Эпиграфом к брошюре он поставил слова еврейского мудреца Гилеля: "Если не я за себя‚ то кто за меня? И если не теперь‚ то когда же?" Брошюра заканчивалась словами: "Помогите себе сами‚ и Бог вам поможет!"

2

В восьмидесятых годах девятнадцатого века Эрец Исраэль была бедной‚ малонаселенной провинцией Османской империи. Арабские крестьяне–феллахи обрабатывали землю примитивными методами‚ без удобрений и получали ничтожные урожаи. Власти разоряли феллахов непомерными налогами; местные богачи ссужали их деньгами под огромные проценты‚ а когда феллахи не могли выплатить долг‚ забирали землю‚ и они превращались в арендаторов или наемных работников. Их нищета была ужасающей. Семья феллаха размещалась совместно со скотом в хижине из глины. Стены хижины обмазывали снаружи свежим навозом‚ который затвердевал и не пропускал влагу; окон не было‚ мебели тоже‚ посреди помещения располагалось возвышение из земли‚ на котором ели и спали; взрослые и дети питались маисом пополам с отрубями‚ редькой‚ капустными листьями. Каждый феллах принадлежал к "хамуле" – клану‚ который состоял из нескольких поколений одной семьи и подчинялся старейшему в роде; его слово определяло жизнь всех членов "хамулы"‚ вплоть до женитьбы и распределения жалких доходов. Феллахи страдали от набегов кочевников–бедуинов‚ а от грабежа спасала лишь регулярная плата за покровительство‚ так называемый "братский налог": бедуины‚ взимавшие налог‚ защищали жизнь и имущество тех‚ кто им платил.

Евреи‚ в основном‚ жили в городах‚ и к 1881 году еврейское население на этой земле насчитывало около двадцати пяти тысяч человек. Из них двенадцать тысяч жили в Иерусалиме‚ составляя половину населения города; в Цфате было четыре тысячи евреев‚ в Тверии две с половиной тысячи‚ в Яффе тысяча‚ в Хевроне восемьсот‚ в Хайфе – шестьсот: это были нищие ремесленники‚ мелкие торговцы‚ учащиеся иешив‚ а также старики‚ которые приезжали умирать на Святую Землю. Почти все существовали за счет "халуки" – пожертвований из–за границы; на деньги из благотворительных фондов строили для них жилища‚ больницы‚ дома для престарелых и иешивы.

После первой волны погромов началось бегство евреев из Российской империи: это время назовут впоследствии "эпохой великого переселения"‚ которая не имела себе подобных в истории рассеянного и гонимого народа‚ неоднократно менявшего место жительства. Большинство российских евреев устремилось за океан‚ в Америку‚ малая часть поехала на эту землю. Они появились в Стамбуле‚ по пути в Эрец Исраэль – "почерневшие лица‚ исхудалые‚ с печатью страшной скорби": не случайно эти погромы получили на иврите грозное название "суфот ба–негев" – "бури на юге". Требовались средства‚ чтобы перевезти беженцев на новые места‚ купить для них землю‚ поставить дома‚ снабдить инвентарем‚ научить работать на земле. Еврейские студенты в Москве предложили собрать с каждого российского еврея по двадцать пять копеек и выкупить Эрец Исраэль у Турции‚ но это‚ конечно же‚ были фантазии.

Умудренные опытом поселенцы уже знали‚ что для становления каждого нового поселка "требуется много времени‚ изрядное терпение‚ да и немало денег". А противники палестинофильского движения предупреждали: "Всякая мысль колонизировать Палестину является народным преступлением. Любое бедное семейство‚ эмигрирующее туда‚ рискует умереть голодной смертью. Пустынная азиатская страна находится в первобытном состоянии... Понадобятся миллионы‚ чтобы привести ее в сколько–нибудь европейский вид... Столкновение с арабами тоже не приведет ни к чему хорошему".

Бегство из России было нерегулируемым‚ и сотни российских евреев неожиданно появились на этой земле. Нищие и многодетные, они обосновались в крупных городах и стали жить за счет пожертвований‚ а переселенцы со средствами переезжали с места на место в поисках удобной и дешевой земли. Они не знали местного языка и законов; их немилосердно обманывали агенты–посредники‚ и цены на участки немедленно подскочили. Власти забеспокоились. В апреле 1882 года турецкий консул в Одессе опубликовал официальное сообщение: "Правительство Турции разрешает эмиграцию в любую часть Османской империи‚ за исключением Палестины". Это "исключение" касалось лишь евреев России‚ Румынии и Болгарии‚ в паспорта которых начали ставить печать: "кроме Палестины".

Впускали только тех‚ у кого было особое разрешение из Стамбула‚ остальных отправляли обратно; очевидец сообщал: к приходу русского парохода "вся набережная усеяна пестрой толпой любопытных‚ пришедших поглазеть‚ как не будут спускать "иегуд москоб" /московских евреев/... Несчастные семейства‚ взглянув только издали на Яффу‚ тем же пароходом возвращаются в Россию‚ после того‚ как они уже расстроили свои дела‚ распродали хозяйства и‚ израсходовав последние деньги на бесплодную поездку‚ разорились в пух и прах".

В то время в разных городах России образовывались отделения общества Хиббат Цион – Любовь к Сиону. Они ставили своей целью заселение Эрец Исраэль‚ и в феврале 1882 года‚ по поручению жителей Харькова и Кременчуга‚ приехал в Яффу на поиски земель двадцатишестилетний Залман Давид Левонтин‚ бывший банковский служащий. Современник отметил: в Яффе "в это время был громадный наплыв эмигрантов‚ большинство которых буквально умирало с голоду... Масса эмигрантов‚ наводнявших улицы Яффы‚ с нетерпением ждала прибытия Левонтина‚ о котором говорили‚ будто он везет с собою деньги для основания поселения‚ в которое‚ конечно‚ будут приняты все бедные и нуждающиеся".

К Левонтину присоединился Йосеф Файнберг‚ посланец евреев Симферополя; они начали подыскивать земли для заселения и нашли участок в центре страны‚ неподалеку от Яффы. Это было необитаемое‚ безводное место; арабы его не возделывали‚ даже не пасли там стада‚ а потому оно стоило недорого. Левонтин вспоминал: "Место было пустынное – ни дома‚ ни сторожки‚ ни шалаша‚ чтобы укрыться. Ни одного дерева вокруг‚ только колючки и чертополох. Тявкали лисы. Я выстрелил пару раз из ружья‚ чтобы отпугнуть их. Скинул плащ‚ расстелил его на земле и сел‚ поджидая товарищей. С Иудейских гор дул свежий ветер. Приятный‚ бодрящий ветер. Я почти забыл обо всем‚ забыл‚ зачем сижу здесь‚ забыл о друзьях... Я ощущал глубокую любовь к этому месту‚ любовь сына‚ покинувшего отца и вернувшегося теперь домой... Слезы лились из моих глаз". Залман Давид Левонтин‚ Йосеф Файнберг‚ Аарон Мордехай Фрайман и Иегуда Лейб Ханкин переночевали на том месте‚ убедились‚ что "здесь очень хороший воздух"‚ и начали оформлять покупку.

В июне 1882 года они купили три тысячи триста сорок дунамов земли‚ а купчую оформили на подданного Великобритании‚ богатого еврейского купца Хаима Амзалега‚ потому что к тому времени турецкие власти запретили российским и румынским евреям приобретать земельные участки в Палестине. Землю разделили на две части. Половину приобрел дядя Залмана Левонтина купец Цви Гирш Левонтин‚ который приехал на старости лет из Николаева и вложил все свои средства в освоение этой земли‚ чтобы оставить по себе добрую память; вторую половину приобрели остальные поселенцы – З.Д.Левонтин‚ Файвель Гейсман‚ Леви Айзенбанд‚ И.Л.Ханкин‚ Зеэв Абрамович‚ Реувен Юделович‚ братья Аарон и Яаков Фрайман‚ братья Йосеф и Исраэль Файнберг. Цви Левонтин выделил из своей доли триста пятьдесят дунамов для шести бедных семейств‚ которые обязались выплатить ему стоимость земли в течение пяти лет; эти деньги он пожертвовал на строительство синагоги и школы в будущем поселении.

Пятнадцатого числа месяца ав по еврейскому календарю – тридцатого июля 1882 года – из Яффы вышли пять человек‚ чтобы заложить сельскохозяйственное поселение. Очевидец писал: "С походной палаткой‚ на ослах и мулах они двинулись из Яффы по главной иерусалимской дороге... Справа‚ почти у дороги‚ их окружала белая песчаная степь‚ тянущаяся к западу вдоль моря; слева‚ вдали‚ окутанные туманом‚ величественно виднелись Иудейские горы‚ а впереди – неведомые равнины с неведомыми "страшными" арабами‚ феллахами‚ бедуинами‚ разъезжающими то на громадных‚ чудовищных верблюдах‚ то на маленьких осликах‚ то‚ наконец‚ на диких прекрасных арабских скакунах. Взобравшись на высокую каменистую гору‚ заросшую бурьяном и кустарником‚ небольшая группа остановилась. "Здесь мы должны положить основание нашему делу‚ – произнес взволнованным голосом один из пяти. – Пусть это место отныне называется Ришон ле–Цион..." Наутро к ним присоединились еще пять человек; они поставили на песчаных дюнах палатки‚ Цви Левонтин прочитал молитву‚ а остальные слушали его и плакали от волнения.