Прайди изо всех сил дернул щит назад, увлекая за собой и увязший топор поври. Карлик тянул его к себе, но поднятый железный меч принца грозил обрушиться в любой момент. Раздался металлический скрежет; поври ловко парировал удар принца вторым топором, но при этом он ослабил хватку, и Прайди, резко повернув щит, лишил врага одного из топоров. Принц, не переставая наносить удары мечом, отбросил назад расколотый щит вместе с застрявшим в нем оружием поври.

Карлик яростно размахивал оставшимся топором, отбивая меч Прайди и одновременно отступая. В какой-то момент он успел отбежать настолько, что оказался вне досягаемости оружия принца, но Прайди было важно заставлять врага постоянно отбиваться, поскольку за левым плечом поври был привязан третий топор. К счастью, у карлика свободна была левая рука, и он не мог быстро выхватить запасное оружие, не прекращая схватки.

Прайди не собирался предоставлять ему такую возможность. Он смело рванулся вперед, и топор поври описал дугу, защищая карлика от удара мечом. Принц сделал еще шаг и снова взмахнул оружием; карлик отскочил назад и влево, попытался нанести ответный удар, потом еще раз размахнулся топором на уровне бедер Прайди, заставив того нагнуться. Но, как только поври попытался воспользоваться мгновенным замешательством принца и перебросить оружие в левую руку, чтобы выхватить запасной топор, Прайди снова кинулся вперед.

Поври едва успел зажать топор в левой руке, но отразить удар принца он уже не успевал, поэтому просто швырнул топор вперед. Прайди, казалось, не почувствовал удара, едва не пробившего нагрудник. Поври перед ним поднял правую руку, чтобы схватить единственный оставшийся топор, и в таком положении представлял отличную мишень.

Молодой воин не замедлил воспользоваться представившейся возможностью. Он бросился вперед, свободной рукой обхватил корпус врага, зажав его правую руку, а мечом нанес сильнейший удар по левому плечу. Противники грохнулись на землю, но падение только усилило удар меча. Лицо принца оказалось всего в нескольких дюймах от искаженной яростью физиономии карлика, и в этот момент у поври вырвался болезненный стон. Принц ощутил, как напряглось под ним тело врага, как вздулись все его мускулы, словно пытаясь сломать вонзившийся в них меч.

Мгновение спустя карлик снова бессильно застонал, долго и протяжно, как раненое животное. Так повторялось несколько раз, но принц не ослаблял хватку и изо всех сил нажимал на меч. Он умудрился повернуть лезвие, и это движение исторгло из груди карлика еще более жалобный стон; поври даже попытался укусить противника.

Но силы его подошли к концу, и Прайди наконец ощутил, что тело врага обмякло. Стоны затихли, и карлик неподвижно замер, широко раскрыв глаза, в которых все еще горела неистребимая ненависть.

Но эти глаза были уже мертвы, жизнь покинула их.

Прайди оторвался от поври и выдернул меч. Он поднялся на ноги и осмотрел поле боя. В одном месте схватка еще продолжалась, но его помощь там не требовалась – пять или шесть конных воинов окружили единственного карлика, в тело которого уже было воткнуто несколько копий.

– Семеро из десяти врагов убиты, мой принц, – доложил покрытому кровью Прайди подъехавший на коне солдат.

Позади них раздался пронзительный визг, и двое мужчин обернулись. Окруженный всадниками карлик наконец рухнул наземь. Он попытался было подняться, но один из конников направил на него свою лошадь, и поври распластался под тяжелыми копытами.

– Восемь, – поправился солдат. – Двое сбежали в лес, но мы их разыщем.

Прайди кивнул в ответ и зашагал к оставленной колеснице.

– А что с нашими людьми?

Солдат торопливо спешился, чтобы не возвышаться над своим господином, а идти вровень с ним.

– Несколько незначительных ранений, – доложил он. – Один из рабочих во время бегства уронил себе на ноги тяжелый камень, и это самое тяжелое увечье. Учитывая все недавние толки о нападениях поври, крестьяне были начеку и успели разбежаться.

– Удвойте часовых на дороге. – Прайди подошел к заднему борту колесницы, немного помедлил. – Нет, утройте. В ближайшее время нам нет необходимости снова демонстрировать свою силу. Крестьяне поняли, что находятся под нашей защитой, и будут поменьше жаловаться. Так что лучше не допускать следующего нападения кровожадных карликов или каких-нибудь других чудовищ.

– Слушаюсь, мой господин.

Прайди движением руки отослал солдата и запрыгнул на колесницу. Выдрессированная упряжка остановилась сразу, как только он спрыгнул в погоне за поври, и после этого не сошла с места. Прайди подобрал поводья и заставил лошадей повернуть обратно к замку.

Принц не спеша ехал на великолепной колеснице мимо своих солдат и небольших групп признательных крестьян, и на его лице застыло выражение «царственного спокойствия», как говорил его отец, лорд Прайд. При его приближении солдаты демонстрировали отличную выправку, а крестьяне радостно выкрикивали его имя.

Прайди удалось сохранить невозмутимое выражение лица, пока он не миновал всех своих людей. Сражение прошло точно так, как он и рассчитывал. Как только ему донесли об отряде поври, появившемся в округе, и об усиливающемся недовольстве крестьян, он быстро нашел способ решить обе проблемы сразу. С группой проверенных воинов он устроил засаду и одним решительным ударом отбил нападение поври и большую часть жалоб. Очень удачно – никто из солдат не пострадал, а несколько покалеченных крестьян нетрудно вылечить. Отличный выдался день!

Прайдский монастырь занимал большое каменное здание, и просторный неф храма мог вместить одновременно до четырехсот прихожан. Всего несколько сотен шагов отделяли его от гораздо более величественного сооружения – замка лорда Прайда. Но для состарившегося отца Жерака этот путь с каждым днем становился все длиннее и длиннее. Он легко мог бы сосчитать каждый шаг, тем более что из-за согнувшейся спины он почти все время смотрел себе под ноги и только с большим усилием мог взглянуть вверх. Но священник не жаловался; вместе с братом Бателейсом он медленно поднялся по узкой лестнице на крыльцо Прайд-касл, миновал сторожевые башни, потом снова по лестнице наверх, в зал для аудиенций, расположенный примерно посередине самой высокой башни, где находились основные жилые покои.

Священников никто не останавливал, и двери зала беспрепятственно открылись перед ними, поскольку визит отцов церкви к правителю области был обычным делом и давно стал еженедельным ритуалом.

Лорд Прайд, по своему обыкновению, сидел на огромном дубовом троне с позолоченными подлокотниками и высокой, украшенной драгоценными камнями спинкой. Он был ровесником отца Жерака, и они были знакомы больше сорока лет, с тех самых пор, когда молодой Жерак после обучения в главной церкви Святого Абеля, находящейся на северном побережье, был назначен священником во владения Прайда. В отличие от отца Жерака благородный лорд не так заметно уступал старости. Он сохранил высокую и прямую фигуру, и, хотя в его волосах снега было больше, чем воронова крыла, и глаза не сохранили блеска молодости, он не сутулился и высоко держал голову с тщательно подстриженной бородкой.

За его спиной, рядом с троном, стоял еще один пожилой человек с напоминавшим хищную птицу лицом и сердитым взглядом, устремленным на вошедших монахов. Жерак не обращал внимания на недовольство Ренарка, ближайшего советника лорда Прайда, но брат Бателейс каждый раз отмечал его злобный вид. По слухам, Ренарк упорно придерживался самхаистской веры, хотя и не заявлял об этом открыто.

Оба священника подошли к трону и поклонились своему господину. Жерак с радостью воспользовался помощью молодого спутника, без его дружеской поддержки он мог бы свалиться к ногам лорда.

– Ты сегодня выглядишь особенно усталым, старый священник, – заметил лорд Прайд, и один из часовых у стены сдавленно хихикнул.

– Мы долго трудились, милорд, – ответил брат Бателейс.

– Такова наша жизнь.

Жерак с трудом поднял голову и посмотрел в лицо лорда. Когда бы Прайд ни произносил эту фразу, она всегда звучала как команда. «Такова наша жизнь». Отец Жерак понял, что правитель не собирается ничего предпринимать, чтобы ее улучшить.