- Что толку теперь гадать? Вся их самоуверенность строилась на том, что они не боялись штурма, а долгая осада - совсем не то же, что перспектива скорой и жестокой смерти. К тому же они не располагали точными сведениями о соотношении сил. Словом, я сумел убедить и Маркезини, и Сабатела, что их помощь не повредит, но в крайнем случае я выиграю и без неё.

- Это была ложь.

- Разумеется. Но они-то об этом не знали. Я сделал это предложение обоим кланам, Маркезини отказались, но Сабатела мне удалось убедить. Их сейчас в городе представляет женщина, престарелая сира Мелиса, и это, полагаю, сыграло свою роль. Она отправила на южную башню пятьдесят арбалетчиков, с условием, что об этом никто никогда не узнает, независимо от исхода боя.

- Она зря боялась. Победителей не судят.

- Да, тут вы правы. Но таков был уговор, и я не могу представить сиру Мелису к награде, как бы мне этого ни хотелось. Впрочем, полагаю, с неё хватит и того, что трое её внуков не будут казнены за участие в мятеже.

Уилл медленно кивнул. Всё это оказалось куда более рисковой затеей, чем он предполагал. Но с другой стороны, когда это сир Риверте чурался рисковых затей? Именно они сделали его тем, кто он есть.

- Все эти люди, - сказал Уилл, кидая взгляд за окно, - погибли из-за меня.

- Глупости. Бросьте вы это, Уильям. Совсем даже напротив - вы спасли тысячи жизней, когда попались нашему приятелю сиру Вителли. Я не шучу, - заверил он, когда Уилл бросил на него подозрительный взгляд. - Если бы он не вынудил меня на этот бой, я бы использовал пушки. Мы бы взяли Дизраэль, и мне пришлось бы учинить там резню, чтобы наказать за долгое сопротивление. Потом подошло бы подкрепление из Вальены, и бой всё равно бы состоялся, и мы бы всё равно победили, только людей полегло бы намного больше. Вы спасли жизни всем тем солдатам, Уилл, кто пробираются сейчас к Дизраэлю сидэльскими топями. Их матери будут благословлять вас в своих вечерних молитвах, что, полагаю, весьма лестно для столь богобоязненного человека, каким вы, к моему глубокому сожалению, остаётесь.

Уилл с сомнением покачал головой. Отчасти Риверте был прав, но для него это ничего не меняло. Что ж, похоже, ему придётся просто жить с этим дальше. Только и всего.

- Кстати, - сказал он, помолчав, - а почему вы не использовали пушки? Ведь вы же знали, что Ортандо забрал меня... ну, с той нейтральной территории?

- Как вы, однако, тактичны и деликатны, - вздохнул Риверте. - Всегда в вас это любил. Вы хотели сказать - из той выгребной ямы, куда вас запихнули? Вас вытащили оттуда слишком поздно. Я надеялся вас дождаться, но Ортандо задерживался, а пока я не убедился, что вы действительно в безопасности, нарушить условия договорённости с Витте было бы слишком рискованно. Ведь оставался шанс, что Ортандо не удалось вас отбить, или что люди Витте вернулись за вами первыми. Поэтому я дал приказ выступать, а когда Ортандо явился и сообщил, что вывез вас, бой уже начался, и вернуться за пушками было невозможно. К тому же вы ведь знаете, что в открытом поле артиллерию я использую только в начале боя, пока не началась свалка. Иначе своих войск можно положить больше, чем вражеских.

Уилл кивнул, снова чувствуя себя виноватым. Риверте слегка погладил его щеке кончиками пальцев.

- Довольно, Уилл. Не грызи себя за это. Что случилось, то случилось, и могло обернуться гораздо хуже. Хотя, если уж начистоту, я до конца сомневался, что из всей этой авантюры выйдет что-то путное. Чертовски неприятное ощущение, доложу я вам, сир Норан.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Потом Риверте убрал руку, отошёл к столу и налил вина в два хрустальных бокала.

- Нам нужно кое-что обсудить, - сказал Уилл, не двигаясь с места.

- Да, - ответил Риверте, пригубив вино. - Я знаю. Вы так долго пытались со мной поговорить, и нам всё время что-то мешало - то война, то Альваро Вителли, то я.

- Вы - больше всего, - напомнил Уилл, не пытаясь смягчить резкость в голосе.

- Каюсь, каюсь. Но это неплохо у меня получалось, согласитесь.

- Мастерски, - признал Уилл. - Мне неоднократно хотелось попросту привязать вас к стулу.

- О, неужели? - Риверте взглянул на него с неподдельным интересом. - Не знал, что вас будоражат такие фантазии.

Уилл только покачал головой.

- Вы опять.

- Что - опять?

- Опять пытаетесь переменить тему.

- О, и правда. Простите, вошло в привычку. Наверное, я просто чертовски боюсь того, что вы мне скажете.

- Граф Риверте чего-то боится?

- Вы даже не представляете, сколь многого. Только никому меня не выдавайте.

Риверте допил вино и снова наполнил бокал. Уиллу сдвинулся наконец с места, подошёл и твёрдо положил ладонь ему на запястье.

- Прекратите напиваться. Я правда намерен с вами поговорить, и желательно до того, как вам станет всё равно.

- Боюсь, столько мне не выпить, - вздохнул Риверте, и, неожиданно подчинившись, отставил бутылку в сторону. - Ладно, Уильям. Вы правы, это становится уже просто смешно. Давайте. Только, прошу, наточите топор поострее.

Уилл не сразу понял, о чём он. А когда понял, кровь отхлынула у него от сердца. Неужели Риверте решил... а хотя что он ещё мог решить, после всего, что между ними случилось.

Уилл сглотнул и прочистил горло. Так хотелось побыстрее покончить со всем этим, просто покончить и идти дальше. Но он решил начать издалека, с самого начала, чтобы не пришлось потом снова жалеть.

- Во-первых, - начал Уилл, - вы использовали меня. Как минимум дважды.

- Вы всё о том злосчастном монастыре? Тут мы с вами вряд ли придём к единому мнению.

- Я понимаю, почему вы так поступили, - поколебавшись, сказал Уилл. - Во всяком случае, стараюсь понять. Но вам следовало заранее сообщить мне о ваших планах. Что если я провалю мирные переговоры, то люди, которых вы со мной послали, откроют ворота.

- Ну, сказал бы я вам об этом. И что бы вы сделали? Только честно, Уилл.

- Я... - Уилл запнулся. И правда, такой вопрос не приходил ему в голову. - Я бы попытался понять.

- Неужели? А мне сдаётся, вы стали бы жарко спорить. А потом вообще отказались бы от моего предложения, или, того хуже, предупредили монахов о том, что случится, если они вас не послушают. Кончилось бы это тем, что мне всё же пришлось бы брать монастырь штурмом. Я старался думать на шаг вперёд, Уилл, я всегда так делаю, иначе войны не ведут и тем более не выигрывают.

- Допустим, - проворчал Уилл. - Но это ещё не всё. Вы использовали меня, чтобы дезинформировать Альваро и провезти ваши пушки через Бастардову долину. Кстати... вы ведь знали, что я был у него? С самого начала знали?

- Не с самого начала. Я... заподозрил, что вы кого-то встретили. Вы очень изменились, Уильям, когда вернулись из вашей самоволки. Не представляете, насколько. Я... я испугался. Вы ведь собирались тогда уйти, да? Вы приехали попрощаться?

Смысла отрицать не было. Уилл молча кивнул.

Риверте криво улыбнулся уголком рта, но улыбка не отразилась в его глазах.

- Вот, об этом и речь. Но что этот ваш "кто-то" - мятежник, я понял во время допроса лазутчика. В какой-то миг он посмотрел на вас, явно узнавая, а вас прошибло холодным потом. Я понял, что вы контактировали с мятежниками. А когда лазутчик даже под пытками вас не выдал, стало ясно, что либо вас приставили шпионить за мной, либо он так думает. В любом случае, это означало, что вы познакомились с кем-то из ближайшего окружения Витте или даже с ним самим. А учитывая ваше явное намерение вскоре меня покинуть... грех было не использовать такую возможность.

- То есть снова меня подставить, - сказал Уилл, чувствуя, как в груди скапливается больно давящая пустота.

- Отчасти. Да. Я виноват, Уилл. И это не далось мне легко.

Уилл вспомнил вдруг их последний вечер вместе, перед нападением Альваро на лагерь. Риверте тогда тоже пил... пил и, о ужас, играл на гитаре. Он делал так, только когда ему было по-настоящему плохо. Да, похоже, это решение действительно оказалось нелёгким.