Несмотря на поглотившее его любопытство, Каддерли сумел сообразить, что был предан, как только почувствовал удар в спину. Он схватился за тонкие перила, на дерево развалилось у него в руках. На мгновение он обернулся назад и увидел Руфо, согнувшегося в дверном проходе с жутким, невыразительным лицом.

Факел Каддерли отлетел в сторону, а сам он полетел вниз, ударяясь о ступеньки, и, наконец, тяжело ударившись о каменный пол. Его сознание провалилось в темноту, и он не слышал, как за ним закрылась дверь.

Из погреба Руфо отправился прямиком в свою комнату, не желая с кем-либо встречаться или разговаривать. Недавние события расплывались в мозгу зачарованного человека. Он почти не помнил, что сделал с Каддерли, а то, что помнил, казалось всего лишь сном. Он так же помнил, как закрыл и завалил скрытую дверь. Было еще что-то, вернее кто-то, но этот образ был совсем уж далек, болтаясь где-то на границе сознания Руфо.

Сколько бы он не пытался, бедный Руфо ничего не мог вспомнить о Барджине. Но в глубине сознания сохранилось странное ощущение, что этой ночью он приобрел друга, который понимает все его переживания и соглашается, что Каддерли – никчемный человек.

Каддерли очнулся в кромешной темноте; он не мог разглядеть пальцы на руке, даже когда провел ими в нескольких сантиметрах от своего лица. Впрочем, он понял, где очутился. В нос забивалась пыль, а висящая повсюду паутина противно липла к лицу.

– Руфо! – позвал он, но голос заглох в застоявшемся воздухе, напоминая, что Каддерли был один в темноте. Он поднялся на колени и почувствовал боль примерно в дюжине мест, особенно в области виска, и что его туника стала твердой как от запекшейся крови. Факел лежал рядом с ним, но ощупав его, Каддерли понял, что тот прогорел несколько часов назад.

Он прищелкнул пальцами и потянулся к поясу. Еще через мгновение он отвернул крышку цилиндра, и луч света разогнал темноту. Даже Каддерли свет показался чужим в этих коридорах, которые знали лишь тьму на протяжении долгих столетий. Краем глаза Каддерли заметил, как несколько мелких существ шмыгнули за пределы светового круга. Пусть уж лучше разбегаются, подумал Каддерли, чем поджидают в темноте.

Каддерли огляделся, сделав луч фонаря как можно шире, в основном разглядывая разрушенную лестницу позади себя. Несколько ступеней еще держались наверху, у самой двери, но большинство валялось вокруг, по всей видимости, оторвавшиеся во время падения. Да, туда не добраться, сказал он себе и сузил луч, чтобы рассмотреть удаленные предметы. Он был в коридоре, одном из многих, образующих похожий на соты лабиринт, судя по многочисленным ответвлениям в обеих стенах. Опорные арки походили на виденные им в библиотеке, но были гораздо толще и ниже, и казались еще ниже, учитывая слои пыли, паутину и следы каких-то ползающих существ.

Когда Каддерли осмотрел себя, то увидел, что его тунику, как он и ожидал, покрывала запекшаяся кровь. Неподалеку он заметил сломанную доску с острыми осколками и бурыми пятнами. Молодой священник осторожно стянул с себя тунику, ожидая увидеть открытую рану.

Под туникой были лишь царапина и синяк. Хотя более прилежные последователи Дениера, даже такие же молодые, как Каддерли, были хорошими целителями, сам Каддерли почти ничего не понимал в этой области. Впрочем, по запекшейся крови на доске Каддерли понял, что рана была глубокой, а окровавленная туника выдавала большую потерю крови. Но о ране, несомненно, кто-то позаботился, так как теперь она была не более чем царапиной.

– Руфо? – снова позвал Каддерли, полагая, что это его товарищ исцелил его. Пыльные коридоры молчали. – Если не Руфо, то кто? – тихо спросил себя Каддерли. Потом он просто пожал плечами: эту загадку все равно было не решить.

– Молодой и сильный, – поздравил себя Каддерли не имея никакого другого объяснения. Он перестал думать о своих болячках и закончил осмотр помещения, ища что-нибудь, что помогло бы ему починить лестницу и добраться до двери. Направив луч света на пол, Каддерли сложил вместе несколько расколотых дощечек. Дерево было сильно искорежено и восстановлению явно не подлежало. Пожалуй, даже слишком сильно искорежено, чтобы причиной этому было его падение – подумалось Каддерли. Некоторые доски были просто разбиты в щепки, как будто по ним били чем-то тяжелым.

Вскоре Каддерли забросил идею вернуться в библиотеку через винный погреб. Старое гнилое дерево все равно не выдержало бы его веса, даже найди он способ скрепить его.

– Могло быть и хуже, – громко прошептал он, поднимая фонарь и вынимая свой болас. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и пошел – один коридор был ничем не лучше другого.

Омерзительные существа расползались от круга света, а по спине Каддерли пробегали мурашки каждый раз, как он представлял себе, во что мог превратиться его путь в темноте.

В большинстве проходов кирпичная кладка просела и раскололась под весом многотонного здания. Барельефы почти стерлись, в их изящные линии набилась вековая пыль, а тонкие линии скульптур были оплетены паутиной. Где-то вдалеке Каддерли слышал капающую воду – глухие и мрачные шлепки.

– Это бьется сердце катакомб, – мрачно пробормотал Каддерли, от этой мысли становилось еще тошнее.

Достаточно долго он просто ходил, стараясь понять расположение туннелей и привести их в систему. В то время как строители библиотеки любили порядок и аккуратно планировали все проходы, изначальные назначения коридоров скоро забылись и они были переоборудованы для удовлетворения нужд верхнего строения.

Каждый раз, когда Каддерли казалось что он знает, где сейчас находится, следующий коридор убеждал его в обратном. Он шел по низкому и широкому коридору, стараясь держаться подальше от составленных у стены распадающихся ящиков. Если это был склад, размышлял он, то неподалеку должен быть выход, возможно достаточно широкий, чтобы по нему могла проехать повозка.

Дальше проход раздваивался, образуя две арки. Они были так сильно затянуты паутиной, что Каддерли пришлось выломать доску из одного из ящиков и расчистить проход.

Оба туннеля были совершенно одинаковыми: каменные стены и пыльный проход вдвое уже того, по которому Каддерли только что пришел. Наитие подсказало левый коридор, но это бала всего лишь догадка, так как Каддерли плохо представлял себе, где по отношению к верхнему зданию он находится.

Он шагал быстро, неотступно следуя за узким лучиком света и стараясь не обращать внимания на крысиные писки и воображаемые опасности по бокам и сзади. Страхи, впрочем, никуда не уходили, и каждый шаг давался с трудом. Каддерли осветил фонарем стены и увидел, что в них были темные выбоины, альковы. Каддерли представил, какая пакость могла прятаться там.

Каддерли медленно повернулся и понял, что, направив узкий луч вперед, уже прошел несколько таких альковов. По его спине пробежал холодок, так как он понял назначение этих альковов еще до того как направил луч света внутрь.

Каддерли отпрыгнул. Капли вдалеке продолжали падать со все той же регулярностью, но сердце Каддерли замерло, так как свет упал на сидящего скелета всего в нескольких футах от Каддерли. Если этот туннель и был складом, то вовсе не для продуктов! Там, где раньше держали припасы, теперь было раздолье только для пожирателей падали. Каддерли понял, что пришел в склепы, место захоронения древних ученых из Библиотеки Наставников.

Скелет, казалось, бесстрастно взирал на свой истлевший саван, сложив костлявые руки на коленях. Паутина, которой был заплетен весь альков, как будто удерживала скелет в прямом положении.

Каддерли подавил свой растущий страх, напомнив себе, что это всего лишь естественные останки добросердечных, разумных людей, и что однажды он тоже будет напоминать такой же скелет. Он повернулся и, насчитав четыре алькова с каждой стороны коридора, подумал о том, чтобы вернуться.

Но Каддерли упрямо отогнал все свои необоснованные страхи и сосредоточился на предстоящем пути. Он удерживал круг света посреди прохода, более не желая смотреть на альковы и испытывать свою храбрость.