В 1036 г., разболевшись на охоте в черниговских лесах, скончался князь-богатырь Мстислав, победивший в свое время в единоборстве северокавказского князя Редедю. После Мстислава не осталось наследников, и все левобережные земли снова соединились под властью Киева: «…перея власть его всю Ярослав, и бысть самовластець Русьстей земли».

«Самовластец» укрепил свою власть в северных форпостах Руси — Новгороде и Пскове, дав Новгороду в князья своего старшего сына и поставив нового епископа, а в Пскове арестовав Судислава. На юге Ярославу удалось разбить печенегов и отогнать их от рубежей Руси.

Разбогатев и укрепившись на престоле, князь Ярослав затратил большие средства на украшение своей столицы, взяв за образец столицу Византии Царьград. В Киеве, как и в Царьграде, строятся Золотые ворота, грандиозный Софийский собор, отделанный мрамором, мозаикой и великолепными фресками (1037 г.). Современный Ярославу западный летописец Адам из Бремена называл Киев украшением Востока и соперником Константинополя.

Льстивый придворный летописец-киевлянин подробно описывает церковные постройки Ярослава и его любовь к попам и монахам.

При Ярославе переписывались многие книги, многое переводилось с греческого языка на русский. Из числа таких переводов мы знаем, например, греческое историческое сочинение «Хронику Георгия Амартола». Возможно, что в то время уже были организованы школы для начального обучения грамоте, а может быть, как предполагают некоторые ученые, производилось обучение и более серьезное, рассчитанное на взрослых людей, готовящихся в священники. Впоследствии Ярослава стали называть Мудрым. Самовластец всей Руси, киевский князь, с которым стремились породниться королевские дома Франции, Венгрии, Норвегии, не довольствовался уже титулом великого князя; его современники употребляют восточный титул «каган», а в конце концов Ярослава стали называть царем, как самого византийского императора.

Соперничество с Византией сказывалось не только в застройке Киева или в титулатуре, но и в отношении к церкви. В 1051 г. Ярослав Мудрый поступил так, как до сих пор поступал только византийский император: он сам, без ведома константинопольского патриарха, назначил главу русской церкви — митрополита, выбрав для этой цели умного киевского писателя Иллариона.

Хорошо понимая идеологическую силу христианства, Ярослав, действительно, уделял много внимания организации русской церкви и монашества. При Ярославе Антоний Любечанин положил начало знаменитому впоследствии Киево-Печерскому монастырю.

Ярослав умер в 1054 г. на 76-м году жизни; в Софийском соборе на стене была сделана торжественная запись об «успении царя нашего».

Первые укрепленные усадьбы, обособленные от окружающих их простых жилищ и иногда возвышающиеся над ними на холме, относятся еще к VIII–IX вв. По скудным следам древней жизни археологам удается установить, что обитатели усадеб жили несколько иной жизнью, чем их односельчане: в усадьбах чаще встречаются оружие и серебряные украшения.

Главным отличием была система стройки. Усадьба-городище строилась на холме, подножье которого было окружено 100–200 небольших хаток- землянок, в беспорядке разбросанных вокруг. Замок же представлял собой маленькую крепостицу, образованную несколькими деревянными срубами, поставленными вплотную друг к другу по кругу; круговое жилище (хоромы) служило одновременно и стенами, окаймлявшими небольшой двор. Здесь могло проживать 20–30 человек. Был ли это родовой старейшина со своими домочадцами или «нарочитый муж» с челядью, собиравший полюдье с населения окрестных деревень, — сказать трудно. Но именно в такой форме должны были рождаться первые феодальные замки, именно так должны были выделять себя из среды земледельцев первые бояре, «лучшие мужи» славянских племен. Крепость-замок была слишком мала для того, чтобы укрыть в своих стенах в годину опасности всех обитателей поселка, но вполне достаточна, чтобы господствовать над поселком. Все древнерусские слова, обозначающие замок, вполне подходят к этим маленьким круглым крепостицам: «хоромы» (сооружение, построенное по кругу), «двор», «град» (огражденное, укрепленное место).

Софийский собор в Новгороде. 1045 г.

Тысячи таких дворов-хором стихийно возникали в VIII–IX вв. по всей Руси, знаменуя собой рождение феодальных отношений, вещественное закрепление племенными дружинами достигнутого ими преимущества. Но только через несколько столетий после появления первых замков мы узнаем о них из юридических источников — правовые нормы никогда не опережают жизни, а появляются лишь в результате жизненных требований.

В XI в. явно обозначились классовые противоречия, и князья озаботились тем, чтобы их княжьи дворы, хоромы и амбары были надежно ограждены не только военной силой, но и писаным законом. На протяжении XI в. создается первый вариант русского феодального права, известной Русской Правды. Она складывалась на основе тех древних славянских обычаев, которые существовали? уже много веков, но в нее вплетались и новые юридические нормы, рожденные феодальными отношениями. Долгое время взаимоотношения между феодалами и крестьянами, отношения дружинников между собой и положение князя в обществе определялись изустным, неписаным законом — обычаями, подкрепленными реальным соотношением сил.

Насколько мы знаем это древнее обычное право по записям этнографов XIX в., оно было очень разветвленным и регламентировало все стороны человеческих взаимоотношений: от семейных дел до пограничных споров.

Внутри маленькой замкнутой боярской вотчины долгое время не было еще потребности в записывании этих устоявшихся обычаев или тех «уроков» — платежей, которые ежегодно шли в пользу господина. Вплоть до XVIII в. подавляющее большинство феодальных вотчин жило по своим внутренним неписаным законам.

Запись юридических норм должна была начаться прежде всего или в условиях каких-то внешних сношений, где «покон русский» сталкивался с законами других стран, или же в княжеском хозяйстве с его угодьями, разбросанными по разным землям, с его разветвленным штатом сборщиков штрафов и дани, непрерывно разъезжавших по всем подвластным племенам и судивших там от имени своего князя по его законам.

Первые отрывочные записи отдельных норм «русского закона» возникали, как мы уже видели на примере Устава Ярослава Новгороду, по частным случаям, в связи с какой-либо особой надобностью и совершенно не ставили перед собой задач полного отражения всей русской жизни. Еще раз приходится отметить, как глубоко неправы были те буржуазные историки, которые, сопоставляя разновременные части Русской Правды, механически делали из сопоставлений прямые выводы: если о каком-либо явлении в ранних записях еще не говорится, то, значит, и самого явления еще не было в действительности. Это крупная логическая ошибка, основанная на устаревшем представлении, что будто бы государственная и общественная жизнь формируется во всех своих проявлениях лишь в результате законов, изданных верховной властью как волеизъявление монарха.

Запись-граффити на стене Софийского собора в Киеве о смерти «цесаря нашего» Ярослава Мудрого 20 февраля 1054 г.

Купчая запись на землю Бояна, которую покупает вдова князя Всеволода при 12 свидетелях. Написана на стене Софийского собора. Начало XII в. (На с. 421 — прорись)

На самом же деле жизнь общества подчинена закономерности внутреннего развития, а законы лишь оформляют давно существующие взаимоотношения, закрепляя фактическое господство одного класса над другим.

К середине XI в. обозначились острые социальные противоречия (и прежде всего в княжеской среде), которые привели к созданию княжеского домениального закона, так называемой Правды Ярославичей (примерно 1054–1072 гг.), рисующей княжеский замок и его хозяйство. Владимир Мономах (1113–1125 гг.) после киевского восстания 1113 г. дополнил этот закон рядом более широких статей, рассчитанных на средние городские слои, а в конце его княжения или в княжение его сына Мстислава (1125–1132 гг.) был составлен еще более широкий по охвату свод феодальных законов — так называемая Пространная Русская Правда, отражающая не только княжеские, но и боярские интересы. Феодальный замок и феодальная вотчина в целом очень рельефно выступают в этом законодательстве. Трудами советских историков С. В. Юшкова, М. Н. Тихомирова и особенно Б. Д. Грекова подробно раскрыта феодальная сущность Русской Правды во всем ее историческом развитии более чем за столетие.