Она сворачивает в сторону и скрывается в толпе. Вимба тяжело вздыхает и надевает цилиндр.

На гвоздях висят венки. Много венков лежит и на подоконнике, на который облокачивается Приеде, глядя через закрытое окно на дорогу.

У двери на веранду стоит молодой паренек с веснушками и наблюдает за садом.

Издали доносятся веселые песни Лиго.

Подпольное собрание на даче Райниса в полном разгаре. В центре за столом — Петерис и Дора, рядом с ними сидит Александров. Калниньш слегка покачивается в качалке. Райнис занимает стул в дальнем углу.

В комнате собралось человек двадцать. Здесь преобладают рабочие, но среди них есть и студенты политехникума и немолодой инженер с бородкой.

Сергей стоит возле стола, заваленного рукописями Райниса, и продолжает свое сообщение:

— …Два месяца тому назад я был в Сибири, в Шушенском, где отбывает ссылку товарищ Ленин… Вот что Владимир Ильич сказал мне на прощанье. Он сказал: «Русской социал-демократии становится уже тесно в том подполье… в котором ведут свою работу отдельные группы и разрозненные кружки… Ей пора выйти на дорогу открытой политической борьбы!…» И Ленин хочет знать, что об этом скажет рабочая Рига.

Петерис оглядывает собрание.

— Друзья! Что мы ответим товарищу Ленину? Ну-ка, Александров.

Александров встает, собирается с мыслями и неторопливо начинает говорить:

— Вы меня послали на завод «Проводник» еще в прошлом году… Товарищ Сергей, у нас на «Проводнике» в социал-демократическом кружке десятки участников… У тебя, Петерис, два кружка. Прибавьте сюда кружки Доры, Калниньша, Янсона, Райниса, Коваленко. Вот основа нашей организации. И разговор у нас будет короткий — мы все пойдем за Лениным!

Раздаются аплодисменты. Шум голосов:

— Правильно, Александров! Правильно! Только за Лениным!

Петерис удовлетворенно кивает головой.

— Теперь пусть скажет Приеде с верфи Вимбы.

Приеде выпрямляется во весь свой огромный рост.

— Я хочу знать, когда мы начнем эту борьбу? И кто будет нами руководить?

Петерис твердо произносит:

— Руководить будет партия.

Точно искры проскакивают по всему собранию. Кто-то из угла с волнением спрашивает:

— Какая партия?

Петерис встает. Его голос звучит громко и торжественно.

— В письме, которое привез товарищ Сергей, говорится о событии огромной важности. Предстоит организация Российской социал-демократической рабочей партии!

Сергей со своей стороны добавляет:

— И Владимир Ильич уже работает над ее программой.

Громкие аплодисменты. Многие встают со своих мест.

Петерис выжидает, пока стихнут аплодисменты.

— Ну, что об этом скажут товарищи… Калниньш!

Калниньш раскачивает качалку и затягивается папиросой.

— В принципе идея великолепная, но надо познакомиться с программой.

Петерис вопросительно переглядывается с Дорой и обращается к Райнису.

— Райнис!

Райнис выходит вперед. Он весь во власти своих, волнующих его мыслей.

— Если партия рабочего класса станет реальностью… я сочту за великую честь стать членом этой партии!

Ночь. Дюны, поросшие соснами. Сквозь деревья виднеются костры. Через них со смехом прыгают крестьянские парни и девушки.

Здесь заканчивается веселый праздник Лиго. Со всех сторон несутся музыка и народные песни.

По тропинке медленно спускаются Петерис, Дора и Райнис. Петерис смотрит на освещенное луной лицо Райниса и задушевно продолжает длинный и трудный разговор:

— …Я понимаю, что тебе тяжело, но так было правильно, дорогой друг. Слишком велик путь, на который мы вступили.

Дора кладет руку на плечо брата.

— И она никогда не пойдет рядом с тобой… Милый, зачем же тебе брать на себя и эту тяжесть?

Райнис отходит в сторону, останавливается и поворачивается к ним.

— Я люблю ее…

И он поспешно спускается к морю мимо веселых хороводов и горящих смоляных бочек.

На прибрежный песок набегают седые волны…

Пустынный берег. Обрыв над морем. На фоне неба видна одинокая сосна, в ее кроне шумит ветер… В тени сосны появляется Райнис.

Вступает музыка, — в ней звучит тема морского прибоя. Поэт прислушивается, смотрит на темное ночное море…

Вдохновенное лицо Райниса… И в шуме прибоя, в плеске волн, в ритмах музыки слышен его голос, читающий строки нового стихотворения.

Одними губами поэт повторяет последнюю строчку стихотворения…

Официальное письмо на губернаторском бланке. Дата — 12 июля 1897 года.

По широкой лестнице, устланной красной дорожкой, мимо готических окон, мимо статуй рыцарей в латах поднимается Райнис.

Впереди, показывая дорогу, мелкими шажками семенит похожий на гнома старичок. Это — управляющий канцелярией Ангелов.

Они подходят к массивной дубовой двери. Низко кланяясь, Ангелов распахивает перед Райнисом дверь в приемную.

Высокий мрачный кабинет. Вдоль стен висят темные портреты рыцарей в латах, панцырях, в расшитых золотом мантиях. Стеклянные книжные шкафы заполнены книгами в тисненых переплетах. В глубине стоит огромный письменный стол, покрытый синим сукном. Над столом висит портрет молодого царя — Николая II.

Мейендорф с сигарой в руках прогуливается по кабинету.

Навытяжку стоит перед ним красивый жандармский офицер, ротмистр Королев. Он заканчивает свой доклад, вынимая из папки все новые и новые бумаги.

— Вот, ваше превосходительство… ответ охранного отделения из Петербурга…

Мейендорф сосредоточенно смотрит на кольца табачного дыма.

— Да?..

Королев бесстрастным тоном читает выдержку из большой бумаги с императорским гербом.

— …Означенный Плиекшан, в бытность студентом Императорского Санкт-Петербургского университета, был замечен в числе участников марксистских рабочих кружков…

Затем ротмистр быстро достает вторую бумагу и тем же равнодушным тоном продолжает:

— …А впоследствии неоднократно присутствовал на нелегальных собраниях, где выступал сосланный ныне в Сибирь Владимир Ульянов… известный в подпольных политических кругах под именем Ленин…

Это сообщение производит на Мейендорфа большое впечатление. Он задумывается, бросает сигару в пепельницу.

— Ах, так…

Барон ходит взад и вперед по кабинету.

— Плиекшан был арестован?

Ротмистр быстро перелистывает бумаги.

— Никак нет. Не привлекался.

Мейендорф облегченно вздыхает и удовлетворенно кивает головой.

— Очень хорошо… Ступайте, Королев.

Ротмистр поворачивается на каблуках и выходит из кабинета.

Барон старается придать своему одутловатому лицу приветливое, любезное выражение, берет колокольчик, звонит.

Открывается резная дверь. В кабинет медленно входит Райнис. Мейендорф встречает его почти в дверях.

— Здравствуйте, господин Плиекшан. Рад познакомиться с вами… Прошу вас, садитесь.

Райнис опускается в глубокое кресло, Барон медленно прогуливается взад и вперед по кабинету.

— Итак, господин Плиекшан… или господин Райнис… как вам будет удобнее.

Райнис слегка вздрагивает, настораживается.

Какое-то подобие улыбки мелькает на тонких губах Мейендорфа.