На следующее утро Меральда робко вошла в кухню, все время чувствуя на себе отцовский взгляд. Она также посмотрела на мать, стараясь угадать, рассказал ли ей отец о том, как неосмотрительно она вела себя с Якой. Но Биаста просто светилась радостью и, очевидно, даже не подозревала о произошедшем.

— О, расскажи мне о саде! — воскликнула Биаста, лучась улыбкой. — Он действительно такой красивый, как говорит Герди Харкинс?

Меральда мельком взглянула на отца. Но он, к ее облегчению, тоже улыбался. Девушка присела на свой стул и придвинулась поближе к матери.

— Еще лучше, — ответила она, тоже радостно улыбаясь. — Какие там краски, даже на заходе солнца! Х при луне, хотя цвета гаснут, там царит такой аромат, что прямо за душу берет. Но самое главное не это, — сказала Меральда деланно бодрым голосом, готовясь выдать новость, которую от нее ждала — Лорд Ферингал предложил мне выйти за него замуж.

Биаста аж взвизгнула от восторга. Тори изумленно вскрикнула с набитым ртом и крошки полетели во все стороны. Дони Гандерлей удовлетворенно хлопнул по столу обеими руками.

Биаста, еще неделю назад едва встававшая с постели, вскочила и начала суетиться, приводя себя в порядок и восклицая, что ей немедленно нужно оповестить об этом своих подруг, и в особенности Герди Харкинс, которая всегда немного воображала, поскольку время от времени шила платья для леди Присциллы.

— А почему ты вернулась вечером такая расстроенная и в слезах? — спросила Тори Меральду, как только они остались одни в своей комнате.

— Занимайся своим делом, — ответила Меральда. — Ты будешь жить в замке, ездить в Хандлстоун и Файрешир, и даже в Лускан и другие удивительные места, — не сдавалась Тори, — и при этом ты плачешь. Я слышала.

Меральда была готова опять расплакаться, но только сердито посмотрела на сестру и снова занялась домашней работой.

— Понятно, это Яка, — решила Тори, довольно ухмыляясь. — Все еще думаешь о нем.

Меральда приостановилась, чтобы взбить свою подушку, потом на мгновение прижала ее к себе —Тори сразу поняла, что она собирается сделать, — а потом с размаху ударила ею Тори, и обе сестры повалились на узкую кровать.

— Скажи, что я королева! — потребовала старшая.

— Могла бы, но не стала, — упиралась Тори, и Меральда принялась щекотать ее. Вскоре девчонка не смогла больше выдерживать, сдалась и закричала: — Королева! Королева! Но ты же грустишь о Яке, — уже серьезно добавила девочка чуть позже, когда Меральда принялась за починку белья.

— Мы с ним встретились вечером, — созналась старшая. — Когда я шла домой. Он с ума сходит, когда думает обо мне и лорде Ферингале.

Тори прикрыла ладошкой рот и наклонилась поближе, боясь пропустить хоть слово.

— А еще он меня поцеловал.

— Лучше лорда Ферингала?

Меральда вздохнула и, утвердительно кивнув, прикрыла глаза, вспоминая сладкие минуты с Якой.

— Меральда, что ж ты будешь делать? — спросила Тори.

— Яка хочет, чтобы я сбежала с ним.

Тори широко открыла глаза и вцепилась в подушку:

— А ты что?

Меральда расправила плечи и смело улыбнулась младшей сестре:

— Мое место рядом с лордом Ферингалом.

— Но Яка…

— Яка ничем не поможет маме, да и всем нам, — пояснила девушка. — Можно отдать сердце кому угодно, но жизнь провести надо с подходящим человеком, ради тех, кого любишь.

Тори хотела возразить, но в комнату вошел Дони Гандерлей.

— У вас есть работа, — напомнил он, посмотрев при этом на старшую дочь так, что она поняла: он слышал их разговор. Он даже с одобрением слегка мотнул головой, когда выходил.

Для Меральды этот день прошел как в тумане, она все пыталась уговорить свое сердце примириться с долгом. Ей и в самом деле хотелось поступить так, как было бы лучше для ее семой, но сердцу не прикажешь — она жаждала узнать, что такое любовь, в объятиях мужчины, которого действительно любила.

На террасных полях в горах Дони Гандерлей терзался не меньше. Утром он видел Яку Скули, но они только обменялись беглыми взглядами. Один глаз у парня заплыл и не открывался. Вчера Дони чуть не убил юношу, посмевшего покуситься на благо его семьи, но сейчас он вспомнил о своей юношеской любви и, глядя на избитого Яку, чувствовал себя виноватым. Нечто более важное, чем долг, соединило Яку и его дочь прошлой ночью, и Дони внушал себе, что не должен испытывать к Яке вражду, поскольку единственный грех парня в том, что он любит Меральду.

После заката в доме воцарилась полная тишина и покой, и оттого возня Меральды казалась еще громче. Все семейство после долгого тяжелого дня, к тому же взбудораженное вестью о новом приглашении лорда Ферингала, к которому было добавлено великолепнейшее платье зеленого шелка, рано легло спать. Меральда старалась надевать платье тихо и осторожно, но материя шуршала.

— Что ты там делаешь? — сонно спросила Тори.

— Т-шш! — откликнулась Меральда, подходя к кровати младшей сестры и опускаясь на колени, чтобы она слышала ее шепот. — Спи и держи язык за зубами, — приказала она.

— Ты идешь к Яке! — воскликнула Тори, и Меральда зажала ей рот.

— Ничего подобного, — запротестовала старшая. — Я только хочу платье поносить.

— Неправда! — прошипела Тори, совсем проснувшись и садясь в постели. — Ты идешь к Яке. Скажи правду, или я разбужу папу.

— Обещай, что не скажешь, — попросила Меральда, присаживаясь на ее постель. Тори живо закивала. — Я надеюсь, что встречусь с Якой. Он каждую ночь ходит смотреть на луну и звезды.

— И вы сбежите, чтобы пожениться?

Меральда невесело усмехнулась.

— Нет, — ответила она. — Я соединю свою жизнь с лордом Ферингалом ради мамы, папы и тебя, — сказала она. — Причем я об этом не жалею, — поспешно добавила она, видя, что сестра готова возмутиться. — Нет, ведь у меня будет прекрасная жизнь в замке, я уверена. Он неплохой человек, хотя и многого не понимает. Но этот вечер принадлежит моему сердцу. Только один вечер, чтобы попрощаться с Якой. — Меральда погладила Тори по руке, вставая. — А теперь спи.

— Если только пообещаешь завтра все мне рассказать, — ответила Тори. — Пообещай, а то выдам.

— Ты не скажешь, — уверенно отозвалась Меральда, понимая, как девочку захватила романтика всей этой истории. Она была слишком мала и не понимала, что последствия решений, принятых сейчас, останутся на всю жизнь, зато Меральда полностью отдавала в этом отчет.

— Спи, — ласково сказала она и поцеловала Тори в лоб. Оправив платье и бросив тревожный взгляд на занавеску, закрывавшую вход в комнату, Меральда пробралась к маленькому окну и вылезла наружу.

Дони Гандерлей видел, как старшая дочь скрылась во тьме, и знал, что она задумала. Ему очень хотелось отправиться вслед за ней, застукать ее с Якой и разом покончить с этим мальчишкой, от которого одни неприятности, но Дони все же верил, что дочь вернется, что она поступит так, как лучше для семьи.

Но на сердце у него было тревожно: он-то знал, насколько жадна и ненасытна любовь юных. И все же он решил дать дочери одну ночь, ни о чем не спрашивая и не осуждая.

Меральда опасливо шла во тьме. Нет, она не боялась нападения ночных чудищ — у нее никогда не было таких страхов, но она боялась, что скажут родители, и особенно отец, если обнаружится ее отсутствие.

Но девушка торопливо шла под усыпанным звездами небом, и дом скоро остался позади. Вскоре она оказалась на лугу и незаметно стала танцевать и кружиться, наслаждаясь прикосновениями влажной травы к босым ступням, ей хотелось дотянуться до звезд, и она тихонько напевала какую-то простую мелодию, казавшуюся такой возвышенной и так отвечавшей чувствам, обуревавшим ее здесь, наедине со звездами и мировым покоем.