Крысобой распахнул люк на восьмом уровне – в самой верхней точке корабля. Я поднялся туда на лифте, выбрался наружу и замер на смотровой площадке, созерцая девственный лес.

Могучие стволы деревьев, оплетенные лианами и растениями-паразитами, сонмище папоротников и хвойных… Наша посадка распугала всех животных. Никто не захочет приблизиться к страшному хищнику, что опустился из ниоткуда, учинив чудовищный пожар. Марк ведь сажал корабль на маршевых двигателях… Гневное пламя все еще бушевало недалеко, но уже стихало, побеждаемое мокрой травой.

Я взглянул на небо. Хмурые тучи сгущались над кораблем. Кажется, собирался дождь… Коснулся клавиши стартера и сорвался со смотровой площадки в небо.

Два часа я блуждал в одиночестве по хвойно-папортниковому лесу, не удаляясь от корабля дальше чем на четыре километра. Рената выходила со мной на связь три раза, проверяя, не попал ли я на обед какому-нибудь динозавру. Несколько раз встречал гигантов – ужасных ящеров, покрытых костяными пластинами, с огромными рогатыми головами и хищными пастями, усеянными кинжальными зубами. Завидев впереди себя подобное страшилище, я взмывал в небо и пролетал над ним, не искушая судьбу. Гиганты не обращали на меня внимания – так корова не реагирует на жужжание слепня над своей головой.

Я взвился над вершинами деревьев и устремился на юг, удаляясь все дальше и дальше от корабля. Запаса энергии в батареях ранца должно было хватить на десять часов беспрерывного полета, и я захотел увидеть, что находится за лесом.

Вскоре лес поредел и пропал. Подо мной был голый пятак, лишенный растительности. Я снизился и приземлился.

Огромное море, размытое у горизонта, раскинулось перед глазами. Казалось, оно было наполнено красной глиной. Бурые волны лениво перекатывались, точно мускулы под кожей борца, готовящегося к схватке.

Я стоял, замерев, боясь нарушить спокойное величие открывшейся мне картины. Здесь чувствовалась первобытная дикость – та, что царила в мире, когда я явился на свет. Словно бы и не миновали с тех пор сотни тысяч лет, не сменились цивилизации, не исчезли целые звездные системы, проглоченные безжалостным временем.

Сквозь толщу воды вверх взметнулась стая рыб. Каждая особь размером со взрослого тюленя. Усатые морды, огромные навыкате глаза, закрытые защитными костными пластинами ласты-руки с пальцами, пасти, сверкающие клыками… Стая замерла в воздухе на несколько минут, а затем стремительно ушла в воду. Нет, эти животные мало чем похожи на дельфинов, хотя именно такая ассоциация возникла первой.

– Ларс, ты где? – раздался в ушах голос Ренаты, извлекая меня из забытья, навеянного очарованием этого заповедного места.

– Любуюсь океаном. Изумительной красоты место! – поделился я впечатлением.

– Ты намерен возвращаться? – Голос ее дрожал от волнения.

Неужели она думает, что я не в состоянии себя защитить и отбиться от древнего ящера? Я испытал прилив злости, с трудом подавив желание ругнуться.

– Намерен, – буркнул я и отключился.

Постоял еще несколько минут и запустил ранец. Неспешно поднялся в воздух, окинул последним взглядом древнее море и повернул назад.

Я пролетел несколько метров и вдруг почувствовал, как моя голова наполняется болью. Дико заныли глаза. Залихорадило… Я прибавил скорость, но новый приступ нарушил ровное течение моего полета. Я почувствовал, что теряю высоту. Попытался удержать ее, но не смог и стал падать. Голова раскалывалась. Мне было трудно управлять ранцем. Помимо своей воли я повернул назад к морю. Сконцентрировав все свои силы, сбросил скорость, снизился и упал на песчаный пляж. Тут сознание мое померкло, и я оказался в ином мире – в мире своего прошлого…

Лениво и неуклюже катились бурые волны… Жаркие солнечные лучи пронизывали все. Если бы не защитные очки, встроенные в легкий кислородный шлем, то от моих глаз остались бы жалкие угольки…

Подле меня стоял джантшун Керр Дарт Сай.

«Мой учитель…» – возникла откуда-то мысль.

Это видение-сон не походило на все предыдущие. Я был внутри него, но одновременно понимал, что я здесь чужой.

– Скажи, учитель, зачем мы прилетели сюда? – услышал я свой голос.

– Ты должен увидеть это, – задумчиво произнес учитель.

– А что это? – Мне явно не хватало терпения любоваться раскинувшимся морем.

– Вглядись внимательно в волны. Что ты видишь? – спросил учитель.

Я честно постарался сосредоточиться, но ничего особенного не заметил.

– Воду. Только воду, учитель.

– Плохо. Очень плохо, Джун.

Учитель назвал меня по имени, и я понял, что это произошло впервые за все время нашего знакомства. Он обратился ко мне запросто – без титула и различных замысловатых эпитетов. Он говорил со мной как мужнина с мужчиной: так может беседовать отец с сыном. И мне было чертовски приятно.

– Ослабь контроль. Расслабься и вслушайся в окружающее тебя пространство, – посоветовал учитель.

– Постараюсь, учитель.

Я закрыл глаза, отстранился от себя, попытался раствориться в окружающем меня мире. Сначала ничего не получалось, а потом я внезапно ощутил рядом живое существо чудовищной силы. Оно спало, поскольку было сыто. И не обращало внимания на суетившуюся подле пищу, но близилось время, когда оно вновь почувствует голод и проснется.

Я вышел из транса, раскрыл глаза и уставился на бурое море. Теперь я видел его по-другому.

– Море – живое! – сообщил я учителю.

– Я горжусь тобой, Джун, – сказал учитель.

– И оно спит, – продолжил я. – А когда проснется, то все, что не успеет выбраться на сушу, станет его добычей.

– Очень хорошо! – оценил учитель. – Но и то, что находится на суше, не может чувствовать себя в безопасности, поскольку море умеет слать ЗОВ, и далеко не все способны выстоять против него. ЗОВ подчиняет всю сущность. Он начинает управлять и распоряжаться тем, кого коснется.

– И даже мной? – Я почувствовал испуг.

– Ты можешь не бояться ЗОВА. Он не в силах подчинить тебя. Только вызовет головную боль. Но ты должен помнить, что, когда море проснулось, тебе следует избегать его вод, а также… – Учитель на минуту смолк, давая мне понять, как важно то, что я сейчас услышу. – Помни, Джун, в этом море сокрыто…

Вдруг он исчез, а я очнулся. Откуда-то возникла уверенность, что тогда я узнал все, о чем хотел поведать мне мой наставник…

В уши лился поток ругани, которую адресовал мне Марк Крысобой.

– Слышу тебя, Марк, – устало произнес я, поднимаясь с песка. Подобрал валявшуюся подле пушку «Цезарь».

– Русс, что с гобой?! Где ты?! Я немедленно вылетаю! – тараторил Крысобой.

– Чего ты переполошился? – поинтересовался я, окидывая взглядом море, которое пучилось, пенилось и выкидывало к небу огромные желваки пузырей, что лопались над поверхностью и рассыпались брызгами.

– Переполошился?! – возмутился Марк. – Ты хоть помнишь, сколько часов уже шляешься?!

– Часа два, – предположил я.

– Тебя нет восемь часов!

Новость не показалась мне поразительной: видение засосало, скрыв время реального мира.

Море просыпалось… В нем оживал чудовищный голод…

Я чувствовал слабую головную боль и шелест – словно осенние листья шуршали под ногами прохожих. Море пыталось подчинить меня…

– За мной лететь не надо! – приказал я. – Скоро буду.

– Жду тебя, Русс! – сурово произнес Марк, чтобы я осознал всю тяжесть своей вины. – Хорошо хоть Рената пока спит, иначе я бы тут пережил маленькую катас… О, черт, что это?!!

Передатчик внезапно смолк.

– Марк! Марк! – проорал я, но тщетно.

Включив двигатель ранца, резко взмыл над поляной – и тут же получил сильнейший удар в грудь. Какое-то излучение попыталось пробить мой индивидуальный защитный экран, встроенный в программу скафандра. Залп сбил траекторию полета. Я стал терять высоту. Озираясь по сторонам в поисках обидчика, я выровнял тело и только тут додумался глянуть вверх.