очередной весне их наводили вновь.

За прошедшие при новой власти два десятилетия в политиче-

ской жизни деревни было только одно значимое изменение – над

сельским советом сменился флаг. Но полной заменой это назвать

было нельзя, так как бессменный глава сельской общины Нико-

лай Кривонос, за неимением нового триколора, просто пришил

к красному советскому знамени синюю и белую полосы.

В остальном Малые Корюки жили, как двадцать, тридцать,

сорок и даже пятьдесят лет назад. Благополучные годы сме-

нялись засухами и лесными пожарами. Время от времени

приходили похоронки с очередной войны. Женщины рожали

стране новых граждан в более или менее равной пропорции к

возрастанию числа могил на деревенском кладбище.

Крестьяне работали в колхозе имени Калинина, и приняли за

обычную смену названий его замену агрофирмой «Рассвет».

С началом сезона охоты мужики дружно «хворали», и отправ-

лялись в лес добывать мясо и пушнину.

Единственный доступный местным телевизорам канал «Про-

мысел» всё так же передавал сводки с полей и ферм, которые в

- 9 -

Малых Корюках привычно не смотрели, ожидая кинофильмов и

юмористических передач.

Как везде, в деревне использовались денежные знаки, но самой

главной неизменной чертой характеров жителей Малых Корюк

было то, что ни один из них, никогда, ни при каких обстоятель-

ствах не мечтал стать миллионером.

Возле каждого двора в деревне находился старательно ухо-

женный огород, благодаря которому время имело свои чёткие

границы, и определяло порядок желаний: никто из жителей

Малых Корюк не ел свежие огурцы в феврале месяце.

И вот, за три года до прихода Банника, в деревне появилась

мобильная связь. С ней начались перемены.

* * *

Видимо, для ощущения уюта требуется наружный диском-

форт. После знакомства с участковым, впервые за прошедшие

три месяца отшельничества, при виде землянки на Луку пахнуло

домом. Приветливо качала лапами веток пятиствольная сосна

неподалёку от изгороди. Весело урчал ручей, бегущий от камня

к озеру. У входа в землянку успела образоваться чуть заметная

тропинка, которая знаменовала обжитость двора. Заменяющее

скамью бревно отполировалось в верхней его части.

Из леса появилась огромная лохматая собака с чуть замет-

ными признаками предков из кавказских овчарок и, может быть,

волков. Она угрюмо пошла на Луку, остановилась в нескольких

метрах от него. Взгляд собаки был тяжёлым.

– Тебе бы демонстрации разгонять, – улыбнулся Банник,

невозмутимо прошёл мимо собаки, лишь мимоходом погладил

её по голове, и скрылся в землянке.

Собака стояла неподвижно. Лука крикнул:

– Так и будешь стоять? Иди сюда.

Собака медленно развернулась, переваливаясь с лапы на лапу,

вошла и, не глядя по сторонам, легла у ножки стола, за которым

сидел Банник, положила голову на передние лапы. Лука отло-

мил полбуханки хлеба, протянул ей. Реакция была мгновенной:

- 10 -

грозно щёлкнули жёлтые зубы, хлеб в мановение ока исчез в

пасти.

– Эге, дружок, да с тобой недолго и без руки остаться, – под-

нял заднюю лапу собаки, чтобы проверить какого она пола.

– Значит так: тебя зовут Мухтар. Пищу будешь добывать себе

сам, лес большой. Гадить, ходи за изгородь, чем дальше, тем

лучше. Пока я с тобой разговариваю – это нормально. Начнёшь

отвечать – оба поймём, что мне пора к психиатру, так что лучше

молчи. Спим по очереди.

Не отрывая головы от лап, Мухтар поднял на него взгляд.

– Шучу. Спим, когда кому вздумается. К счастью, охранять

нам нечего.

Утром Лука с Мухтаром выяснили, кто в доме главный. Встре-

тившись с псом взглядом, человек долго смотрел ему в глаза.

Наконец Мухтар не выдержал, и виновато опустил голову.

– Вот так. И запомни: венец природы тут – я!

Пёс лениво зевнул.

* * *

Все началось с Лавра. За месяц до развода с последней женой, в

первую неделю Великого поста Банник во сне стоял возле гроба

неизвестного ему митрополита по имени Лавр. Вокруг были

люди в одеждах священников разных чинов и сословий право-

славной церковной иерархии. Сон был очень явным.

Проснувшись, Лука потянулся, и сказал жене:

– Не поверишь, такое видел.… К чему снятся похороны попа

и, вообще, – священники?

– Попы? Кто их знает.… Думаю, не к добру.

– Ну а покойники?

– Живыми – к перемене погоды. Оживающими – к оживле-

нию какого–нибудь замершего дела. Церковь – к испытаниям,

попы – не знаю к чему. Не ешь на ночь тяжёлую пищу.

После утренних процедур Банник включил телевизор, и

сразу услышал сообщение: – «Сегодня ночью на восемьдесят

- 11 -

первом году жизни отошёл ко Господу Первоиерарх Российской

Православной Церкви Заграницей Высокопреосвященней-

ший митрополит Восточно–Американский и Нью–Йоркский

Лавр». У Луки отвисла челюсть. Не было решительно никакой

возможности, чтобы данная информация ночью просочилась

техническим способом. Значит, она каким–то недоступным

пониманию, мистическим образом проникла в его мозг.

Лука Банник был подобен маргарину – ни вреда, ни пользы.

Маленький сухонький городской человек шестидесяти пяти лет

отроду. Его жизнь проходила тихо и незаметно для окружающих.

Никаких потрясений и побед. Работал юристом, иногда случа-

лось и соврать для пользы дела. Чаще вёл судебные процессы

в качестве бесплатно предоставленного адвоката. Как привык-

шая к цепи собака, он сорок лет ходил по одному маршруту из

дома к зданию районного суда и обратно. Даже пенсия не смогла

прервать это монотонное хождение. Несколько раз был женат,

жены в квартире Луки не приживались.

Банник происходил из семьи, где родились шесть сыновей, но

живых родственников у него не было. Родители прожили обыч-

ную нелёгкую жизнь, и ушли в положенный срок. Пять братьев,

не испытав счастья, безвременно умерли, не достигнув поло-

вины пути, каждый по–своему.

Так бы оно и катило к закату, но судьба преподнесла сюрприз.

Банник знал, что навсегда ничто не даётся. Первых школьных

красавиц к тридцати годам ждёт участь, борющихся с весом,

домохозяек. Тихие середнячки с годами становятся яркими

сильными личностями. Ранняя удача ведёт к десятилетиям пора-

жений. Слава – к забвению, богатство – к нищете, и наоборот.

Беда и счастье неотделимы, как сиамские близнецы. Жизнь каж-

дого человека напоминает метеорологический отчёт за апрель

– погоду месяца Пасхи, включая страстную пятницу. Лука диву

давался, почему же его бытие на протяжении шести с полови-

ною десятилетий было ровным, как площадь перед папертью?

Второй звонок дали через семь недель. На очередном судебном

заседании Лука ни с того, ни с сего ляпнул судье: – «Готовьтесь

- 12 -

к переезду, Виктор Петрович». Судья был возмущён не относя-

щимся к делу заявлением. Но к вечеру умер. Главное, что Лука не

мог понять механизм явления: никаких мыслей в голове, ничего

предвосходящего, и вдруг – «Готовьтесь, Виктор Петрович».

Как?! Откуда?! Зачем? Да, он был человеком верующим, но то,

что происходило с ним, никак не увязывалось с церковными

догмами. Грех? Если так, то в чем тут раскаиваться, ведь его–то

участия и вовсе не было? В итоге, плюнул и забыл.

Третий звонок, как положено, был последним. На исходе

зимы Банник, проходя под пятиэтажкой, вдруг беспричинно

остановился, и тут же в двух шагах перед ним, насмерть разда-

вив трёхцветную домашнюю кошку, на асфальт рухнула глыба