Он снова рассмеялся, и Аякс бросил в его сторону недовольный взгляд. Ему здесь было смешно меньше всех. Только что Велиуса, великого убийцу, обманщика, шпиона и наёмника обвёл вокруг пальца какой-то девятнадцатилетний зелёный мальчишка, решивший вернуть себе трон, принадлежавший его предкам, и стать королём. Но... Кайман не злился на него. Он чувствовал странное умиротворение. Ньёр Пеплохват шёл на Драмир. Соколы будут спасены, когда огромный могучий дракон распахнёт свои крылья и ворвётся в замок. Анастасия сгорит в драконьем пламени, и он, Аякс, будет с наслаждением смотреть на её агонию со стороны.
Рано или поздно Подполью пришлось бы выбирать, на чьей стороне выступать. Быть может, Велиус поступил правильно, сделав это уже сейчас. Теперь Крысы сражались за молодого короля. И они все станут свободны, когда Ньёр сядет на змеиный трон. Но сейчас им всем оставалось только мечтать о том времени, когда в Вэлн вернётся мир и покой. Когда не нужно будет подчиняться Корсакам и тратить последние силы на войну с Фабаром, со своими друзьями и близкими, оказавшимися по другую сторону.
- Знаешь, а я даже рад, - улыбнулся Аякс, прикрывая глаза. - Теперь больше не нужно мучить себя мыслями о том, на чьей стороне выступить...
Лизардис ответил ему приглушённым вздохом. Опустившись в кресло рядом, он откупорил бутылку с вином и сделал глоток.
- Этот мальчишка не так плох, как ты можешь о нём думать, Аякс. У него большое сердце. Будь он фабарским королём, не было бы правителя великодушнее и справедливее его. Ньёр стремится к миру. Но его предки родились не в том месте. Это жестокая, враждебная страна, полная лжи и обмана. Помнишь, как ты говорил мне, Ламии и Афиле? Чтобы выжить в этих землях, нужно отращивать иголки и не верить никому, кроме самого себя. Ньёр прекрасно усвоил это правило. Ученик превзошёл учителя.
Аякс усмехнулся и отпил из протянутой бутылки. Действительно. Ученик превзошёл учителя. Кажется, Велиус успел забыть о том, что настоящая Крыса учится всю свою жизнь. Он оступился, продал собственную свободу, но зато в будущем теперь не допустит такой глупой детской ошибки.
- А что здесь забыла Ламия? - очнулся от своих мыслей Кайман. - Я думал, она следила за Хасимом, выступая в его цирке.
Лизардис прислонил палец к губам, и Аякс хлопнул себя ладонью по лбу. Горе, горе ему! Хорошо, что юноша не додумался сказать об этом в присутствии самого Хасима. Из-за пленения Соколов Велиус был слишком растерянным. Быть может, именно из-за этого он не почувствовал неладное в словах Пеплохвата и так глупо продался ему.
- Предполагалось, что она и её пироманты просто будут участвовать в войне на стороне Дракона, - Лизардис пожал плечами. - Но потом как-то получилось так, что она... в общем, я пару раз замечал её вместе с Ньёром. Не знаю уж, серьёзно это или нет, но ты бы видел их в этот момент. Оба красные, как маленькие дети, не могут произнести ни звука и просто сидят друг напротив друга, улыбаясь. А если и говорят, то только в одно-два слова, словно нарочно стараясь не нарушать тишину. Странные...
Аякс приглушённо усмехнулся. Два влюблённых подростка - и оба с неприятным опытом за спиной. Чтож, за них можно было только порадоваться и помолиться Четверым, чтобы они благословили эту любовь. Но с Велиуса достаточно было всего этого. Ему надоели сопливые разговоры и женские сплетни. Опрокинув бутылку с вином, он опустошил её до дна и поднялся с кресла.
- Не знаю как ты, Гройен, но я собираюсь напиться, - фыркнул юноша, направляюсь к выходу из шатра. - Но буду рад, если ты составишь мне компанию.
Лизардис бросил взгляд в сторону пустой бутылки и, приглушённо усмехнувшись, встал. Аякс самодовольно улыбнулся и скрылся на улице, зная, что Гройен последует за ним. Напиться - не такой уж и плохой вариант развлечься сегодняшним вечером. А если Пеплохват вернётся с победой, то вина и эля здесь будет предостаточно.
***
На душе было паршиво, и Кольгрим, прикрыв глаза, тяжело вздохнул. Мрачные мысли преследовали его с тех самых пор, как Эдзард и сотня лучших мечей Делаварфов пожертвовали собой, чтобы войско могло пройти дальше в Волчьи угодья. Но даже теперь, оказавшись в родных землях, где дышалось легче, и в воздухе витал аромат свободы, мужчина чувствовал, что все они, Керберы, потеряли часть самих себя. Из сердца словно вырвали кусок, и в груди каждый раз отдавало болью, когда Улвир вспоминал о жертве своих товарищей. Их кровь обагрила свободные снега Волчьих угодий, и ради чего? Корсаки снова преследовали варваров, дышали им в спину, и кровавые стычки возобновились. Казалось, Виктора ничего не могло остановить. Ловушка Делаварфов лишь сильнее разозлила в нём и разожгла огонь ненависти. Теперь принц хотел лишь одного - уничтожить каждого варвара, стереть в порошок любое упоминание об их свободных кланах. Но смерть Эдзарда и его людей не была напрасной. Кольгрим поклялся любой ценой остановить Корсаков на Севере. Они не пройдут дальше. А эти крылатые твари, чьи хищные крики были слышны даже отсюда, будут корчиться в огне во славу истинных богов, не того извращённого образа Адской Гончей, какой её себе представляла Зинерва. Тёмная богиня Ирэль всегда была мудрой и справедливой, но никак не той кровавой убийцей, какой её сделала сумасшедшая королева Корсаков.
Кто-то из Снежных волков снова ругался и спорил. Кольгрим, проезжая мимо на своём жеребце, даже не обращал на них внимания. За последние несколько дней такая картина стала для него привычной. Варвары, оставшиеся без своего тана, всегда начинают грызться за право вести за собой клан. Так было и со Снежными волками. Они мерились силой, выясняли, кто самый могучий и крепкий воин во всей стае. Снежные были не первыми, и не будут последними. Они будут доказывать друг другу своё превосходство в битве за место вожака. Улвира тошнило от всего этого. Не прошло и пятнадцати суток со смерти Эдзарда, а эти люди уже пытались урвать кусок его былого величия. Среди Снежных волков не было ни одного человека, с которым Кольгрим согласился бы разделить узы крови и братства.
Он возвращался с очередной стычки, когда навстречу ему неожиданно выскочила Гертруда в своём зверином облике. Жеребец Кольгрима, увидев огромного чёрного волка, испуганно заржал и попятился назад, но князь успокоил его. Он и сам до сих пор никак не мог привыкнуть к тому, что в мире могут существовать такие большие существа.
- В чём дело? - крикнул Улвир и соскочил на землю. Хролф, поспешивший к своему господину, забрал поводья жеребца и повёл его к коновязи, находившейся неподалёку. Только после этого Гертруда вновь приняла свой человеческий облик. Стараясь из вежливости не смотреть на её обнажённое тело, Кольгрим протянул свой плащ из волчьей шкуры, и варварша благодарно кивнула ему.
- Сегодня пятнадцатые сутки со смерти Эдзарда, - заметила женщина, осматриваясь в поисках палатки, где можно было бы поговорить наедине. Кольгрим кивком головы пригласил воительницу в свой шатёр, и она не стала отказываться от этого предложения. Как только они скрылись от посторонних глаз, Улвир вытащил из своего мешка небольшой свёрток с льняной рубашкой и штанами - они должны были вполне подойти Гертруде.
- И что-то произошло? - подытожил Кольгрим, присаживаясь на скамью возле потухшей жаровни. Просто так Гертруда не стала бы напоминать князю о таком. Они все предпочитали молчать и терпеливо ждать того самого преемника, о котором говорил Эдзард перед своей смертью. Пятнадцать дней прошли - и этот человек должен был проявить себя. Но лицо Гертруды было мрачным, и она, убрав свои ярко-рыжие волосы в низкий хвост, приглушённо пробормотала:
- Сегодня утром нашли Армена и Меино. Мёртвыми.
Кольгрим вздрогнул. Армен и Меино - одни из самых приближённых к Эдзарду людей. Когда тан пал, они были первыми, кто принялся грызться за право возглавлять Снежных волков. Молодой Улвир и сам бы с большим удовольствием перерезал им глотку за такое. Но кому могло хватить сил расправиться с двумя взрослыми мужчинами, к тому же превосходно владевшими способностью обращаться в Зверя? Если только это не был именно тот человек, о котором говорил Эдзард.
