“Может ли человек, которого избил Фернок, не быть убийцей? А может ли им быть?

А, может, одновременно и то, и это? От неразберихи

начинаю путаться в паутине собственных бессознательных догадок, вылетающих из черепа со скоростью девятимиллиметровой пули”

- Что-что? – бывший подозреваемый начал относиться с дискурсанту с осторожностью, - Вы что-то хотели добавить?

Дэвида сжала стесненность, от неудавшегося разговора, само собой. Сознавшись в неудобстве (солгав), которое якобы давно мучает горло, он пару раз, поклонившись, извинился перед господином и освободил часть диванного пространства.

Компашка худых рэперов взвилась от восторга.

Департамент.

Засовывая ключ в скважину, ища отверстие, находя, поворачивая, Фернок прислушивался к каждому звуку. Возможно, а, скорее, вероятно, поэтому лейтенант, заработавший весьма нечистую славу, которой способен похвастаться не каждый матерый преступник, слывший образцом беспорядочности и злостного смутьянства (подстрекательства), был все еще жизнеспособен и цел.

Ныне жило мало фаталистов, следовательно, в теорию везения мало кто верил, а посему талант Фернока являлся почти доказанным фактом.

- Дэвид, как у тебя со временем? Разобраться успели? На обед не идешь?

Подчиненный, пробегавший мимо, нечаянно попавший в поле зрения Эсмонда, ответил:

- Я перекусил вообще-то пять минут назад…

- Не рассказывай мне! – его шефу не нравились отказы, - Пять минут? Типа еще не улеглось? Да брось, поешь за мой счет.

- Для чего тебе?

Шеф, как всегда, все решил за другого, чем активно спешил поделиться:

- Дело наметилось, небезважное, кое-кого урезонить нужно, а ты в этом, считай, специалист. Я ведь не раз тебя посылал на подобное…

Блейк, ощутимо утомившись от этой неофициальной “работы”, тоннами пожирающей положительное настроение, встал в гордую позу:

- Нет, так не пойдет – напомнив Ферноку, - Ты обещал меня ни во что не втягивать. Забыл?

- Нет – ответил лейтенант, - Но ты уже нас, вроде, индивидуум, проповедующий нравственность… - у него была идейка, как можно уговорить разленившегося, - Безнравственно будет упустить такой шанс!

Дэвид важно скрестил руки на груди:

- Ну, и? Я слушаю…

Шеф принялся рассказывать:

- Тот червяк, за которого ты активно заступался, приближенный мэра, так сказать. Богатый родственничек, имеющий место в политиканских рядах, посодействовал оправданию червя, сделав ему железное алиби…

С помощью боевито сдвигающихся выводов офицер понял, в чем будет заключаться просьба подстрекателя:

- И тебе приспичило, чтобы я его выследил и избил?

Фернок прямо:

- Я бы и сам, но есть крутая возможность попасться, а твое рыльце еще не совсем в пуху… - как всегда, задействовав саркастический тон словесного послания, - Я же – звезда без пяти минут.

- И? Это и есть причина, по которой обязательно нужно поручать это грязное дело мне?

- Исполнение приказов капризной справедливости неизвестным дается всегда проще. Нет, не слышал? – не дождавшись ответа (взгляд Блейка уже отражал необходимое согласие), он озвучил банальную истину, - Закон и справедливость враждуют с начала времен… - но подходящую для уговора, - Чего уставился так? Хочешь сказать, не знал об этом?

“Вспомнил” – сказал про себя Дэвид, еще раз посмотрев на беззаботно общающегося с незнакомыми тинэйджерами престарелого прокурата Рэя Чатмана – обеспеченного бизнесмена, заживо похоронившего нескольких членов брокерской конторы. Мотивацию преступления (как говорил всеведущий Фернок) раскрыть не получилось, все, что у полиции имелось на Рэя, доказательства, улики, все исчезло по причине необоснованного вмешательства правительственных сил. Не осталось ни единой зацепки.

Дэвид, чувствуя свою частичную вину (ведь именно из-за его неожиданного отказа шельмоватого Чатмана не убедили подписать чистосердечное и во всем сознаться), решил исправиться и собственноручно покарать “потрошителя”.

“Я должен”

Каким бы коп ни был, бывшим, настоящим, непризнанным, он до конца жизни, до самого заключительного мгновенья, ознаменовавшего прекращение работы всех органов, будет копом. И никем другим. А каждый коп должен, нет, обязан поддерживать шаткое равновесие, следя за балансом, выступая на стороне справедливости.

Караулить Рэя долго не пришлось – вволюшку наобщавшись (дискуссия заняла чуть больше двадцати минут с момента ухода Дэвида), лицемер попятился к выходу, прижимая взглядом танцующих девчонок.

Оказавшись на ветреной улочке, он вытащил из кармана пиджака подарочный набор электронных сигарет, втайне

добытый у одного из легкомысленных тинэйджеров.

Чтобы не считать себя последним уродом, подло умыкающим чужое, воришка стал себя оправдывать в уме:

“Серьезно, я всегда считал воровство самым невинным из грехов. И недаром. Ну, как именно может навредить потерянная вещица? Может, в единичных случаях пропажа чего-то ценного и усугубляет жизнь, но… точно не пропажа пачки никотинозаместительных ингаляторов, наверняка купленных по средней цене”

Закончив, Чатман завернул в одинокий переулок, где спустя минуту его силуэт скрылся в утреннем тумане. Только не от преследующего Дэвида Блейка!

Рэй любил срезать, обходить двориками, чувствовать себя в стойком одиночестве. Улица, суета, толпы – все то, что другие способны воспринять без негатива, влившись в неохватный “коллектив” мегаполиса, вызывало у убийцы отвращение. Виновата в этом клаустрофобия, боязнь замкнутых пространств, или что-то другое – сказать, не получив анализ

проведенного психологического обследования, трудно. Вероятно, любовь к социальной оторванности не что иное, как коренная черта характера.

Блейк не отставал…

Придя домой, сняв душный пиджак, уютненько расположившись у себя в квартире, бизнесмен зашел на кухню и определил крупную итальянскую сырную пиццу в микроволновую печь. После двадцати часов голодания жутко хотелось есть.

Год назад статья из интернета об опасном СВЧ-излучении, написанная подростком-любителем, слегка припугнула самолюбивого Чатмана и отбила всякое желание пользоваться микроволновкой. Но сегодня – день какой-то особенный, необыкновенный, и Чатман решил на сей раз не поддаваться внутреннему принуждению, а пойти наперекор осмотрительности. Возможно, это касалось и всего остального, не только пользования электроприбором для быстрого приготовления пищи: Чатман всегда настороженно оглядывался, а сегодня, направляясь к дому, даже не подумал повернуть голову, чтобы убедиться, не идет ли кто сзади.

Единственный беззаботный день, подтвердивший суеверную теорию Рэя о необходимости крайней предусмотрительности, вылился в непереживаемый ужас.

Департамент.

- Знал или не знал – какая вообще разница? Я просто не хочу пачкать руки…

- Так, стоп, не понял, ты отказываешься? – Фернок не мог поверить, что слышит подобное от Блейка, всегда ненасытно жаждавшего торжества объективности.

Офицер приборзел, потребовав от лейтенанта:

- Послушай, я не собираюсь бегать на посылках. Сформируй мне мотив предполагаемого преступника, чтобы был стимул браться за него.

Вот что его шеф никогда не любил делать, так это просить дважды: