Дина. Я готова отдать всю себя без остатка!

Гражданин. Вот гражданский порыв достойный восхищения. Советский человек – это человек новой формации. В нем нет ничего национального. Он если хотите над национален. Он с оптимизмом смотрит в будущее.

Дина (в сторону). Не думала, что когда-то скажу это мужчине прямо в глаза. (Гражданину.)  Быстрее можешь.

Гражданин (Дине). Могу. (Всем.) Товарищи, в Советском Союзе в мире и согласии одной большой семьёй проживают больше 150 национальностей…

Вайзман (тихо, Рабиновичу) К чему он клонит?

Рабинович (тихо, Вайзману).  К погрому.

Гражданин.  …А вот в доме №38 по улице Измаильской, на Молдаванке, в Одессе живут одни евреи.

Вайзман (тихо, Рабиновичу). Вы были правы.

Рабинович (тихо, Вайзману). Лучше бы я ошибся.

Дина (Гражданину). Ну и что?

Гражданин. Как бы у иностранной делегации не сложилось ошибочного мнения, что советские люди проживают в еврейском гетто.

Пауза. Тишина.

Гражданин. Товарищи, оно нам надо?!

Яков (кричит). Не надо! (Гражданину.) Как вы думаете, я уже искупил свою вину?

Гражданин (Якову). Вы на правильном пути. (Всем.) На заседании нашего ЖЭКа было единогласно принято временное решение о добровольном изменении национальности жильцов вашего дома.

Дина. А это как? Очень больно?

Гражданин (всем). Сейчас узнаете. (Вайзману). Вот вы, товарищ не хотели бы стать, русским, например?

Вайзман (Рабиновичу). Я что, сплю? Ущипните меня, Соломон. Наконец-то бог услышал мои молитвы. (Гражданину.) Ну, конечно же, я русский. Я самый… самый русский (жмёт руку Гражданину).

Яков. Что, и таки можно будет поменять национальность в паспорте?

Гражданин. Ну, конечно. Нельзя! Только на время.

Рабинович. На какое ещё время?

Гражданин. Все-таки как с вами евреи тяжело!

Рабинович. Можно подумать, что нам легко.

Гражданин.  Ваша национальность будут изменена на время посещения вашего дома иностранной делегацией.  Понятно?!

Вайзман. Что же тут не понять. Но я все равно согласен стать русским даже на один день.

Гражданин (потирает руки). Так-с, с главной национальностью мы определились. Теперь надо бы и нацменьшинства охватить. (Якову). А вы случайно не молдаванин?

Яков. Кто? Я? Случайно, нет. Тем более на одни сутки.

Вайзман (тихо). Соглашайтесь, Яша.

Яков (тихо). Не мешайте мне, Лев Абрамович. Вы что не видите, я торгуюсь. Может мне белоруса дадут.

Вайзман (тихо). Как бы вам якута не дали.

Гражданин (Якову). Значит, на Молдаванке живете, а молдаванином быть не хотите?                     Это знаете ли, махровым национализмом попахивает.

Рот. А может он не молдаванин, а самый настоящий… румын?

Яков. Я? Румын? Нет! Я только что все вспомнил. Я  молдаванин. Мало того я молдаванин из Кишинёва. Из центра, между прочим. Я жил рядом с республиканским стадионом. Оле-оле-оле. Черноморец – чемпион!

Гражданин. Приятно слушать. (Смотрит на Рабиновича.) Что-то внутри меня говорит, что товарищ приехал с холода, чтобы навсегда поселиться на юге. Как на счёт крымского татарина?

Рабинович. Что? И это вы предлагаете мне. Еврею! Сменить не только национальность, но ещё и веру.

Вайзман (Рабиновичу). Не порите горячки, Соломон.  На один день можно. Бог простит.                         Может Он и не заметит. Мусульмане, они такие же обрезанные, как вы и я.

Рабинович (Вайзману). Вы думаете? (Гражданину) «Вейзмир!».

Гражданин (Дине.) Ну, а вы кто будите?

Дина. А можно я сама выберу?

Гражданин. Выбирать – это не только неотъемлемое право советского человека, но и его гражданская обязанность.

Дина. Тогда я решила стать… эстонкой.

Гражданин. Отлично.

Дина. Все равно я давно хотела перекраситься. Теперь и повод будет блондинкой стать.

Гражданин (Рот) А что с вами делать товарищ?

Рот. Я коммунист!

Гражданин. Я тоже коммунист. Но коммунист с нужной национальностью.  Хорошо.             Вы, как и я будите составлять вторую по численности нацию в Советском Союзе.

Рот. Спасибо за доверие, товарищ. Я этого никогда не забуду.

Гражданин (всем). Помните, что все мы живём в большой и дружной советской семье, где каждый человек, любой расы, национальности и вероисповедания живёт счастливо.

Вайзман. А если иностранная делегация начнёт указывать нам на наши недостатки?                   Как прикажите им отвечать?

Гражданин. На провокации - не поддаваться!  Чуть что, смело заявляйте, что у них в Америке тоже не все в порядке. Там товарищи на улицах черных ещё бьют!

Рот. Хорошо бы письменную инструкцию от вас получить. И фотографии всех членов вражеской делегации.

Гражданин. Инструкция есть и хранится в надёжном месте. Завтра я лично буду сопровождать делегацию.

Гражданин выходит со двора в сопровождении Милы Рот.

Явление одиннадцатое

Вайзман (Якову). Я давно хотел спросить вас Яша, как русский молдаванина. Вы когда мне четвертной вернёте?

Яков. Я мог бы вам ответить на родном языке. Но не буду. Не так воспитан.                                    А как бывший еврей хочу сказать вам следующее. Потерпите. Вы же знаете, что все ваши деньги в моем обороте. Хотите, лампочками забирайте?

Вайзман (повышает голос). На кой ляд мне ваши лампочки! (Хватает за рукав.) Гоните деньги, Ойстрах!

Яков. Ну что за манеры. Не хватайте меня как фининспектор за живое. Не забывайте, что вы русский человек – представитель великой культуры.

Вайзман. Предупреждаю, что от слов я могу запросто перейти  к побоям!

Рабинович (хватается за голову). «Вейзмир!».

Яков (поднимает сумку).  Все,  я побежал.

Вайзман (Якову). Я вас везде достану!

Яков (Вайзману). Не устраивайте истерик. Я пойду и вернусь. Поменяю ваши лампочки на матрёшки.

Вайзман. Зачем? Кто их купит?

Яков. Кто… кто? Иностранцы! Какой вы… не предприимчивый.

Яков выходит со двора.

Явление двенадцатое

Вайзман (всем). Как вам это нравится?

Дина (говорит с эстонским акцентом, коверкая русские слова). Я плохо вас понимай по-русски. Мы – эстонцы дисциплинированная нация и мне пора работать.

Дина уходит к себе.

Явление тринадцатое

Вайзман. Ой-ёй-ёй. Поглядите на неё, Рабинович. Эстонка! «Шлемазал».

Рабинович (играет в шахматы, не обращая внимания на Вайзман). Вам мат, Яшенька.

Вайзман. Соломон?

Рабинович жмёт руку виртуальному сопернику, собирает шахматы и уходит. Слышатся музыкальные гаммы для пианино.

Явление четырнадцатое

Вайзман (говорит сам с собой). Какой был дом?! Какие соседи?! Теперь пропал наш милый дворик! Как пить пропал! «Вейзмир!»

Вайзман уходит.

Действие второе

Тот же двор. День. Через двор перекинуто несколько бельевых верёвок, на которых сушится белье. Большой таз с бельём стоит на столе.

Явление первое

Муза Рабинович в домашнем халате развешивает пижаму мужа.

Муза. И какой идиот все вокруг покрасил? Нет, в Жмеринке, конечно тоже красят. Но не коричневую пижаму зелёной масляной краской.

Муза подходит к столу и берет из таза несколько своих предметов нижнего гардероба (ночную рубашку и рейтузы). Развешивает. Крепит прищепками.