- Марсель уже уплыла? - Аякс первый нарушил молчание. Он всё так же не оборачивался к Андрасу, но молодой князь чувствовал, что всё внимание собеседника было устремлено на него. Талмэю вовсе необязательно было видеть глаза друга, чтобы знать, что он внимательно его слушает.

- Только начали загружать вещи на корабль. Марсель выглядит счастливой.

- Если этот Шакал втянет её в какую-то передрягу - я лично доломаю ему вторую руку, - голос Аякса был спокойным, но Андрас знал, что наёмник не шутит. Это было довольно необычно, учитывая, что Велиус намного чаще говорил совершенно несерьёзно.

- О, я в этом и не сомневаюсь, - рассмеялся Андрас и замолчал. В комнате снова повисла гробовая тишина. Чем дольше она длилась, тем сильнее нервничали юноши. Наконец, Кайман отложил в сторону перо и обернулся к соколиному князю. Их взгляды пересеклись, и Талмэй понял, что серьёзного разговора не избежать.

- Ты хотел мне что-то сказать.

- Есть такое, - хмыкнул Андрас, пытаясь подобрать слова. - Просто я тут подумал... Знаешь, мне приснился очень странный сон.

Аякс вскинул бровь. Он ко снам относился скептически, если это, конечно, были не "тёмные видения". Эти грёзы были особенными. Они считались предвестниками дурных времён. Последние тёмные видения снились людям незадолго до падения Империи Ворона. Неужели в истории вновь должно был произойти что-то подобное? Андрасу оставалось лишь надеяться, что он видел простые ночные кошмары. Но они повторялись регулярно, не меняя своей сути. Одно и то же, из ночи в ночь. Аякс понял по взгляду Андраса, что дело серьёзное, и тут же перестал улыбаться.

- И что же ты видел?

Снова тишина. Андрас не решался рассказать о том, что было в тёмном видении. Это было страшно и глупо. Аякс, скорее всего, посчитает его сумасшедшим. Верить в глупые сны, в обычные ночные кошмары - Талмэй почувствовал себя маленьким мальчиком, испугавшимся собственной тени. Но начало разговору уже было положено, и юноша должен был закончить, хотел он этого или нет.

- Темноту. Она была везде. Казалось, даже внутри меня. И тишина. Лишь когда я уже совсем отчаялся, совсем рядом вдруг появились странные фигуры, - Андрас почувствовал, как заколотилось сердце в груди, когда он вспомнил об этом. - Сначала я видел круг. Он крутился, и вокруг него мелькали образы, настолько быстро, что я не мог их различить. Но потом я опустил взгляд вниз и увидел черепа.

- Черепа? - казалось, лицо Аякса уже не могло стать ещё мрачнее. Он поднёс лампу с догорающей свечой ближе, чтобы лучше видеть лицо Андраса. Вместо этого юноша заметил трясущиеся руки Сокола и поспешил протянуть ему бурдюк с вином. Лишь после нескольких глотков Талмэй более-менее пришёл в себя и пробормотал:

- Да, черепа. Большие, маленькие, не всегда человеческие. Ещё там был череп огромной птицы и... дракона.

Аякс поднял на юношу удивлённый взгляд. Лица князей были мрачными. Оба прекрасно понимали, что значил этот сон. Жизнь совершает круг. Только череп птицы и дракона не предвещал ничего хорошего. Тёмное видение служило одновременно напоминанием и предсказанием. Таинственные силы заставляли людей вспоминать то, что давно обратилось в прах, не оставив после себя ничего, видеть, что произойдёт в будущем. Эти два события были тесно связаны между собой.

Пожалуй, только глупец не знал бы эту историю. Не так давно произошло всё это - Аэгон Ворон, император Сангенума, женился на принцессе Вэлна Лань, сестре и возлюбленной Эньяра Чернозубого. Всё это привело к тому, что Таодан убил короля, а Корсаки, воспользовавшись ситуацией, ударили Ворону в спину. Это стало концом одной эпохи и началом новой. И если жизнь действительно совершала круг, то всё живое находилось в серьёзной опасности. Именно поэтому Андрас и решил остаться, чтобы потом отправиться в Фабар по заданию Ньёра. Он должен был заключить союз между двумя странами и защитить своего императора. Жизнь совершает круг - это было предупреждением. Дурным предзнаменованием. И теперь дальнейшая их судьба зависела от того, какое решение примут действующие лица. Если Пеплохват поступит так же, как и Эньяр Чернозубый, всё повторится вновь. Ворон убьёт Дракона, Корсаки убьют Ворона. Сангенум опять погрузится в череду кровавых сражений, и всё, чего добивались князья почти шесть десятилетий, обратится в прах.

А если Ньёр не станет поступать как Эньяр? Он не любил Аньюн, как мужчина любит женщину. Она была его сестрой, родной кровью. К тому же, у Пеплохвата была Ламия, Марьям. Если бы змеиная княжна что-то значила для него, он уже давно добился бы того, чтобы её доставили в Вэлн живой и невредимой. Но Аньюн продолжала быть императрицей, а Ньёр сидел на своём троне из драконьих костей. Тёмное видение служило предупреждением. И исход всего зависел лишь от решения, которое примет Пеплохват и Таодан. Это была их судьба. Единственное, что мог сейчас сделать Андрас - это смягчить обстановку, подготовить Ньёра к этой новости.

"Алак его лучший друг, - подумал Андрас. - Боги, я же не собираюсь убивать Джакала за то, что между ним и Марсель что-то есть? Да я за них обоих рад! Ньёр не дурак. Он не станет вести себя, как безумец".

Аякс бросил мимолётный взгляд на дверь, словно хотел убедиться, что там никого нет. После этого он нагнулся и прошептал Андрасу на ухо:

- Не говори об этом никому. Понял? - Талмэй коротко кивнул головой, и Кайман отстранился. - Что-то ещё?

Андрас снова занервничал. Он старательно избегал этого разговора, но Аякс видел юношу насквозь и знал, что тот хотел поговорить о чём-то очень серьёзном. Талмэй понял, что ему просто необходимо сказать всё прямо сейчас, иначе потом удачного момента может не представиться. Собравшись с мыслями, юноша склонил голову и пробормотал:

- Я тут подумал... - он приглушённо заворчал и продолжил уже громче: - Я хочу помогать тебе.

- Помогай, кто тебе мешает? - фыркнул Аякс, вновь разбирая бумаги. На месте одного сломанного пера уже было другое, большое, белое и красивое. Жаль только, что и ему не суждено прожить достаточно долго. Тяжело вздохнув, Андрас покачал головой:

- Нет, ты не понял. Я говорил в другом смысле.

- И в каком же? - Велиус, казалось, потерял всякий интерес к происходящему, или просто испытывал терпение Андраса. Всё внимание его было устремлено в документы, которыми был завален весь стол. Аякс надеялся разобраться со всеми этими бумагами до заката солнца, потому нетерпеливо поглядывал в сторону Сокола. В любом случае, Талмэй уже не собирался останавливаться. Собравшись с мыслями, он громко выпалил:

- Я хочу помогать тебе, как Крыса. Я хочу быть Крысой.

Перо хрустнуло в пальцах Аякса. Действительно, жизнь его была недолгой. Велиус медленно обернулся к Андрасу. Рыжеволосый юноша был совершенно растерян от подобного заявления и, кажется, не мог подобрать слов, чтобы выразить своё удивление. Лишь через некоторое время он сдавленно пробормотал:

- Ты... ты, должно быть, что-то перепутал. Или я ослышался. Ты хочешь быть Крысой?

- Да, - пожал плечами Андрас. - Что в этом плохого?

- Всё! - неожиданно закричал Аякс, вскакивая со стула. Талмэй невольно отшатнулся назад. - Ты что, серьёзно? Крысой? Боги, Андрас, Крысы - это наёмники! Люди, которые продают собственную честь за деньги. За жалкие золотые монеты! Зачем, зачем тебе это? Ты видел хотя бы одного князя, который занимался бы подобным? - Андрас усмехнулся, и Велиус, поняв, что он имел в виду, недовольно забормотал. - Я - другое дело. Я родился таким. Меня так воспитали. А ты Талмэй. Ты старший князь из благородного дома. Тебе не пристало заниматься такими вещами.

- И, тем не менее, я этого хочу, - Андрас продолжал стоять на своём. - Я уже всё решил. Тебе меня не переубедить. Если не согласишься сам - попрошу помочь Гайку.

Лицо Аякса исказилось в оскале. Он что-то громко прокричал на неизвестном Андрасу языке и отшвырнул в сторону стул. Талмэй вжал голову в плечи и зажмурился, когда по комнате пронёсся оглушительный треск. Юношу пугало, когда кто-то рядом начинал буйствовать. В последний раз такое было в Карле десять лет назад, когда бывшие уездные князья Болотистого края ворвались в тронный зал его отца и схватили всю княжескую семью. Заметив страх Сокола, Велиус замолк и, приглушённо забормотав, отвернулся.