Странным в этой скрытой игре было то обстоятельство, что американский президент сообщил генералу Маршаллу, а затем и Черчиллю, что сделанное им в процессе переговоров заявление об открытии второго

277

фронта в 1942 г. «…имело целью лишь обнадежить Советское правительство»*.

Сталин об этой скрытой игре союзников узнал еще 3 июня 1942 г. Именно тогда военная разведка Разведуправления Генштаба доложила ему информацию советского разведчика «Знатока» о переговорах начальника штаба сухопутных сил США генерала Маршалла с руководством британского военного министерства, которые состоялись в конце апреля в Лондоне. Результаты переговоров гласили: «До весны 1943 г. второго фронта в Европе не открывать…»**

Фактически эта договоренность Вашингтона и Лондона действовала до середины 1944 г. Пока Черчилль и Рузвельт вели азартную обманную игру против своего союзника, а Сталин, зная заранее их ходы, вынужден был убеждать союзников в необходимости скорейшего открытия второго фронта.

12 июня 1942 г. Молотов, вернувшись из Вашингтона в Лондон, продолжил переговоры с Черчиллем, после чего в тот же день было опубликовано англо-советское коммюнике. В нем указывалось: «…между обеими странами была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.». Но тут же Черчилль заявил, что правительство Великобритании не связывает себя определенным обязательством относительно даты открытия второго фронта. Он сообщил кроме того, что союзники планируют высадку десанта в составе 6 дивизий во Франции осенью 1942 г., но осуществление этой операции будет зависеть от обстановки. Высадка десанта в составе 40-50 дивизий предусматривается в 1943 г.

К сожалению и разочарованию советских руководителей финал «игры» союзников был обманным. Личный

* Цит. по: Мэтлофф М., Снелл Э. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941 - 1942 гг. М., 1955. С.27.

** Красная звезда. 2002.

278

врач Черчилля лорд Моран писал впоследствии, что Черчилль использовал все свое искусство, все красноречие, весь свой огромный опыт, чтобы оттянуть этот несчастный день, то есть открытие второго фронта, фактически затянуть войну. И это ему удалось. В июле в Лондоне состоялось совещание представителей США и Англии, на котором было принято окончательное решение: вместо высадки войск в Северной Франции осуществить в 1942 г. крупную десантную операцию в Северной Африке (Марокко и Алжире). То есть Рузвельт и Черчилль отказались от своего обещания, данного ими Сталину.

Видный американский дипломат и историк Джордж Кеннан обоснованно обвинял Рузвельта и Черчилля в невыполнении ими своего первоначального обещания открыть второй фронт в Европе в 1942 г. «Когда было окончательно признано невозможным открыть второй фронт в сколь-нибудь ранние сроки, союзникам пришлось сидеть сложа руки на европейском театре месяц за месяцем, в то время как русские принимали на себя все удары гитлеровской военной машины; это вызывало у западных государственных деятелей - что, я думаю, и было неизбежным - глубокое чувство вины и неадекватности своих усилий».

23 июля 1942 г. в послании к Черчиллю Сталин писал: «Что касается… вопроса об организации второго фронта в Европе, то я боюсь, что этот вопрос начинает принимать несерьезный характер. Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить, самым категорическим образом, что Советское правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 г.»

Перед Черчиллем и Рузвельтом встал вопрос: как объяснить Сталину, что они без участия Советского правительства пересмотрели свое обязательство об открытии второго фронта? Щекотливую миссию объяснения со Сталиным взял на себя Черчилль. В мемуарах он пи-

279

шет следующее о своем настроении, с которым летел в советскую столицу: «Я размышлял о своей миссии в это угрюмое, зловещее большевистское государство, которое я когда-то настойчиво пытался задушить при его рождении и которое вплоть до появления Гитлера я считал смертельным врагом цивилизованной свободы. Что должен был я сказать им теперь?… Не будет второго фронта в 1942 г.».

Черчилль прибыл в Москву 12 августа 1942 г. В своих мемуарах он вспоминает: «Я прибыл в Кремль и впервые встретился с великим революционным вождем и мудрым государственным деятелем и воином, с которым мне предстояло в течение следующих трех лет поддерживать близкие, суровые, но всегда волнующие, а иногда даже сердечные отношения. Наше совещание продолжалось около четырех часов… Первые два часа были унылыми и мрачными. Я сразу же начал с вопроса о втором фронте, заявив, что…английское и американское правительства не считают для себя возможным предпринять крупную операцию в сентябре, являющемся последним месяцем, в течение которого можно полагаться на погоду. Однако они готовятся к очень большой операции в 1943 г…Я сказал Сталину, что у меня есть серьезные доводы против атаки на французское побережье в 1942 г. В этот момент лицо Сталина нахмурилось, но он не прервал меня».

В ходе долгих разъяснений причин переноса атаки (не хватает десантных судов, сильные укрепления морского побережья у немцев, мало авиации прикрытия, высадка шести дивизий приведет только к поражению) «Сталин становился все мрачнее и мрачнее, - вспоминал Черчилль, - казалось он не был убежден моими доводами и спросил: разве невозможно атаковать какую-либо часть французского побережья? Почему мы так боимся немцев? Почему мы не хотим высадить даже шесть дивизий? Он не может этого понять… После гнетущего молчания Сталин сказал: «Если мы не можем провести высадку во Франции в этом году, он не вправе

280

требовать этого или настаивать на этом, но он должен сказать, что не согласен с услышанными доводами»*.

13 августа Сталин вручил меморандум британскому премьеру, в котором говорилось, что организация второго фронта была предрешена во время посещения Молотовым Лондона и она была отражена в согласованном англо-советском коммюнике, опубликованном 12 июля с. г. Отказ правительства Великобритании открыть второй фронт в 1942 г. осложняет положение Красной Армии, самой Англии и всех остальных союзников.

В момент исторической встречи двух лидеров запомнился мне небольшой, но примечательный, на мой взгляд, эпизод. Когда Черчилль проходил сквозь строй почетного караула, он сурово и жестко всматривался в лицо каждого солдата. Иногда даже накоротке останавливался. О чем думал британский премьер в это время? Наверное, хотел почувствовать и увидеть «не дрожат ли коленки у русских», как долго они способны выдержать удары гитлеровских армий. Но увидел он не менее суровый и жесткий взгляд русских чудо-богатырей, на лице которых не дрогнул ни один мускул. И, очевидно, все-таки Уинстон понял, что с таким союзником можно иметь дело. Однако пока нужно еще похитрить и попытаться в этой жестокой и кровавой войне извлечь максимальную выгоду для себя за счет Советского Союза.

Лукавство Черчилля вскоре проявилось на деле. 8- 12 ноября 1942 г. союзное командование высадило свои войска (семь дивизий, всего 110 тыс. человек) в трех портах Северной Африки - Алжире, Оране и Касабланке. В составе сил флота, обеспечивающего переброску войск, участвовало 650 боевых кораблей и крупных транспортных судов. Эту операцию Черчилль пытался выдать за «действительный второй фронт». Он писал Сталину: «Самым лучшим видом второго фронта в 1942 г., единственно возможной значительной по масштабу операцией со

* Цит. по: Лобанов М. Тайные страницы истории. М., 1995. С. 496.