- Ага, десять раз сформирую! – но окончательное решение Дэвида его здорово рассерчало.

- Кто здесь? – Чатман заподозрил присутствие в квартире чужого и встрепенулся, схватив мобильник, как утопающий хватается за спасательный круг, - Але! Полиция!

- Прекрасно! – громко произнес незнакомец – тот дотошный парень из клуба, - Вызвал фараонов, значит? – Дэвид презрительно уставился на труса, - Так вот, имей в виду, они приедут по адресу и обнаружат твой оголенный изувеченный труп.

Рэй так забоялся… что для большей убедительности ему оставалось только закричать.

Взбесившись, буквально впав в ярость, потеряв контроль над собой, Блейк затащил хозяина в комнату с ванной и раковиной, заблаговременно обмотав скотчем руки. Зверь, в которого превратился самый терпеливый житель Мракан-сити, не умел щадить и всегда очень творчески подходил к вопросу пыток: какие-то части тела резал, какие-то не трогал, какие-то ломал, принося беспомощной жертве море страдальческого послевкусия, питаясь ее муками.

- Ты думал, справедливость обойдет тебя стороной? Думал,

не имеет глаз?

Чатман уже начинал понимать, за что попался…

- Ты очень ошибался насчет справедливости…

Через пять минут ванная выглядела совсем как новая: сильно похудевшее, брошенное в угол тело Чатмана, измазанные кровью стена и дверь, раскиданное шмотье мистера-убитого. Кроме этих “изменений”, наблюдались многие другие, такие, как пострадавшее (разбитое) настенное зеркало и выдавленный тюбик зубной пасты, впоследствии вытекшей на пол.

Глядя в зеркало, вернее, в то, что от него осталось, Дэвид не узнавал себя. Помочь мог только ряд сложных вопросов: что случилось с его характером, прежде добрым, ни чуть не циничным? Кто он такой? С какой целью вернулся в Мракан?

- Все… - Дэвид умыл лицо холодной водой, вмиг протрезвившей его воспалившийся мозг, поменял одежду, спионерив у убитого кое-какое барахло в виде поношенной футболки, такого же состояния куртки и пару подходящих по размеру ботинок…

Выходя из квартиры Чатмана, он смирился с тем, что так до конца и не разобрался, что им завладело – ненависть? Голод? Страх? И разбираться, если честно, не очень-то хотелось. Дэвид переживал, причем непередаваемо сильно, но о чем именно – не знал. Опасения эти росли с каждой прожитой секундой, затягивая глубоко, как трясина.

Дэвид “рисовал” на спине Чатмана бритвой, когда тот, стоя голышом, упирался подбородком о край ванны. Сцена медленного убийства походила на сцену гомосексуального насилия. Дэвид порекомендовал Чатману раздеться, чтобы приблизить смерть, отвадив треть мучений.

Подкинуть полициантам очередную работенку в виде расследования убийства человека, задницу которого длительное время оберегали продажные власти, оказалось легче простого. Нужно было всего-то найти в себе системную кнопку, отвечающую за работу некоторых функций, включающих сострадание, поиздеваться над жмуром, инсценировать кражу, наведя запустение превратив квартиру в подобие глухого, непроходимого леса.

Сколько требуется для снятия перенапряжения?

“Нет ощущения, что прежний Я живет. Есть только мысль о том другом Я, каким этот никогда не станет. Какой Я появился раньше и создал нестабильную личность – Дэвид или продолжатель – сложно сказать”

Вернувшись в свою невзрачную “дыру”, невероятно захламленную пустыми бутылками, в убийственно плохом расположении духа, Блейк уселся на грязный унитаз перед неисправной стиральной машиной.

Забыв снять штаны, он стал тужиться, стараясь изо всех сил выцедить толстую “колбаску”. Чуть не заметил, как обгадился…

Обретя низменное облегчение, Дэвид принялся фантазировать, чем себя занять на оставшийся часик до сна. И не придумал ничего гениальнее, кроме как схватить сотовый, зайти в меню телефонной книжки, шепотом прочесть список легкодоступных подруг и начать названивать каждой с не отключенным телефоном и беспричинно оскорблять, указывая на неприкрытую порочность.

Так продолжалось до одиннадцати вечера. Это, на первый взгляд, глупое и недостойное мужчины дело, помогло ему добиться слабого умиротворения, кроме того, оказалось эффективным способом наверстать упущенную усладу жизни и разительно повысить самооценку:

Звонок Диане. Время 22:40

- Вот ответь, сучка, почему ты трахаешься за деньги, а? Какие перспективы это открывает…

Звонок Азуми. Время 22:47

- Ты всю Японию уже отымела, теперь принялась за Америку?

Звонок Диане (снова). Время 22:55

- Я всего лишь попросил ответить на вопрос, почему ты шлюха! Тебе что, непонятно?

Звонок Кармен. 23:03

- Но только не говори, что ты не мразь! Я устал от этой лжи собачее-е-е-е-й!

Глэдис. 23:06

- Сука!

Абигэйл. 23:08

- Господи, какая же ты мразь... Почему тебя твоя свекровь не утопила?

Кармен. 23:10

- Да сближайся с кем хочешь, подстилка. Вообще плевать…

Эшли. 23:15

- Пошла…

Выливая словесный понос на своих одноразовых любовниц. Дэвид таким образом боролся с притесняющим предчувствием, которое неотступно убеждало, что алкогольная деградация и ухудшение основных характеристик – лишь цветочки, что первостепенная проблема другая, она же – первопричина.

Закончив, Блейк проникся желанием заглянуть опасности в глаза, это могло послужить сдерживающим моментом, помочь бросить пить, опомниться! Но… как только Дэвид узнает, что он и кто, как только поймет, жизнь станет в корне другой, во всем противоречащей той, какую он проживает сейчас. Поменяется и мироощущение, уйдет та голодная жажда самоугнетения, неотделимая черта запущенного, глубоко больного выпивалы…

Но если раньше алкоголь был нужен, чтобы заглушать

неуверенность Блейка, помогая ему создавать крепкую иллюзию героя, теперь сурьма предназначалась для разгадки.

Для раскрытия собственной личности, затерроризированной демонами – загадочными отсылками к другому существу.

Самое страшное для Дэвида - узнать, что две личности делят одно тело.

Как? Это и есть первопричина.

Ночь прошла тихо. Без эмоциональных излишеств, приступов гнева и аффективных порывов. Для досконального изучения себя, для более подробного анализа Дэвид по утрам стоял у зеркала, смотрел сквозь свои же глаза и видел

какого-то незнакомого человека. Он был уверен, это свойственно только психам и потерявшимся, но не знал, к какому “классу” себя относить. К тем или к другим?

“Кто я?”

Дэвид “рисовал” на спине Чатмана бритвой, когда тот, стоя голышом, упирался подбородком о край ванны.

Сцена медленного убийства походила на сцену гомосексуального насилия.

Алкаш подобрал с пола осколок побольше, призванный наносить колотые раны, точно попадать в кости скелета, портить кожу и добираться до глупых мозгов. Чатман просил сжалиться, обещая отправиться в полицию и во всем сознаться. Но Блейка давно съел аффект и достучаться было, увы, невозможно. Убийца восьми человек перенес сорок ударов в спину, прежде чем сдохнуть.

- Тот человек, которого знал мир, которым я был до бесславной гибели, не мог убивать! – крикнул Дэвид упрямому зеркалу, - Слышишь? Не мог! – и разбил его… Как тогда, в доме Чатмана.