— Если нас поймают, я честно скажу, что ты никак не способствовал моему побегу, — пообещал Вульфгар, пряча в отросшей за зиму густой бороде хитрую усмешку.

— Ты совершенно не умеешь меня успокаивать, — заявил Морик, пропуская друга вперед по дороге, ведущей на запад, в Аукни.

Двумя днями позже действительно обрушилась снежная буря, которую предрекал Морик, но стихия разбушевалась не в полную силу, и по дороге можно было проехать. Всадники продвигались вперед, стараясь не сбиться с пути. Несмотря на плохую погоду, они ехали быстро — Вульфгар спешил. Вскоре появились отдельные крестьянские хозяйства и каменные дома. Теперь буря была путникам на руку, поскольку люди сидели в домах за плотно закрытыми ставнями, да если кто и видел сквозь пелену снега двух закутанных путников, вряд ли их узнал бы.

Вульфгар остался ждать в укрытии среди холмов, а Морик переоделся лордом Брандебургом из Глубоководья и поскакал к деревне. Прошло довольно много времени, буря не стихала, и Морик не возвращался. Вульфгар покинул свое убежище и поднялся на холм, откуда можно было видеть замок Аук. Он беспокоился, что друга могли разоблачить. А если так, то не должен ли он броситься ему на помощь? Варвар усмехнулся. Скорее Морик остался в замке в расчете на прекрасный ужин и сейчас греется у камина. Вульфгар вернулся в укрытие и стал чистить лошадь скребницей, уговаривая себя иметь терпение.

Морик, в конце концов, вернулся, но лицо у него было мрачное.

— Меня там не встретили с распростертыми объятиями, — заявил он.

— Тебя раскрыли?

— Не в том дело, — ответил бродяга. — Они по-прежнему считают меня лордом Брандебургом, но им показалось странным, что я исчез одновременно с тобой.

Вульфгар кивнул: это они предполагали.

— Почему же тебя отпустили, если подозревают?

— Я убедил их, что это всего лишь совпадение, — ответил он, — а иначе разве вернулся бы я в Аукни? Само собой, мне пришлось с ними плотно поужинать, чтобы убедить окончательна

— Ну конечно, — ехидно согласился варвар. — А что с леди Меральдой и ребенком? Ты ее видел? — поторопил он.

Морик расседлал свою лошадь и тоже принялся ее чистить.

— Нам надо уходить, — просто объявил он. — И как можно дальше отсюда.

— А в чем дело? — не отставал Вульфгар.

— У нас здесь нет ни друзей, ни даже знакомых, мы тут никому не нужны, — ответил Морик. — Так что лучше будет, если Вульфгар, Морик и лорд Брандебург уберутся из этого ничтожного княжества куда подальше.

Вульфгар наклонился к приятелю, ухватил его за плечи и с силой развернул к себе.

— Что с леди Меральдой? — требовательно спросил он.

— Она родила ребенка вчера ночью, — неохотно промолвил Морик. Вульфгар с нетерпением смотрел на него во все глаза. — И она, и ребенок живы, — поспешно добавил Бродяга, — пока. — Вырвавшись, он с удвоенным усердием принялся надраивать коню бока.

Но Вульфгар не сводил с него тяжелого взгляда, и Морик с вздохом повернулся.

— Слушай, она там наплела, что ты якобы надругался над ней, — стал он уговаривать друга. — Ясное дело, скрывала какую-то интрижку. Она солгала и повесила на тебя всех собак, скрывая свою измену.

И Вульфгар снова кивнул. Все это было ему прекрасно известно.

Морик внимательно посмотрел на приятеля, удивляясь, что тот не чувствует злобы по отношению к женщине, из-за которой его чуть было не подвергли мучительной казни.

— Что ж, теперь никаких сомнений в происхождении ребенка нет, — продолжил Морик. — Роды случились слишком скоро после нашей встречи с девушкой на дороге. И в деревне, и в замке не многие верят в ее историю.

— Я предполагал, что примерно так все и получится, — с тяжелым вздохом сказал Вульфгар.

— Что-то поговаривают о юноше, разбившемся на скалах в день свадьбы лорда Ферингала и Меральды. Парень, умирая, выкрикивал ее имя.

— И лорд Ферингал считает, что из-за него он стал рогоносцем?

— Да не то чтобы, — ответил Морик. — Но поскольку ребенок был зачат до свадьбы — даже если бы это был и твой ребенок, — он ведь уверен, что его жена спала с другим. И теперь он может думать, что она это сделала по собственному желанию, а вовсе не потому, что какой-то разбойник напал на нее на пустынной дороге.

— Женщина, которую взяли силой, невиновна, — вставил Вульфгар.

— Тогда как женщина, которая изменила… — многозначительно добавил Морик.

Вульфгар вздохнул и вышел из убежища, чтобы снова поглядеть на замок.

— Что с ней будет? — окликнул он Морика.

— Брак будет объявлен недействительным, ясное дело, — ответил Морик, который достаточно жил в городах, чтобы знать, чем все закончится.

— А леди Меральду вышлют из замка, — бодро предположил варвар.

— Если ей повезет, то ее вышлют без денег и титула из владений Ферингала Аука, — ответил Морик.

— А если не повезет? — спросил Вульфгар.

Морик поежился.

— Обычно жен знатных людей за такие дела казнят, — сказал искушенный бродяга.

— А что будет с ребенком? — взволнованно спросил Вульфгар. В темных уголках сознания снова зашевелились образы его страшного прошлого.

— Если повезет, вышлют, — ответил Морик. — Хотя, боюсь, ему для этого понадобится гораздо больше везения, чем его матери. Все это очень сложно. Младенец — угроза не только владению Ауков, но и гордости их рода.

— Неужели они убьют ребенка, несмышленыша? — спросил Вульфгар и стиснул зубы, поскольку к нему начали подбираться собственные жуткие воспоминания.

— Нельзя недооценивать ярость обманутого господина, — хмуро отозвался Морик. — Лорд Ферингал не может проявить слабость, если не хочет лишиться и уважения собственных подданных, и земель. Все это очень запутанно и сложно. Так что давай-ка убираться поскорей.

Но Вульфгар уже сорвался с места — он выскочил из-под навеса и пошел по заснеженной тропе. Морик поспешил его догнать.

— Ну что ты сделаешь? — спросил он, видя, что друга не переубедить.

— Не знаю еще, но что-то я сделать должен, — отозвался варвар, ускоряя шаг, так что Морику становилось все труднее поспевать за ним.

Когда они вошли в деревню, буря снова сослужила им добрую службу — никого из жителей на улицах не было. Вульфгар решительно направился к мосту, соединявшему землю с островом, на котором стоял замок Аук.

— Отдайте ребенка на воспитание, как и собирались, — посоветовал управляющий Темигаст беспокойно шагавшему лорду Ферингалу.

— Но теперь все иначе, — пробормотал молодой человек, нервно постукивая себя кулаками по бедрам. Он бросил быстрый взгляд на сестру. Та уютно устроилась в кресле и сверкала улыбкой, говорившей: «Я же предупреждала».

— Но разве что-то изменилось? — спросил Темигаст, всегда олицетворявший голос здравого смысла в этом доме.

— Ты разве считать не умеешь? — фыркнула Присцилла.

— Ребенок мог появиться раньше срока, — возразил Темигаст.

— Самое что ни на есть доношенное дитя, — отрезала женщина. — Она родилась в срок, Темигаст, и ты сам это прекрасно знаешь. — Присцилла посмотрела в глаза брату, вновь возвращаясь к разговору, не умолкавшему в замке Аук весь день. — Ребенок был зачат в середине лета, — сказала она, — до предполагаемого происшествия на дороге.

— Разве можно быть в этом уверенным? — жалобно воскликнул Ферингал. Он без конца одергивал на себе одежду, из чего можно было представить, какие раздерганные мысли носятся в его голове.

— А разве нельзя? — оборвала его Присцилла. — Да над тобой вся деревня потешается. Неужели ты и сейчас проявишь слабость?

— Вы все еще любите ее, — вмешался Темигаст.

— Разве? — На лице Ферингала отражались смятение и мука. — Теперь я уже не знаю.

— Тогда отошлите ее, — предложил старик. — Отправьте в изгнание вместе с ребенком.

— Тогда ты станешь не только посмешищем, но и дураком, — недовольно возразила Присцилла. — Хочешь, чтобы этот младенец вернулся через двадцать лет и отобрал твои владения? Разве мало мы знаем таких историй?