИИ». – Мой голос был тяжел и преисполнен яда.

Глаза Вакариана вновь стали размерами с его пепельницу.

- Военный трибунал, лишение всего, чего только возможно лишить военного, двадцать пять лет высокорадиоактивных рудников, где разумные живут не более пяти лет… Мальчика отправили на верную смерть – без шансов выжить. Но тут мальчику повезло второй раз в его жизни – его тюремный корабль не долетел до места назначения из-за сбившегося автопилота и притяжения незнакомой планеты, возле которой этот самый корабль и выбросило, – ухмыльнулся без единого намека на юмор я. – А на планете уже были хозяева – вернее, хозяева и добыча. Две расы – «пацифисты» и «Рой», неспособный на жалость и эксплуатировавший «пацифистов» напропалую. К тому же, громко резавший всех, кто им пытался сопротивляться.

- Но мальчик пережил крушение – и, выбравшись наружу, спустился в тропический Ад Планеты в первый раз. Храмы и замки, старые деревни и футуристические корабли пришельцев, левитирующие горы и древние боги, чье незримое присутствие ощущается кожей – и которые очень любят, когда проливается кровь… А кровь мальчик умел проливать очень хорошо.

- Долго ли, коротко ли – но мальчик, пройдя все испытания, все-таки нашел путь с планеты – в виде спасательной шлюпки, что была внутри корабля пришельцев, при этом убив их Королеву – и оставив Рой беспомощным. А когда он уже третий день дрейфовал над планетой – его подобрал крейсер землян… принадлежавший той самой корпорации, которая его и «сделала».

Вакариан, казалось, забыл, как дышать.

- Он не знал, каких богов благодарить, что его не опознали сразу – а предложили спасение и свободу в обмен на черный ящик ранее упавшего на этой планете военного корабля. Мальчик было обрадовался – но уже когда он прошагал пешком через Ад Планеты во второй раз – его вновь макнули рожей в говно, телепортировав на него с небес боевой отряд из таких же, как и он… - Я взял маленькую паузу. Меня душила ненависть к этим просвещенным ублюдкам, называвшим себя «золотым фондом человечества».

«Золотой фонд». Блять - «Генетические ошибки с рождения» – вот как вас было бы правильно назвать, пидорасы…

- Он был голоден, устал, в одежде, которая, казалось, пропиталась всем дерьмом Вселенной - и была больше похожа на тряпье. Он не был готов убивать своих «братьев» морально – настолько жестокость и кровь стали ему отвратительны тогда… Но его предали – снова – и у него не было выбора.

- Они были обучены, бронированы, вооружены по последнему слову человеческой техники и готовы порвать его на части. У них были все преимущества – и у них был приказ. Им было абсолютно и полностью насрать на то, кто он такой.

Моя ухмылка превратилась в оскал хищника.

- И у них не было ни одного сраного шанса. Мальчик им их не дал. Они погибли, сражаясь – но они сдохли ВСЕ.

- А потом, уже когда он нашел при помощи «пацифистов» старый, забытый временем человеческий челнок с гипердвижком и парой легких ракет на борту – он был просто счастлив.

- Пока крейсер, который перехватил его в первый раз, не приказал ему сдаться.

- Мальчик ничего не ответил крейсеру – и тот выстрелил по его челноку торпедой. И, пока крейсер готовился добивать челнок мальчика, выводя в рабочий режим свое главное орудие – мальчику невероятно, абсолютно повезло в третий раз - он совершил противоторпедный маневр и «скинул» торпеду с хвоста, а потом еще умудрился выстрелить одной из ракет прямо в раскрывшийся отсек с главным калибром крейсера.

- И крейсер разнесло к ебеням.

- А потом Леди Удача, наконец, отказала мальчику – и его гипердвигатель занес его в другую Вселенную – в ту, где он нашел друзей - его семью, которой у него никогда не было. Хотя, сам мальчик бы поспорил на этот счет – ведь его же не разнесло вместе с его челноком… А могло бы.

Джарвис Харконнен – он же Гаррус Вакариан – смотрел на меня, как на Великого Духа, сошедшего с небес.

- Именно поэтому я никогда не отпущу тебя, Джа. Иначе я, во-первых, рехнусь, а во-вторых – ты мой брат, которого у меня никогда не было… И скорее я сдохну сам, чем позволю уйти тебе – тому, кто поверил мне и в меня – не задавая вопросов и ничего не требуя взамен…

Я поднял его голову – и прислонился своим лбом к его, глядя прямо в его фиалковые глаза:

- Джарвис Харконнен – ты больше никогда не будешь один. В какой бы жопе Вселенной ты не оказался – ибо у тебя всегда буду я, который верит в тебя… И я никогда тебя не брошу. Это мое слово – как брата твоего. Ты, Кирис, Паллин – вы те, кто удержали разум того мальчика из моей истории на плаву, не дав ему окончательно сойти с ума от сотворенных им вещей… - слезы полились, наконец, из моих глаз – и теперь уже я уткнулся в грудь Харконнену…

Тишина, опустившаяся на нас, была недолгой.

- Знаешь, брат. А ведь у меня тоже есть для тебя история… - Произнес турианец уже с внутренней верой, которая, казалось, лучами теперь исходила от него.

Несмотря на душившие меня слезы, я победно улыбнулся.

«Выкуси, срань костлявая. Мы будем бороться до конца – и мы победим.

Победим потому, что мы едины.

В конце концов, я – спецназ.

И таких, как я – не побеждал никто и никогда».

<center>***</center>