— Здесь я работаю с цветами, — пояснила Присцилла, подводя Меральду поближе к горшкам. Сначала она присела перед красными маками и нежно погладила цветок, отгибая лепестки и обнажая темную сердцевинку. — Видишь, какой у него крепкий стебель? — спросила она. Меральда протянула руку, чтобы потрогать.

Присцилла резко поднялась и двинулась к другим горшкам, в которых росли более бледные цветы. Она снова отогнула лепестки и показала, что сердцевинка у них белая. Когда же Меральда потрогала стебель, обнаружилось, что он нежнее.

— Я много лет отбирала более светлые цветы, — сказала Присцилла, — пока не добилась того, что они стали совсем не похожи на обычные маки.

— Маки «Присцилла»! — воскликнула Меральда. И, к ее удовольствию, вечно унылая Присцилла Аук искренне рассмеялась.

— Но вы этого достойны, — не успокаивалась Меральда. — Вам надо показать их торговцам, путешествующим из Хандлстоуна в Лускан. Разве дамы Лускана не будут готовы заплатить большие деньги за такие нежные маки?

— Купцы, которые бывают в Аукни, интересуются куда более прозаическими вещами, — ответила Присцилла. — Инструменты, оружие, продукты, напитки—без них никак! — да, быть может, еще изделия косторезов из Десяти Городов. У лорда Фери довольно большая коллекция таких вещиц.

— Мне бы очень хотелось ее увидеть.

Присцилла как-то странно посмотрела на нее.

— Полагаю, ты ее увидишь, — довольно сухо сказал она, как будто только сейчас вспомнив, что перед ней не простая крестьяночка, а женщина, которая вскоре станет госпожой Аукни.

— Но вам действительно надо продавать ваши цветы, — бодро продолжала Меральда. — Может быть, отвезти их в Лускан на рынки под открытым небом, я слышала, они просто чудесные.

Присцилла снова слабо улыбнулась.

— Ну, поглядим, поглядим, — сказала она, и в ее тоне вновь появилось высокомерие. — Ведь только крестьяне распыляют свое добро.

Но Меральда не слишком расстроилась. За этот день она сблизилась с Присциллой больше, чем, как она думала, ей удалось бы за всю жизнь.

— Ах, вот вы где. — Темигаст стоял и ждал их у входа в замок. Как всегда, он появился как раз вовремя. — Умоляю простить нас, дорогая Меральда, но лорд Ферингал, боюсь, будет занят весь вечер, поскольку Баней в торговле — сущее чудовище, а в этот раз он привез кое-что, чем господин заинтересовался. Он велел мне спросить, не посетите ли вы нас завтра днем.

Меральда взглянула на Присциллу, надеясь решить с ее помощью, но та снова занялась своими цветами, как будто Темигаста и Меральды вовсе не было рядом.

— Передайте ему, что я, конечно, приду, — ответила девушка.

— Прошу вас, не держите на нас гнева, — сказал Темигаст, и Меральда только рассмеялась. — Что ж, прекрасно. Быть может, вы поедете прямо сейчас, потому что карета уже подана и, похоже, надвигается гроза, — добавил старик, пропуская девушку.

— Я не видела ничего прекраснее ваших маков, Присцилла, — обратилась она к женщине, с которой вскоре должна была породниться. Та неожиданно задержала ее за подол, и когда девушка обернулась, то с безграничным изумлением обнаружила, что сестра Ферингала протягивает ей нежно-розовый цветок.

Обменявшись с ней улыбкой, Меральда прошла в замок мимо Темигаста. Управляющий чуть помедлил и спросил у леди Присциллы:

— Подружились?

— Едва ли, — холодно ответила она. — Я подумала, что она оставит мои цветы в покое, если у нее будет свой цветок.

Темигаст усмехнулся, и женщина бросила на него ледяной взгляд.

— Друг, и при этом дама, быть может, это не так уж плохо, как ты думаешь, — заметил он. Управляющий развернулся и торопливо пошел вслед за Меральдой, а Присцилла так и осталась стоять на коленях в своем саду, обдумывая странные мысли.

В головке Меральды, возвращавшейся из замка Аук, тоже зрели разные мысли. Она думала, что сегодня хорошо поладила с Присциллой и даже можно надеяться, что когда-нибудь они станут подругами.

Только представив себе это, она рассмеялась. По правде говоря, трудно вообразить, что можно настолько сблизиться с Присциллой, которая всегда-всегда будет считать себя выше крестьянской дочери.

Но теперь Меральда не ощущала себя униженной, и не потому, что день прошел так хорошо, а потому, что предыдущую ночь она провела с Якой Скули. Теперь она кое-что знала о жизни. Прошлая ночь стала поворотной точкой. Позволив себе один раз отдаться собственным желаниям, она теперь могла смиренно принять хоть не такое заманчивое, однако большое будущее, ожидавшее ее. Да, теперь она доведет лорда Ферингала до алтаря в часовне замка Аук. Она, а главное, ее семья получат от него все. чего только пожелают. Получат, конечно, не за просто так, но родившаяся в ней вчера женщина была готова заплатить эту цену.

Меральда радовалась, что сегодня провела с лордом Ферингалом совсем немного времени. Наверняка он стал бы приставать, и девушка не была уверена, что ей удалось бы выдержать и не рассмеяться ему в лицо.

Довольная, улыбающаяся, она смотрела из окна кареты на дорогу. Но вдруг ее улыбка растаяла. Яка Скули стоял на вершине скалистого утеса, поджидая на том самом месте, где возница обычно высаживал ее.

Меральда высунулась в окошко с другой стороны, чтобы Яка ее не увидел, и обратилась к кучеру:

— Прошу вас, сегодня отвезите меня до самого дома.

— Я надеялся, что вы так и скажете, госпожа Меральда, — ответил Лайам Вудгейт, — У одной из лошадей, похоже, что-то с подковой. Может быть, у вашего отца найдется молоток и брусок.

— Да конечно, — ответила Меральда. — Поедемте к нам, и я уверена, что папа поможет вам.

— Вот и прекрасно! — откликнулся кучер. Он слегка стегнул лошадей, и они поскакали вперед быстрее.

Меральда откинулась на спинку сиденья и смотрела из глубины кареты на стройную одинокую мужскую фигуру. Она даже ясно представила себе, какое у него сейчас лицо. И чуть было не передумала и не попросила кучера высадить ее прямо здесь. Может, стоило снова встретиться с Якой, заняться любовью под звездным небом, еще разок почувствовать себя свободной. А может, сбежать с ним и прожить всю жизнь для себя, а не для кого-то еще.

Но нельзя же так поступить с мамой, папой и Тори. Ведь родители верили, что она сделает все правильно. А правильным было поставить крест на чувствах к Яке Скули.

Карета остановилась перед домиком Гандерлеев. Лайам Вудгейт ловко соскочил на землю и открыл для Меральды дверцу.

— Ну, зачем вы, — смутилась девушка, когда он помогал ей выходить из экипажа.

— Вы же станете госпожой Аукни, — весело подмигнув, ответил старичок. — Разве можно обходиться с вами как с крестьянкой?

— Но это не так уж плохо, — ответила Меральда, — я имею в виду — быть крестьянкой. По крайней мере, на ночь тебя увозят из замка.

И Лайам Вудгейт от души рассмеялся.

— А также привозят обратно, когда только захотите, — ответил он. — Управляющий Темигаст сказал, что я в вашем полном распоряжении, госпожа Меральда. Мне сказано доставлять вас и вашу семью куда вам угодно и когда угодно.

Меральда улыбнулась и поблагодарила. Отец с хмурым видом открыл дверь и остался стоять в проеме.

— Пап! — позвала его девушка. — Может, ты поможешь моему другу… — Тут она остановилась и посмотрела на гнома. — Слушайте, а я ведь даже не знаю, как вас зовут, — заметила она.

— У большинства благородных дам не находится времени, чтобы спрашивать о таких вещах, — ответил он, и они снова дружно рассмеялись. — К тому же все мы, маленькие, для больших людей на одно лицо. — Он лукаво подмигнул и отвесил глубокий поклон. — Лайам Вудгейт, к вашим услугам.

Дони Гандерлей подошел к ним.

— Что-то недолго ты сегодня гостила в замке, — с подозрением заметил он.

— Лорд Ферингал занят с одним торговцем, — ответила Меральда. — Завтра я снова поеду. У одной из лошадей Лайама что-то с подковой, ты не поможешь?

Дони поглядел на упряжку и кивнул: