Прокурор пошевелился, тяжко вздохнул, задумчиво посмотрел куда-то в пространство, а потом в несколько глотков выпил коньяк. Замер, ощущая, как живительная влага бежит по пищеводу и согревает желудок, и перевел взгляд на собеседницу. На его опухшем лице с заплывшими щелочками глаз трудно было заметить проблеск мысли, но Алла догадалась, о чем он думает, — мол, кто ты против меня, дамочка?.. — я сейчас для виду на все соглашусь, а потом звякну своим людям, и от тебя даже воспоминаний не останется.

- Зря строишь кровожадные планы, — усмехнулась сторонница крайних мер в ответ на крайнее зло. — Ты же не знаешь, с кем связался. Иначе не посмел бы и мечтать, что сможешь со мной разделаться. Я тебе не по зубам, запомни, дурень. Да и банда, на которую ты работаешь, мне до физды-дверцы. Во-первых, я никого не боюсь, а после того, как меня ранили, получила индульгенцию на убой подонков разных мастей. Любому, кто приблизится на расстояние выстрела, живым не уйти. Мне не страшны ни АКМ, ни снайпер, потому что я уверена — погибнуть от бандитской пули мне не суждено. Зато тем, кто попытается угрожать, я не завидую. Советую навести справки о Вячеславе Валерьевиче Миронове, в узких кругах известном как Мирон. И если с моей головы хоть волос упадет, от вашей каширской банды не останется даже кусочков, которые можно положить в гроб. Мирон за день разделался с гадючником авторитета Саввы, в банде которого была не одна сотня головорезов, — не чета вашей сраной своре. А лично ты, Эдик, умрешь долгой и очень мучительной смертью. Это я тебе гарантирую. Не веришь — позвони Мирону, если не забздишь, конечно. — Достав из сумки свою и Славину визитку, «железная бизнес-леди» положила обе карточки на стол. — Вообще-то можно было не затевать всю эту тягомотину с аудиозаписью, фото- и видеосъемкой. Слава Миронов мог послать ребят, которые быстро вразумили бы тебя и твоих подельщиков, но мне захотелось пощекотать себе нервишки. В итоге я получила колоссальное удовольствие. А ты, Эдик, заруби на своем толстом носу: женщин обижать опасно! У хороших женщин всегда найдутся хорошие защитники. Да и сами боевые дамы могут за себя постоять. А теперь звони соучастникам и отдай необходимые распоряжения.

Укротительница продажных прокуроров придвинула стоящий на полу телефон, но Савватеев не спешил выполнить ее приказание. То ли не все понял из сказанного, то ли не поверил, то ли судорожно искал выход.

- Не зли меня, мудила грешный, — с угрожающими интонациями произнесла «крутая Уокерша». — Пока я изъясняюсь спокойно, но если рассержусь, то договариваться тебе будет не с кем. Приедут Мироновы ребятки и расхреначит вашу бандитскую шарагу к едрене фене.

Наконец противник обрел дар речи:

- А это?.. — Он показал на снимки.

- Порнопродукцию я оставлю тебе на память. Покажешь друзьям, мол, и я побродил по холму Венеры и кое с кем, кое-как иногда мог. Но! —

Верная подруга хорошим людям и непримиримая к подлецам подняла указательный палец. — Фотографии отдам только после того, как мои друзья окажутся на свободе. А Руслан Мальцев должен получить на всю катушку и за избиение жены, и за изнасилование Варламовой и Соломатиной. А его друганы — в соответствии с содеянным. Этих четверых бандюганов тебе придется засадить, и надолго. — Не увидев воодушевления на лице «служителя правосудия», обязанностью которого как раз и было «казнить», а не «миловать», Алла произнесла назидательным тоном: — Наказание — это частичное погашение вины.

- Вы меня без ножа режете… — простонал прокурор, от переживаний даже забыв, что они на “ты”.

- Это твои проблемы, — жестко оборвала его спец по созданию проблем.

- Вы слишком многого от меня требуете… — попробовал поторговаться матерый взяточник.

- В самый раз. Как говорил Киса Воробьянинов, торг здесь не уместен.

- Но от меня не все зависит… — продолжал он канючить.

- Значит, надавишь на тех, от кого это зависит, — тем же жестким тоном заявила несговорчивая собеседница. — По всему видать, что все вы повязаны одной веревочкой, законники хреновы! В джунглях законов царит закон джунглей. Если бы не продажные прокуроры и прочие хапуги в органах, с бандитьем давно бы покончили. По-вашему, закон обратной силы не имеет, а в теперешней жизни он и прямой силы лишился. Потому что такие, как ты, «служители закона» на службе у правонарушителей!

- Но на каком основании возбудить дело против Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова? — Поверженный противник невольно принял заискивающий тон. — Потерпевшие не дадут против них показаний.

- Если ты сумел состряпать дело против невинных людей, но по отношению к виновным и подавно изловчишься, на то ты и прокурор. Позаботься о том, чтобы все потерпевшие отказались от ложных показаний, свидетельствующих против Кудрявцева и его друзей, и дали нужные — заметь! — правдивые показания. Причем, ты, Эдик, отвечаешь за их безопасность своей жизнью. Если хотя бы с одной из девушек что-то случится, то здоровья у тебя сильно поубавится — или ты совсем его утратишь. Трупу крепкое здоровье вовсе не обязательно.

- Я же не веду следствие… — продолжал он вяло упираться.

- Не придуривайся, Эдик, — презрительно скривилась Алла. — Все знают, что это дело сфабриковано по твоей указке. Значит, дашь другие распоряжения, вот и все.

Тяжко вздохнув, морально сломленный собеседник качнулся вперед — видимо, у него не было сил встать. Угадав его намерение, гостья подала ему телефон. Эдуард Владимирович прокашлялся, набрал номер и, как только абонент ответил, в голосе каширского прокурора неожиданно прорезались начальственные интонации:

- Борисенко? Это Савватеев. Дело Кудрявцева, Малахова и Верника нужно немедленно закрыть за отсутствием состава преступления. Немедленно, — повторил он. — Выполняй.

Видимо, подчиненный начал задавать уточняющие вопросы, но «страж закона» не пожелал вдаваться в детали.

- Без объяснений! — Его голос набирал начальственную силу. — Делай как велено.

- Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить, — шепотом подсказала суфлерша.

Прокурор мрачно покосился на нее, но все же повторил с барственно-начальственными интонациями:

- Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить.

- Возбудить дело в отношении Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова и сегодня же задержать их, — снова просуфлировала Алла.

Эдуард Владимирович скривился и отрицательно помотал головой. Бескомпромиссная переговорщица насмешливо улыбнулась и вполголоса оповестила:

- Значит, не договорились.

Собрав с пола фотографии, она сунула их в сумку, вынула кассету из магнитофона и подошла к видеодвойке. И прокурор сдался.

- Позвони Федулову и скажи, что я велел задержать Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова, — приказал он собеседнику, выдержав уверенный тон. — Немедленно отправляйся в прокуратуру. Я скоро приеду.

Повесив трубку, Эдуард Владимирович утер пот со лба и посмотрел на мучительницу затравленным взглядом.

- Ничего не бойся, кроме своего страха, — “успокоила” его жестокосердная Алла, ответив на тоскливый взгляд презрительной усмешкой. — Хотя “телефонного права” никто не отменял, не надейся, что отделаешься звонком. Результат я желаю получить незамедлительно. Сейчас ты оденешься, и мы поедем вместе. Лично скажешь своим подельщикам все, что нужно, я дождусь, пока Кудрявцев с ребятами выйдут из СИЗО, а на их место придет вторая смена, то бишь Руслан Мальцев и три его другана. Давай, поторапливайся, уже половина девятого. Хоть сегодня и суббота, но ради правого дела придется потрудиться в выходной день. Ничего, в гробу отдохнешь.

Прокурор не двинулся с места — то ли ослабел от переживаний, то ли стеснялся спросить, где его одежда. Победительница решила хоть немного облегчить жизнь побежденному: