История войн не знала примера, когда бы к началу войны было сосредоточено такое колоссальное количество людей и техники!
Страна готовится к отпору агрессору
Накануне войны Коммунистическая партия и Советское правительство провели огромную работу по укреплению обороноспособности нашей Родины, подготовке к отражению фашистской агрессии. В короткие сроки были созданы практически заново тяжелая индустрия, включая машиностроение, оборонную промышленность, современное по тем временам химическое производство, выполнен план ГОЭЛРО.
«Индустриализация одним рывком вывела страну на качественно новый уровень. К концу 30-х годов Советский Союз по выпуску промышленной продукции вышел на первое место в Европе и на второе место в мире, став поистине великой индустриальной державой. Это был трудовой подвиг всемирно-исторического значения… подвиг партии большевиков»[366].
В 1940 г. в СССР выплавлялось 18,3 млн тонн стали (а за первое полугодие 1941 г. — 11,4 млн тонн), 14,9 млн тонн чугуна, добывалось 31,1 млн тонн нефти. Выработка электроэнергии по сравнению с 1913 г. увеличилась в 25 раз, составив 48,3 млрд киловатт-часов. Объем станкостроительной промышленности в 1940 г. превысил уровень 1913 г. в 39 раз[367].
Однако, поскольку гитлеровская Германия поработила к июню 1941 г. одиннадцать стран Европы и поставила их ресурсы на службу агрессии, соотношение сил между СССР и фашистским блоком складывалось не в пользу Советского государства.
В 1941 г. в Германии вместе с оккупированными территориями выплавлялось 31,8 млн тонн стали — почти вдвое больше, чем в СССР[368].
Станочный парк Германии в три раза превосходил советский — в 1941 г. парк металлорежущих станков составил 1700 тыс.[369]
Несомненно, промышленность СССР могла полностью обеспечить Красную Армию оружием и снаряжением. Но разработанный и принятый Советским правительством мобилизационный план был рассчитан на перестройку промышленности на военный лад в течение второй половины 1941 г. и в 1942 г. Требовалось значительное время, чтобы превратить военный потенциал в военную мощь, перевести советскую промышленность на военные рельсы для производства всех видов вооружения и боевого снабжения.
За 1939 г. — первую половину 1941 г. советская промышленность произвела 17 тыс. боевых самолетов старых и новых типов — больше, чем Германия, 7600 танков, более 80 тыс. орудий и минометов[370]. Правда, Германия выпускала самолеты новых типов.
По сравнению с 1938 г. к июню 1941 г. более чем в три раза увеличился численный состав Красной Армии. В условиях явно обозначившейся опасности нападения фашистской Германии на СССР численный состав наших Вооруженных Сил достиг к июню 1941 г. 4,6 млн человек[371].
Существовали мобилизационные планы и планы стратегического развертывания. Весной 1941 г. (в феврале — апреле) оперативный план был переработан, хотя и в нем наиболее опасным стратегическим направлением считалось юго-западное — Украина, а не западное — Белоруссия.
Накануне вторжения
Положение на советско-германской границе, особенно весной и в начале лета 1941 г., было крайне напряженным.
Советский Союз скрупулезно соблюдал договор о ненападении с Германией. Советское правительство добилось определенных успехов в разрешении некоторых проблем советско-германских отношений. 10 июня 1940 г. была подписана советско-германская конвенция о порядке урегулирования пограничных конфликтов и инцидентов. К декабрю 1940 г. была завершена демаркация советско-германской границы. 11 января 1941 г. были подписаны труднообъяснимые соглашения между СССР и Германией о переселении из Прибалтики лиц немецкой национальности. По словам видного деятеля спецслужб Де Йонга, это означало ущемление интересов абвера[372]. Однако многие из высылаемых не имели никакого отношения к немецкой разведке.
Советско-германские отношения становились все более напряженными. Активизировали свою подрывную работу фашистские разведслужбы. Характерны такие данные: в течение года, предшествовавшего нападению гитлеровской Германии на СССР, пограничные войска в западных военных округах задержали около 5000 вражеских агентов и уничтожили немало хорошо вооруженных банд[373].
С января 1941 г. до начала войны было зарегистрировано 152 случая нарушения советской границы немецко-фашистскими самолетами[374]. С 1 января по 10 июня 1941 г. было задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии[375]. Советское правительство протестовало против этих нарушений, предупреждало о возможности серьезных последствий инцидентов.
В мае — июне 1941 г. в распоряжении советских разведорганов имелось большое количество неопровержимых фактов интенсивной подготовки фашистской Германии к нападению на СССР. Речь шла лишь о том, когда именно Гитлер совершит нападение. Весной 1941 г. Генеральным штабом РККА совместно со штабами военных округов и флотов был разработан План обороны государственной границы 1941 г. План был утвержден наркомом обороны и доведен до военных советов пограничных округов.
В феврале 1941 г. Советским правительством был утвержден план мобилизации Вооруженных Сил.
С начала мая 1941 г. происходило сосредоточение части сил Красной Армии ближе к западной границе. «Из глубины страны, — писал в своих мемуарах С. М. Штеменко, — на запад перебрасывалось пять армий: 22-я под командованием генерала Ф. А. Ершакова, 20-я под командованием Ф. Н. Ремезова, 21-я под командованием В. Ф. Герасименко, 19-я под командованием И. С. Конева и 16-я армия под командованием М. Ф. Лукина»[376].
Однако сосредоточение войск происходило недостаточно быстро. Маршал Жуков писал: «Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И. В. Сталина»[377].
Сыграли свою роль просчеты, допущенные в оценке возможного времени нападения на Советскую страну фашистской Германии. Сталин понимал: война неизбежна, но ошибался в сроках ее начала. Он «ошибочно полагал, что в ближайшее время Гитлер не решится нарушить договор о ненападении…»[378].
Этим можно объяснить, что войска западных военных округов не были своевременно приведены в состояние полной боевой готовности. Сталин опасался дать германским фашистам предлог для нападения, рассчитывая оттянуть столкновение с Германией.
Позднее, в августе 1942 г., во время встречи с Черчиллем в Москве Сталин сказал: он знал, что война начнется, но «хотел получить еще шесть месяцев для подготовки к этому нападению»[379].
Маршал A. M. Василевский пишет в своих воспоминаниях: «Оправданно поставить вопрос: почему Сталин, зная о явных признаках готовности Германии к войне с нами, все же не дал согласия на своевременное приведение войск приграничных военных округов в боевую готовность?»
Он так отвечает на этот вопрос: «…хотя мы и были еще не совсем готовы к войне… но, если реально пришло время встретить ее, нужно было смело перешагнуть порог. И. В. Сталин не решился на это…»[380]
