Кэтти-бри протерла глаза и снова поднесла к глазам трубу и стала внимательно осматривать палубу. Теперь она убедилась, что предположение Дзирта о курсе и намерениях шхуны были правильными, понимала, что это сделал Креншинибон, и в ней начинала вскипать ярость. Может, все дело в одном человеке или двух, но где их искать…

У ограждения капитанского мостика она заметила мужчину, которого почти загораживала главная мачта. Она довольно долго пыталась рассмотреть его и не переводила трубу, чтобы взглянуть, какой ущерб нанес новый снаряд, выпущенный из орудия, на сей раз в соответствии с указанием Кэтти-бри. Раскручиваясь, цепи пробили верхние паруса шхуны. Однако вид человека, стоящего на мостике и вцепившегося в перила с такой силой, что руки побелели, был гораздо более важен.

Шхуна содрогнулась и слегка отклонилась, пока команда не выровняла курс, изменившийся из-за сбитых цепями парусов. Однако при небольшом повороте мужчина показался из-за мачты, и Кэтти-бри хорошо разглядела его: безумный взгляд, струйка слюны, вытекающая из уголка рта.

И она поняла, что делать.

Девушка положила подзорную трубу, подняла Тулмарил и очень тщательно прицелилась, наводя на мачту, потому что саму цель она почти не видела.

– Если бы у них был чародей, он бы уже проявил себя, – волнуясь, выкрикнул капитан Вайнс. – Чего они ждут? Дразнят нас, как кот мышку?

Бренор взглянул на него и презрительно фыркнул.

– У них нет чародея, – заверил капитана Дзирт.

– Значит, они собираются просто протаранить нас? – спросил капитан. – Тогда мы их потопим! – Он повернулся, чтобы отдать приказание матросам у орудия обстрелять палубу продольным огнем. Но он не успел произнести и слова, как серебряная вспышка, вылетевшая из «вороньего гнезда», испугала его. Он резко повернулся и проводил стрелу взглядом. Она пролетела над всей палубой, резко отклонилась, а потом упала в море.

Никто не успел ничего сказать, как новая вспышка прорезала воздух, пролетела почти по той же траектории, но только не отклонилась и вонзилась во что-то позади главной мачты.

Наступила пауза.

– Придержи Гвенвивар! – крикнула Кэтти-бри Дзирту.

Вайнс с сомнением посмотрел на дроу, но тот безоговорочно послушал девушку. Он вскинул руки и снова позвал к себе пантеру, уже отступавшую по палубе назад, чтобы взять разгон для прыжка.

– Все кончено, – объявил темный эльф.

Лицо капитана прояснилось, потому что большой парус шхуны опал, и судно вдруг глубоко зарылось носом. Рея на бизани развернулась, и треугольный задний парус – стаксель – тоже. Шхуна отклонилась в сторону, повернувшись носом к востоку, к далекому незримому берегу.

Глядя в подзорную трубу, Кэтти-бри видела, как над убитым стоит на коленях женщина, а какой-то мужчина поддерживает его голову. Кэтти-бри ощутила пустоту в сердце, потому что убивать ей всегда было тягостно.

Но этот человек был враг, по его вине разыгралась бы битва, в которой пало бы множество невинных. Пусть уж лучше он заплатит своей жизнью, чем жизнями других людей.

Она без устали повторяла это про себя, но утешение не приходило.

Когда уже не оставалось сомнений в том, что схватки удалось избежать, Дзирт снова посмотрел на хрустальный осколок с нескрываемым презрением. Воззвав к одному-единственному нестойкому человеку, он чуть было не стал причиной смерти многих.

Дроу не терпелось поскорее избавиться от страшной вещи.

Темный эльф, как всегда, удобно откинулся в кресле и стал с интересом слушать. В роскошной мантии, подаренной Джарлаксом Рай'ги Бондалеку, он разместил устройство для яснослышания – это был один из многочисленных драгоценных камней, нашитых на черную ткань. Камень был не простым: любого, кто его обнаружил, он заставил бы думать, что его предназначение – помочь носящему его магу произвести заклинание на яснослышание. Так оно и было, по в камне заключалась и иная сила. В сочетании с самоцветом, остававшимся у Джарлакса, он позволял наемнику подслушивать любые разговоры бывшего жреца.

– Копия готова, и в ней заключена почти такая же мощь, как и в оригинале, – говорил Рай'ги, очевидно имея в виду медальон, связанный с Дзиртом.

– Тогда тебе будет просто снова и снова устанавливать местоположение отступника, – послышался голос Киммуриэля Облодры.

– Они по-прежнему на корабле, – сказал Рай'ги. – И, насколько мне известно, останутся на борту еще много дней.

– Джарлаксу нужно знать больше, – возразил Облодра, – или же он поручит это мне.

– Да-да, моему основному сопернику, – с насмешливой серьезностью отозвался Рай'ги.

Зная, что они его не услышат, Джарлакс захихикал. Оба дроу считали необходимым поддерживать в Джарлаксе уверенность в том, что они соперники и поэтому не представляют угрозы для него, хотя на самом деле между ними давно существовала тесная доверительная дружба. Джарлакс ничего не имел против – даже одобрял, потому что понимал: псионик и чародей, обладавшие выдающимися способностями, но плохо разбиравшиеся в закономерностях поведения разумных существ, никогда не отважатся выступить против него даже заодно. Их больше пугало не то, что он их уничтожит, а скорее то, что в случае, если они одержат победу, им придется принять на свои плечи ответственность за судьбу всей непостоянной банды.

– Лучшим способом разведать об отступнике побольше было бы явиться туда в чужом обличье и послушать, о чем он говорит, – продолжал Рай'ги. – Я уже и так много узнал о том, что происходит с ним сейчас и что было раньше.

Джарлакс подался вперед в своем кресле, внимательно вслушиваясь в слова заклинания, которое начал нараспев произносить Рай'ги. Из того, что он уловил, стало ясно, что жрец создавал магический экран – он мог увидеть то, что хотел, в чаше с водой.

– Вот этот, – вскоре сказал Рай'ги.

– Мальчик? – уточнил Киммуриэль. – Да, он бы вполне подошел. Завладеть разумом ребенка нетрудно – люди воспитывают своих детей не так тщательно, как дроу.

– Ты мог бы справиться с его разумом? – спросил Рай'ги.

– Легко.

– Через экран? Повисло долгое молчание.

– Не знаю, делал ли кто-нибудь это раньше, – ответил наконец Облодра, но по его тону было понятно, что эта задача его не пугает, скорее ему интересно, как он с ней справится.

– Тогда совсем рядом с изгнанником будут наши глаза и уши, – продолжал Рай'ги. – Да еще в такой форме, что у Дзирта До'Урдена это не вызовет подозрений, – любопытный мальчишка, которому охота послушать волшебные истории о приключениях дроу.

Джарлакс снял ладони с камня и перестал слышать разговор своих подчиненных. Он снова откинулся в кресле и довольно улыбнулся, радуясь, как восхитительны повороты подводных течений.

В этом и была вся суть его власти, подумал он, в способности передавать ответственность другим и позволять им самим принимать решения. Сила Джарлакса заключалась не в самом Джарлаксе, хотя и в одиночку он был очень сильным противником, а в самостоятельных и надежных подчиненных, которыми наемник окружил себя. Сразиться с Джарлаксом означало сразиться со всей Бреган Д'эрт – организацией свободно мыслящих и необыкновенно умелых воинов-дроу.

Сразиться с Джарлаксом значило проиграть. Гильдии Калимпорта вскоре поймут это. И Дзирт До'Урден – тоже.

– Я снесся с иным уровнем существования и от его жителей, великих и мудрых существ, которые проникают в жалкие дела дроу одной силой мысли, многое узнал об отступнике и его друзьях, о том, где они побывали и куда собираются, – объявил Джарлаксу Рай'ги Бондалек на следующий день.

Джарлакс сделал вид, что поверил лживой ссылке на таинственный потусторонний источник, решив, что это несущественно.

– В Глубоководье, как я уже тебе говорил, – рассказывал Рай'ги, – они сели на корабль – он называется «Искатель» – и теперь плывут в город под названием Ворота Бальдура, где окажутся дня через три.