Это был метеорит — огромная каменная глыба, прилетевшая откуда-то из глубин космоса и с размаху врезавшаяся в Землю. Правда, один старик на востоке — вроде бы он был из ученых — называл другое слово: дамоклоид,[1] но люди в поселке, где он жил, утверждали, что в последнее время он частенько заговаривается.

Как бы то ни было, именно этот, рухнувший в Атлантический океан в районе тридцатой параллели чудовищный посланец неба и стал причиной Перемены — потому что после его падения уже ничего не было и не могло быть по-прежнему.

Лесли было тогда всего пять лет, но она хорошо запомнила этот день. Мама, держа за руку, вывела ее на улицу, остановилась и уставилась в небо. Вокруг стояли другие люди и тоже молча смотрели вверх.

Скоро ей наскучило стоять, она подергала маму за руку, но мама сердито цыкнула на нее и снова уставилась вверх. Они стояли так долго — казалось, бесконечно. Мама отпустила ее и сложила ладони на груди, будто молилась. Потом кто-то закричал: «Смотрите, смотрите!» — и через секунду Лесли увидела на горизонте зарево.

Розово-оранжевое, оно сначала росло, залив чуть ли не полнеба, потом стало медленно уменьшаться, приобретая пурпурный оттенок. И тут земля под ногами вдруг вздрогнула, Лесли не удержалась на ногах и упала. Ушибла локоть, заплакала — а потом заплакала еще громче, оттого что мама не пришла сразу утешать, а все стояла и смотрела на багровеющее небо.

Отца своего Лесли Брин не помнила. Мама говорила, что он был летчиком и погиб еще до ее рождения. У мамы на секретере стояла его фотография — молодой, веселый, в парадной форме и фуражке с высокой тульей, он вскидывал вверх руку со сложенными колечком пальцами: «Все о’кей!»

Мама Лесли, Аннелиз Брин, была главным врачом военной базы Форт-Бенсон, расположенной на юге Колорадо. И жили они тоже на базе — в квартире в офицерском общежитии, на первом этаже, так что перед окном был хоть и маленький, но свой садик: клумба с душистым табаком и настурциями и пара кустов желтой акации, из стручков которой получались отличные свистульки.

Форт-Бенсон был сравнительно небольшой базой, по списочному составу на день Перемены в нем было восемьсот семь военнослужащих.

Командовал базой полковник Брэдли. Невысокий и сухощавый, с глубокими морщинами на щеках, он казался Лесли ужасно старым, лишь много лет спустя она поняла, что ему было в то время немногим более сорока.

То, что у Форт-Бенсона имеется «нижний этаж» — подземный армейский склад знали многие. Но, пожалуй, лишь сам полковник да несколько офицеров представляли себе истинные размеры этого склада.

В расположенном под территорией базы пещерном комплексе (творении самой природы, строителям пришлось лишь расширить кое-где коридоры да выровнять полы) на тысячах стеллажей хранились самые разные вещи: обмундирование, палатки, аптечки и противогазы, консервы — сотни тысяч банок, герметично упакованные сухие пайки, столовые приборы, постельное белье и инструменты, полевые телефоны устаревшего образца и вполне современные рации. Были и вещи неожиданные — например, несколько коробок с карманными Библиями.

На следующее утро после падения метеорита рассвет так и не наступил. Небо лишь немного посветлело — настолько, чтобы разглядеть, что оно затянуто пеленой темно-серых, низко нависших над землей туч, которые стремительно двигались на северо-запад.

Дул сильный холодный ветер. Сотовые телефоны не работали, обычные тоже. Отключилось и электричество, пришлось запустить имевшийся на базе аварийный генератор.

В полдень полковник послал уоррент-офицера и двух солдат на джипе в Лейк-Смоллвуд, городок в трех милях от базы — посмотреть, что там и как.

Вернулся джип через три часа, привез владельца городского универмага, по совместительству мэра Лейк-Смоллвуда. Уоррент-офицер доложил, что шоссе в нескольких местах пересекают трещины, но проехать можно. В городе все тихо, разрушений нет. Большинство магазинов закрыты.

Мэр рассказал, что в городе нет ни электричества, ни воды. У некоторых старожилов во дворах сохранились колодцы, горожане пока что берут воду оттуда.

Больше всего его интересовало, нельзя ли с базы связаться с компанией по водоснабжению. Или со спасательными службами. Или с губернатором штата. Или с Вашингтоном. Или хоть с кем-то, черт бы их драл! — ведь город в полторы тысячи человек не может существовать без воды, телефона и электричества!

Увы, полковник ничем не мог ему помочь.

Перед ним самим проблема водоснабжения, к счастью, не стояла: база получала воду из находившейся на ее территории артезианской скважины.

С каждым днем становилось все холоднее, к середине июня температура даже днем не поднималась выше тридцатиградусной отметки.[2] На земле по-прежнему царил сумрак, на небе все так же неведомо куда неслись тучи. Порывы ураганного ветра сбивали людей с ног, валили деревья и столбы электропередач. Порой шел снег — колючие снежинки летели над землей почти горизонтально, до крови царапая кожу.

К тому времени полковник распорядился перевести казармы под землю, освободив для этого несколько складских помещений; туда же, под землю, в установленные на полу пещеры палатки переехали и семьи офицеров.

В Лейк-Смоллвуд удавалось пробиться с трудом — обледенелое шоссе было перекрыто поваленными ветром деревьями. Город казался пустым и замерзшим, о том, что в нем есть еще люди, можно было понять лишь по дымкам, поднимавшимся кое-где из труб.

Обитатели базы по-прежнему не знали ничего ни о судьбе своих близких, ни о том, что происходит в стране. Начались случаи дезертирства. Узнав об этом, полковник собрал всех военнослужащих и объявил, что понимает их тревогу за свои семьи и готов отпустить желающих в увольнение на неопределенный срок. Если кто-то захочет привезти своих родных в Форт-Бенсон — для них здесь найдется место и еда.

За три дня с базы уехали сто семьдесят человек, еще примерно столько же — за последующие две недели. Но привезти на базу свои семьи удалось лишь пятерым, остальные вернулись ни с чем — некоторые довольно скоро, некоторые через неделю-две, замерзшие и измученные.

Несколько человек вернулись больше чем через месяц — одному из них удалось добраться аж до Миннесоты, но родной дом встретил его занесенной снегом дверью и выбитыми окнами.

Сорок два человека не вернулись вообще.

Вернувшиеся рассказывали о разрушенных мостах и дорогах, о людях, которые умирают от холода и голода в заметенных снегом домах, о бандах мародеров, нападающих на путников и останавливающих машины, не ради денег — ради еды, которая стала теперь самой большой ценностью.

Но то, что они узнали по дороге от случайных попутчиков, которые, в свою очередь, слышали это еще от кого-то, было намного страшнее.

Нью-Йорк, Атлантик-Сити, прочие города Восточного побережья — их больше нет, просто нет. Огромные, выше небоскреба волны нахлынули и отступили, оставив за собой лишь полузатопленные руины.

Лос-Анджелес ушел под воду — весь, целиком. Сан-Франциско разрушен землетрясением. Площадь Мексиканского залива увеличилась чуть ли не вдвое, поглотив большую часть Луизианы и Флориду.

Вдоль тихоокеанского побережья, от Сан-Франциско до Сиэтла, начались извержения вулканов — целые города погребены под слоем пепла и лавы. По всей стране волнами катятся землетрясения, особенно сильные на юге — в Миссисипи и Миссури.

О землетрясениях обитатели Форт-Бенсона знали не понаслышке — их тоже несколько раз довольно сильно тряхнуло. Правда, обошлось без последствий, разве что в двух пещерах с потолка обрушились камни, смяли и повалили стеллажи.

Что же касается остального… полковник Брэдли не знал, что из рассказанного правда, а что нет, но к тому времени четко уже понимал одно: на помощь им никто не придет. А значит, придется как-то выживать самим.