— Что они искали? — спросил один из Несущих Слово, находившихся с ним в яме. Его звали Джадрекком, и он был преданным воином, хотя и лишенным воображения. Он ходил вдоль краев участка, прижав болтер к груди.

— Не знаю, но знаю, что они это нашли, — ответил Элиас.

По подземному залу были раскиданы различные инструменты, а потушенные фосфорные лампы все еще свисали с кабелей, прибитых к потолку пещеры. Рядом с перевернутым табуретом стояла чашка рекафа, и в пыли виднелись следы торопливо ходивших здесь людей.

Несколько каменных плит в середине зала — гробницы, судя по наличию костей и черепов, — было выворочено. Они раскололись и почернели на краях, но не под действием экскавационного оборудования. Раскопки проводили аккуратно, используя траншейные микромашины и растворители пород, чтобы убрать внешние слои грязи и гранита, пока не дошли до кратера. А в центре его, на глубине в полметра, зияла пустота.

Элиас склонился к яме, выкопанной в кратере, и осмотрел необычную трещину в камне, до которой добрались кладоискатели — если это были они.

— И достали его отсюда, — добавил он, вставая и стряхивая пыль с брони.

Амареш указал головой в рогатом шлеме на предметы, разбросанные вокруг кратера.

— Кажется, они ушли в спешке.

Он опустился на колени и потрогал чашку с рекафом.

— И совсем недавно.

— Согласен, — сказал Элиас, активируя загадочного вида склянку на поясе.

— Я иду по следу, — отрапортовал Нарек, не дожидаясь, пока его спросят.

— Сколько их?

— Недостаточно.

— Всех не убивай, Нарек. Мы должны сперва узнать, что они забрали из катакомб и почему.

— Обещать не могу.

Нарек оборвал единение, оставив Элиаса любоваться простым архитектурным стилем зала. Хотя он почти полностью разрушился, обвалившись, когда камень и сталь пали жертвой энтропии, восьмиугольная структура еще проглядывалась, и ощущалась мистическая аура, вплетенная в стены. Храм был примитивным, многовековым строением, но в нем до сих пор скрывалась тень мощи, которую уничтожил, лишил силы артефакт, украденный из кратера.

Элиас чувствовал, что этого места когда-то коснулся Пантеон, и знал, что сокрытые здесь тайны стоят того, чтобы самому их разгадать.

— Идем, — сказал он двум легионерам. Поднимаясь по скату к поверхности, Элиас бросил взгляд на свет, падающий из расщелины, и попавшие в шахту капли дождя, сверкающие, как звезды. Они напомнили ему созвездия ночного неба и то, как они менялись.

— Братья, — сказал Элиас. — Я чувствую, что нам здесь предстоит нечто большее, чем осквернение священных земель Ложного Императора, — он улыбнулся. — Нас ждет откровение.

Дериок ждал их у входа в катакомбы. С ним было еще четыре легионера. Остальные члены десантного отряда находились в городе: двое охотились вместе с Нареком, а прочие отключали комм-станции, уничтожали все силы сопротивления и другими способами скрывали факт присутствия Несущих Слово на Раносе. На планете было еще семь городов, и их население, как и население Раноса, тоже может понадобиться. Ибо самой важной обязанностью его аколитов была поимка людей для жертвоприношений.

— Восемь учеников на каждый из восьми углов, — сказал Элиас, выходя на свет.

Как и статуя на Главной площади, эти развалины стали памятником господству Императора и его былому присутствию на планете. Однако сила скульптуры, созданной местными жителями, не шла ни в какое сравнение с силой этого места. Осквернить ее было просто. Но на древний храм, когда-то здесь стоявший, Император обрушился со всей своей мощью и превратил его в гору обломков. Он вырвал дух из этих стен и ниспроверг его. Он буквальным образом коснулся этого места своей божественностью, и та осталась здесь, как отпечаток руки — нестираемый, вечный отпечаток.

Здесь, в Раносе, Император проявил свою силу, и здесь, в Раносе, там же, где свершилась победа Империума, Элиас эту силу осквернит, извратит ее в угоду Пантеону. Им потребуется время и терпение. Но в первую очередь им потребуется кровь. Первый этап ритуала начинался, и он попытался не отвлекаться на мысли о том, что было спрятано в катакомбах, заставил себя сосредоточиться на текущем деле, но тайна все интриговала.

— Становитесь, — сказал он семерым воинам, и аколиты образовали со своим господином круг из восьми концов. Ритуальные кинжалы блестели в кулаках, закованных в красный керамит. В другой руке каждый из фанатиков держал смертного.

— Кровь за кровь, — промолвил Элиас. Он почти перестал воспринимать их как людей. Мужчины и женщины, чья жизнь сейчас находилась в руках его братьев, были лишь простым средством на пути к цели. — Пусть галактика захлебнется в ней, — закончил он и перерезал горло удерживаемой им женщине, марая землю ее пролитой кровью.

Им понадобится больше. Гораздо больше. Но жатва в Раносе дала богатый урожай. И, слушая жалобный плач скота, пригнанного его воинами, Элиас улыбнулся и сказал Амарешу:

— Приведи остальных.

Варте неплохо умел ориентироваться в пространстве, но даже бывшему Черному Люциферу было сложно не затеряться в лабиринтах Раноса.

— Варте, мы заблудились?

Бросив взгляд через плечо, Себатон увидел на лице худого человека, следовавшего за ними, отражение собственной тревоги.

Голлах, их тех-адепт, был категорически против того, чтобы бросать сервиторов, но Себатон знал, что за хищники на них охотятся, и подозревал, что Варте это тоже знает, поэтому положил конец возражениям, продемонстрировав дуло пистолета. Киборги их только замедлят. Отправленные же в другую сторону, они еще смогут оказать им услугу, запутав следы и позволив выиграть драгоценное время.

— Пока нет, — ответил Варте. Он подал идущему рядом человеку специальный знак. Наемник был не из Армии, но судя по тому, как он ускользнул в тень по команде экс-Люцифера, с армейским языком жестов он был знаком хорошо.

Второй наемник остался позади, за Голлахом. Себатон знал, как бойцов зовут, но теперь, когда он добыл то, за чем пришел, они имели для него не больше значения, чем грязь под ногами. Зажатая подмышкой находка казалась теплой даже сквозь ткань, даже после веков, проведенных под землей, и едва заметно вибрировала, причиняя легкую боль.

Они покинули место раскопок, как только Себатон понял, что их нашли. Его начальству придется узнать о находке попозже. Они все равно не смогли бы ему ничем помочь, будучи так далеко, и не только в плане пространства. К тому же он и сам знал, что надо делать.

Дууган, один из подчиненных Варте, мускулистый мужчина боксерского вида, с подкрученными усами и татуировками на шее, заметил охотников первым. Он был снайпером по призванию, но успел лишь мельком увидеть воинов, сжимающих вокруг них кольцо. Они бежали после этого. Так быстро, как могли.

Именно Дууган только что отделился от основной группы: он пробежал вперед, чтобы разведать обстановку и убедиться, что их не начали окружать.

Трио, прозванный так из-за бионики, заменившей ему три пальца на правой руке, замыкал колонну. Он был чисто выбрит, с более узким лицом, чем у Дуугана, и неизвестного рода занятий в прошлом. Он также являлся их пилотом, но эту функцию Себатон мог исполнить и сам, если потребуется.

— Трио, они далеко? — спросил Варте в вокс. Варте и его наемники выбросили дыхательные маски, заменив их на горловые микрофоны и наушники-бусины. Здесь, на поверхности, маски были не нужны, они бы только мешали оценивать обстановку и переговариваться. Себатон свою тоже снял, но не стал выбрасывать на случай, если она понадобится в будущем.

— Я уже одиннадцать минут ничего не видел, сэр. Должно быть, мы ускользнули.

— Нет, — ответил Себатон. — Они приближаются.

Мрачное выражение Варте особой уверенности не внушало.

— Я знаю.

Они не мчались со всех ног — улицы были для этого слишком тесными и извилистыми — но охватившая их тревога создавала ощущение спешки. Казалось, что в каждой тени таится опасность, в каждый дверной проем и переулок воображение помещало новые ужасы. Даже покачивающиеся кабели и свисающие пластековые ленты превратились в потенциальных врагов под влиянием страха и темноты.