– По крайней мере, сейчас нас там не караулит никакой дурацкий дракон, – фыркнул Айвэн, двинувшись к выходу.

Туман, обволакивавший этот участок в прошлый раз, когда Кэддерли и остальные были здесь, и снег вокруг отверстия растаяли. Воздух в дыре все еще оставался теплым, но сделался несравненно менее гнетущим и зловещим, чем когда Файрентеннимар был жив.

Пайкел попытался оттолкнуть Айвэна, но рыжебородый дворф упрямо отстаивал свою территорию, демонстрируя куда большую заинтересованность перспективой попасть в драконью сокровищницу, чем ему хотелось бы.

– Я войду первым, – настаивал Айвэн. – Держись в двадцати шагах за мной, – велел он Пайкелу. – Так, чтобы я мог докричаться до тебя, а ты сумел позвать Кэддерли.

Пайкел кивнул, соглашаясь, и Айвэн полез в дыру. Поразмыслив секунду, он снял шлем и сунул его Кэддерли.

– Айвэн, – окликнул дворфа молодой жрец, и, когда тот обернулся, юноша протянул ему короткую металлическую трубку.

Айвэн уже видел эту штуковину, одно из многочисленных изобретений Кэддерли, и знал, как ею пользоваться. Он повернул железку торцом к солнцу так, чтобы яркий луч проник внутрь. Там располагался диск, наделенный силой отдавать свет, а сама трубка состояла из двух цилиндров. Внешнюю часть у наконечника можно было повернуть по спирали, удлиняя или укорачивая стержень, сужая или расширяя таким образом пучок света.

Теперь Айвэн сузил фокус, поскольку туннель был так тесен, что дворфу с его мощными плечами частенько приходилось протискиваться боком, а Пайкел, прежде чем войти, нехотя отдал Кэддерли его широкополую шляпу.

Много минут Кэддерли терпеливо ждал, обуреваемый мыслями о грядущем противоборстве с деканом Тобикусом. И несказанно обрадовался, когда в дыре вновь появился Пайкел, искавший трос. Это означало, что Айвэн преодолел самые узкие места туннеля и добрался до вертикальной шахты, ведущей прямиком в сокровищницу дракона.

Двадцать минут спустя оба дворфа вывалились из отверстия, Айвэн при этом качал головой.

– Перекрыто! – провозгласил он. – Я могу спуститься в большую пещеру под шахтой, но оттуда идти некуда. Думаю, может, лучше попытаться прорваться с юга.

Кэддерли тяжело вздохнул.

– Я созову родню, – продолжил Айвэн. – Конечно, им потребуется добрых два сезона, чтобы добраться сюда с Ваасы, а потом надо будет переждать зиму…

Внимание Кэддерли отключилось от бурчащего дворфа. Чтобы извлечь из горы сокровища дракона, могли потребоваться годы, а отсрочка, несомненно, принесет какие-нибудь неожиданные помехи. Весть о гибели Файрентеннимара быстро разнесется по округе, и большинство людей края, и из добрых, и из злых рас, узнают, что в Ночном Зареве дракона больше нет. А падение дракона, особенно того, кто веками стерег легендарную сокровищницу, всегда привлекает стервятников.

«Вроде меня», – самокритично подумал Кэддерли и негромко хмыкнул. Тут он осознал, что Айвэн перестал говорить, и, подняв взгляд, увидел, что оба дворфа пристально смотрят на него.

– Не бойся, Айвэн, – произнес Кэддерли, – тебе не нужно будет привлекать родню.

– Они захотят забрать себе часть сокровищ, – признал Айвэн. – Ради богов, да они наверняка поселятся прямо внутри горы, и тогда трудно будет выжать из них даже медяк!

Пайкел хохотнул, но тут же осекся и, метнув на Айвэна мрачный взгляд, сообразил, что его брат говорит серьезно и, вероятно, он прав!

– Я доставлю нас в гору, и, когда придет время выносить ценности, мы получим достаточно помощи из Кэррадуна, – заверил обоих Кэддерли. – Но не сейчас.

Дальше молодой жрец объяснять не стал, считая, что сказал дворфам все необходимое. Он знал, что следующая его задача – добраться до Библиотеки и все расставить по своим местам. А потом можно сосредоточиться на сокровищнице, вернуться сюда отдохнувшим и готовым с помощью магии расчистить путь носильщикам.

– Это место важно для тебя, – заметил Айвэн.

Кэддерли взглянул на дворфа с любопытством, заинтригованный скорее тоном Айвэна, чем необычными для него словами.

– Слишком важно, – продолжил Айвэн. – У тебя всегда были деньги, особенно после того, как ты переписал ту книгу заклинаний для безумного колдуна, но ты никогда не казался слишком озабоченным наличием или отсутствием монет.

– Ничего и не изменилось, – отозвался Кэддерли.

– Э? – фыркнул Пайкел, точно отражая обуревающие Айвэна чувства.

Если Кэддерли не волнуют деньги, зачем они отмораживают свои короткие ноги здесь, в самом центре этих опасных гор?

– Меня заботит то, что эта сокровищница может дать всем нам, – объяснил Кэддерли.

– Богатство, – перебил его Айвэн, алчно потирая мозолистые руки.

Кэддерли горько взглянул на него.

– Помнишь ту модель в моей комнате? – Молодой жрец задавал вопрос скорее Пайкелу, чем Айвэну, поскольку Пайкел был особенно очарован этой вещицей. – Ту высокую стену с окнами и поддерживающими опорами?

– О-о-ой! – радостно воскликнул Пайкел в ответ.

– Ты задумал перестроить Библиотеку, – сделал вывод Айвэн, и, когда Кэддерли кивнул, в морозный воздух изо рта дворфа полетел увесистый плевок. – Эта чертова штука не рушится, зачем же ты хочешь укреплять ее? – настойчиво спросил Айвэн.

– Я хочу улучшить здание, – поправил его Кэддерли. – Ты сам видел: модель сооружения крепка, несмотря на высокие окна. Высокие, парящие окна, Айвэн, сделают Библиотеку светлым местом, где книги можно будет по-настоящему читать и переписывать.

– Ба! Ты никогда не строил домов, – возразил Айвэн. – Уж это-то я точно знаю. Ты понятия не имеешь о том, что затеял состряпать.

Люди не живут столько, чтобы увидеть твою новую… Как ты там назвал эту штуковину?

– Храм, – ответил Кэддерли.

– Так вот, люди не живут столько, чтобы увидеть твой храм хоть наполовину построенным, – продолжил Айвэн. – Потребуется целый клан дворфов и сотня лет…

– Это не имеет значения, – просто ответил Кэддерли, гася неистовство Айвэна. – Не важно, увижу ли я завершение того, что начал. Главное – начать. В этом цена – и радость – веры, Айвэн, и ты должен понять это.

Айвэна словно обухом по голове хватили. Он не слышал таких разговоров еще ни от одного человека, а он знавал немало людей. Дворфы и эльфы прежде были единственными, кто задумывался о будущем, кто обладал дальновидностью и здравым смыслом для того, чтобы прокладывать путь себе подобным. Люди, в отличие от большинства долгоживущих рас, были вечно озабоченным, нетерпеливым народом. Они предпринимали что-либо лишь тогда, когда рассчитывали немедленно получить материальную выгоду.

– Ты недавно слышал о Бреноре Боевом Топоре, – продолжал Кэддерли, – который во имя своего отца вернул себе Мифрил Халл. Говорят, уже сейчас там начаты серьезные работы по расширению залов, и уже при нынешнем поколении эти помещения будут во много раз больше, чем основатели крепости дворфов могли даже представить, когда прорубали первые ступени будущего известного всем Подземья. А разве не так происходит со всеми твердынями дворфов? Они начинают с дыры в земле, а заканчивают величайшими раскопками во всех Королевствах, хотя в процессе могут смениться многие поколения – поколения дворфов!

– О-о-ой! – пискнул Пайкел, что на языке бессловесного дворфа означало: «Славно сказано!»

– Так будет и с моим храмом, – объяснил Кэддерли. – Если даже я заложу только первый камень, то и этим начну нечто великое, ибо мой камень будет прообразом, служащим будущей цели.

Айвэн беспомощно взглянул на Пайкела, но тот лишь пожал плечами. Обоим дворфам было трудно спорить с рассуждениями Кэддерли. По правде говоря, «переварив» то, о чем говорил молодой жрец, Айвэн обнаружил, что стал еще больше уважать юношу, ведь этот человек преодолел обычный для своей породы предел и действительно замыслил нечто вполне дворфское.

Айвэн так и сказал, и Кэддерли с благодарностью принял такой комплимент, не возразив ни единым словом.

Два жреца Огма приблизились к каменному кубу усыпальницы, притулившейся к боку утеса за Библиотекой Назиданий.