- Говорите…

- В его случае лучше было б умереть… - Бейкер, никогда прежде не произносивший ничего подобного, фантастически чувствительный, начинал себя ненавидеть за излишнюю искренность, - Мне так не хочется расстраиваться, параллельно расстраивая вас, но жаль, что он пришел в себя. Это плохо для него…

- В смысле? – Миллер поднесла три пальца ко рту.

- Его либо посадят сразу, как только врачи дадут выписку, либо, вероятнее, казнят… - расплакавшись, Вестер достал носовой платок, позже передав его собеседнице.

Та задумчиво прошептала:

- Его ведь, вроде, уже приговаривали к стулу…

- Ну, и приговаривали, было, да, и что с того? – а у копа слезки все лились, и лились, - Это же не значит, что не смогут приговорить еще раз, это ж не преграда какая-то. Могут сто раз отменить, а на сто первый привести приговор в исполнение…

- Из-за чего? Что он натворил? – Кайлен переживала за Эсмонда так сильно… как когда-то тряслася за Джейкоба.

- Я рассказывал… - детектив убрал со щеки последнюю каплю, - Убил человека…

- При каких обстоятельствах? Убийство было спланированным?

- Никто не знает точно, ведь преступник еще не допрошен…

- Личность жертвы?

- Молодой тип, но точный возраст не помню…

- Ах, так…

- Но на Эсмонда… на него повесили двойное убийство, а я знаю, знаю точно, почти наверняка, что человек, который лежит сейчас в палате и скучает по коме, по отсутствию реакции на внешние раздражители, не мог убить женщину. В смысле одну из ушедших в ту ночь…

Кайлен попросила рассказать:

- Как это случилось? Как такое вообще допустили?

И детективу пришлось подчиниться…

Пятнадцать часов назад.

В полицейский участок, где работал Бейкер, пожаловала

крупная шишка – Волкер Санчес, отец Дика.

Раймонд Адамсон хорошо знал Волкера, они часто общались и в далеком прошлом даже дружили, были очень близки по духу и до сих пор временами помогали друг другу критикой.

- Я только что пережил то, чего никогда не пожелаю злейшим врагам, Раймонд… - на морщинистых щеках старика (богачу было семьдесят три) остались следы ночных слез, - А ты знаешь, других у меня нет…

Бейкер находился рядом и все прекрасно слышал. Когда же шеф попросил его “свалить”, он продолжил слушать, но уже стоя за дверью.

- Убийца Дика сейчас находится в реанимации… - Адамсон озвучил давно известный факт, - Неизвестно, выживет ли…

Санчес-старший по-акульи оскалился, обнажил зубы и десны:

- Лучше бы не выжил!

- Поддерживаю! – сказал коп, - Тем более личность народная. Вам понравится…

- Что за…

И достал из коммуникабельного сейфика пару фотографий с Ферноком.

- Ой… - старику сжало сердце, - Боже, как же так-то…

- А вот так! – в данной беседе Адамсон выступал суровее, чем обычно, - Такое у нас общество! Прощаем тварей,

разжиревших за счет чужих страданий, а потом они нас благодарят, отнимая жизни у наших детей!

- Ты прав. И, я считаю, с этим беспределом пора заканчивать…

- Да уж, наверное!

Господин Санчес, вспомнив, что погиб не только Дик, но и его вторая половинка, милая заботливая Сэнди, поинтересовался:

- Что насчет второго убийства?

Адамсон не мог соврать:

- А вот с ним не все так просто. Если в первом случае вина Фернока очевидна, то есть, ясно, что он убил вашего сына, то по поводу плачевного ухода миссис Дэвенпорт есть подозрения, что…

- Я знаю ваши подозрения! – друг был категоричен, - И если даже представить на миг, что они верны, что мой сын, тьфу-тьфу, виновен в смерти своей прекрасной супруги, то… - и прям, - Если это вовремя не скрыть, несмываемый позор ляжет на весь мой род. А я хочу… хочу умереть спокойно, с гордо вытянутой головой. То же могу сказать и о жене, и о своем втором сыне.

- А как же убитая, Волкер? Родители Дэвенпорт, ее родственники… Они же никогда не узнают правду. Многие будут винить невиновного, думать на другого…

Пожилой бизнесмен, прошедший и не через такое (армия, рэкет, игра на два фронта), уныло сгорбился:

- Да, я даю отчет, это будет выглядеть по-сволочному.

Мне самому крайне гадко от того, что в голову лезет подобное, да и с матерью избранной Дика я очень хорошо знаком. Чудесная женщина… – а коп меж тем забарабанил ногтями по столу, - Но иначе нельзя. Жена и сын, родной братик Ричарда, они серьезно пострадают, если вдруг откроется та неприятная истина…

Санчес почувствовал колики в груди и полез в карман за таблеткой.

- Все правильно – перестал стучать Адамсон, - Выход ты и сам знаешь. Приписываем Ферноку убийство Сэнди…

- Все выйдет легко? – позаботился Волкер.

- Достаточно – коп невысоко взмахнул руками, - Ты щедро спонсируешь меня, а я связываюсь со знакомым экспертом и ребята переделывают улики, копаются в бумажках. Твой Ричард, конечно, не воскреснет…

Богач подметил:

- Что к сожалению…

- Зато останется чист!

Бейкер все услышал…

- Вот так вот… - он не ждал какой-то реакции от Кайлен, наоборот, опасался ее…

- Значит… - женщина с досадой покрутила головой, - Нашу вину преувеличивают, а разобраться в произошедшем даже не пытаются…

- Правильно! – бешено воскликнул детектив, - Богачи играются нашими жизнями, как шахматными фигурами. Им нет до наших страданий никакого дела. Мы для них просто материал. Они могут убивать, делать, что вздумается, а мы… - крутя руками и подпрыгивая, он все больше выходил из себя, - Мы не элита! Мы этого не можем, нам не разрешено...

Врачи, возмутившиеся громкими разговорами в коридоре, попросили Вестера уйти…

Ночь.

Достав ладонью до живота из-за одержавшего верх любопытства, Эсмонд нащупал бинты. Он, не задумываясь о последствиях, попытался сорвать их, но… Кайлен, сидящая возле его койки, не позволила это сделать. Попридержала его руку.

- Не стоит…

Дернувшись, подстреленный бесторопно отвернулся и произнес…

- Регулярно переживая за чужое самочувствие, за чужое будущее, как-то забываешь о себе… - замолчал на несколько мгновений, притих, и, вновь ожив, спросил: - Знакомо?

Эсмонд не сомневался, что услышит:

- Конечно…

Кайлен всегда отличалась добротой.

Заняв исходное положение, поудобнее улегшись на спину,

экс-полицейский принялся медленно рассказывать.

- Я обещал одной женщине поездку в Теннесси, где-то в середине лета - грусть, исходящая от него, утеряла тот утренний мертвецкий осадок, потеплела и стала удобоваримой, - Хотел сделать предложение руки и сердца, и чего там еще… - как ни странно, после всего пережитого в его словах все еще проскальзывал юмор, хоть и в очень скромной дозе, - Не получилось… - в очень умеренной.

Палата просматривалась и прослушивалась. Фернок об этом не знал, но автоматически сработавшее чутье ищейки, словно живущее отдельно от него, подсказало:

- Что-то здесь не так…

Опасение, высказанное вслух, заставило миссис Миллер осмотреться.

Глава восемнадцатая. “Непослушный наркотик”

“Они все его обижают. Они обижают Эсмонда. И… должны заплатить… - по дороге купивший бутылку, “подвешенный”, Вестер Бейкер пришел домой, заперся в комнате и, поставив на деревянный столик несколько свечей, поочередно зажег их, - Эсмонд ничего же им не сделал, а они… так с ним поступают”