Ну, раз все так шоколадно - как насчет пихнуть Бэйна, чтобы он ускорил поиск подходящего «дела» для нас? Долго в четырех стенах сидеть будет скучно - мне уже начинает хотеться размять мой стрелковый палец...

Мы выпили – а после, вернув стопки на стол и развалившись в прежних позах, вновь затянулись нашими сигаретами.

Это мы еще успеем, брат мой Джарвис - ты уж не сомневайся...

Жизнь заиграла новыми красками.

Только вот я уже не знал, где было темнее - на улице или в наших душах.

Я кинул еще один осторожный взгляд на теперь уже полностью спокойного Харконнена.

Несколько часов назад он таким не был – и мои мысли поневоле вернулись на некоторое время назад…

<center>***</center>

<center>Тремя с половиной часами ранее...</center>

<center>***</center>

22:59

«…Я прекрасно понимаю, что вы еще никогда не работали на таком уровне, парни – но твой партнер внушает мне искренние опасения, Делсин. Он выглядел так, как будто сейчас пойдет вешаться».

- Я решу этот вопрос, Бэйн. Не переживай. У него «откат» - он никогда не убивал разумных, тем более ни в чем не повинных. Сейчас он в шоке – но это пройдет.

«И все же я хочу, чтобы ты побыл с ним. Насчет «груза» не переживай - Алекс доставит все, куда надо. Он даже не знает, что везет – и слава Пресвятой Марии Магдалине, что он этого не знает. Иначе я вряд ли смог бы удержать его от того, чтобы хоть что-нибудь «взять на сувениры». Даже с моими связями, мне потребуется минимум два месяца на реализацию этого – и свои сто пятьдесят миллионов вы оба получите прямо на анонимные счета, активирующиеся по первому требованию при наличии кода – так никто «ненужный» к ним доступа не получит».

- Приятно иметь с тобой дело, Бэйн.

«Рад, что тебе понравилось. Но, черт побери, – ты самый удачливый сукин сын из всех, что я знаю. Так угадать пароль…»

- «Дуракам везет» - есть такая пословица. – Я устало усмехнулся в левую видеокамеру подвала.

«Да-да-да, это я уже слышал. Черт, до сих пор не верится... Ладно, Огонь – я теперь буду искать вам «операции» только высшего разряда – вы вряд ли теперь захотите сильно снизить ставки, верно?».

- Да, подобный стиль жизни затягивает, не буду обманывать.

«Это отлично – значит, вы с большим энтузиазмом будете «работать в поле». Окей, я свяжусь с тобой, как только у меня появится какая-либо новая информация, способная заинтересовать вас, парни. И пригляди за своим «братом» - он отличный стрелок. Жаль будет его потерять».

- Давай, Бэйн. Удачи.

«До связи».

Вызов закончился – и мне внезапно жутко захотелось раздеться, вымыться и, наконец, уже лечь.

Одна ментальная команда и две минуты спустя – я почти любовно сложил броню в ее ящик.

Болит все, как будто через мясорубку прошел… Ну, так оно и есть, в принципе.

Оружие я положил прямо на свой стол. Туда же отправились и сумки. Но что-то не давало мне покоя, как будто что-то было не так…

Костюм можно было теперь отправлять исключительно в мусоросжигатель – что я и сделал. Еще минуту спустя, когда я, наконец, покончил с лохмотьями, что оставались на мне и в последний раз окинул подвал взглядом, отправляясь наверх – я понял, что мне покоя не давало.

Коготь Джарвиса.

А вернее, его отсутствие на столе для оружия турианца.

«БЛЯТЬ!!!»

Я ломанулся по лестнице вверх так, будто за мной гнались, и, не останавливаясь, повернул за угол налево и снова помчался вверх – на второй этаж…

…Где в конце коридора, за горящим красным огнем интерфейсом двери я уже слышал:

- …да простят меня духи моих предков…

«НЕЙРО-АКТИВАЦИЯ!!!»

Я взломал дверь, несмотря на стоявшую на ней блокировку, микросекунды за три – притом, что в моей голове было тормознутое и греющееся «безопасное» нейро…

Мне показалось, что у меня в голове взорвалась граната – но дверь уже открывалась…

А за ней – Вакариан, стоявший на полу комнаты на коленях, уже поднес свой Коготь к подбородку…

Ему не хватило где-то микросекунд пятнадцать, чтобы нажать на курок – мы ровно столько по продолжительности в среднем моргаем.

Моя биотика выбила пистолет у него из рук – и тот отлетел под стол с терминалом, стоящий в его комнате, а я сам – в прямом смысле – напрыгнул на него сзади и обхватил его корпус руками намертво, врубив биотику «на максимум».

- Нет.

- ПУСТИ, СВОЛОЧЬ!!!

- Нет.

- Я СКАЗАЛ - ОТПУСТИ МЕНЯ!!!

Вместо ответа, я лишь сильнее прижал его руки к корпусу своими.

- Не отпущу, Джа. Ни за что.

- ДА ЧТО ТЫ ПОНИМАЕШЬ, УБЛЮДОК!!! ОТПУСТИ!!!

- Нет. Я никогда тебя не отпущу.

Его начали душить рыдания.

- Духи всемогущие, да я ее лицо успел увидеть, перед тем, как она…- его голос пресекся полностью, а гармоники зарыдали во всю мощь. – Пусти, пожалуйста!.. Пусти!.. Не хочу, не х-хоч-чу, не-хочу, не-хочу, не-хочу-не-хочу-не-хочу-у-у-у-у-у-у-у-у… - рыдания захватили его.

Я осторожно отпустил его со спины – и, чуть повернувшись, намертво прижал турианца к груди, поглаживая его по головным наростам.

Он вцепился в меня, как в спасательный круг. Я и был его спасательным кругом.

- Знаешь, - начал я тихо, - жил когда-то один мальчик. Не хороший и не плохой, не умный и не глупый, не добрый и не злой – просто жил, как живется, радуясь каждому новому дню. Жил он плохо – во всяком случае, те дни, когда он мог поесть больше одного раза, считались им за праздники. Он никогда так и не узнал, кто его породил – у него не было семьи, а жил он до восьми лет на улице, среди таких же отбросов общества, как и он сам.

Потом, в восемь лет, мальчику выпал первый реальный шанс в его жизни – стать хоть кем-нибудь, пусть всего лишь винтиком системы – но хотя бы не остаться мусором, грязью под ногами «общества». И мальчик тот попал в специальный детский дом – дом, где из детей делали цепных псов для охраны собственности одной очень на тот момент богатой галактокорпорации.

Рыдания давно уже стихли. Вакариан слушал, не отрываясь и даже не всхлипывая. Лишь его субгармоники периодически выдавали напряженную, тяжелую ноту душевной боли…

Я продолжал, не прерываясь и продолжая поглаживать турианца по голове:

- Мальчика, как и его товарищей по несчастью, естественно, никто не спрашивал о том, чего они хотят - или не хотят. Мальчик должен был есть с рук у тех, кто в будущем будет отдавать ему приказы. Но мальчику повезло – его воля оказалась сильнее обстоятельств – и он выдержал, не сломавшись, и так и не став до конца тем инструментом, что пытались из него создать.