– Ну как?

– Нашел, – сказал Ахиллес. – Вот.

– Молодец! Отличная бутылка, – сказала Черепаха, засовывая в горлышко записку. – Теперь нас точно найдут.

– Сполосни ее только, – посоветовал Ахиллес. Потом оглянулся.

У него вдруг появилось смутное подозрение, что он сделал что-то не так.

– Слушай, – сказал Ахиллес, – а как тебя на самом деле зовут?

– Альмутасим, – сказала Черепаха.7

– Да тут работы больше. Вы посмотрите на это! – возмущенно сказал Мидас.

Все посмотрели.

«Этим» было старое, громоздкое трюмо.

– Ну, трюмо, – сказала Черепаха. – Ну и что?

– Тебе только пальчиком – р-раз, – сказал Ахиллес. – И готово.

– Кому нужно трюмо из золота?

– Тебе лучше не знать, – сказал Ахиллес. – Это разрушит твои идеалы.

– Тебе же это раз плюнуть, – сказала Черепаха.

– В прошлый раз ты так и сделал, – вспомнил Ахиллес.

Уши Мидаса печально склонились в знак согласия. Он издал горький вздох и занялся трюмо.

– Уф! – сказал Ахиллес, скидывая тяжелый груз на песок. – Вот.

– Супер, – сказал Язон, оглядывая добычу. – Молодец. Герой. В отца пошел.

Ахиллес тоже посмотрел на злополучное трюмо.

– Золотое руно помню. А это что значит?

– Оговорился, – виновато сказал Язон. – Но ребята своим уже сказали…

– Плетете женам черт-те что, – сказала Черепаха.

Ахиллес и Язон переглянулись и хором ответили:

– Много ты понимаешь в настоящей рыбалке!

– …И со мной было семь юношей и семь девушек, – сказал Тесей.

– Толпа, – сочувственно сказал Ахиллес.

– Одна даже с ребенком, – добавил Тесей.

– И вы, конечно, заблудились, – сказала Черепаха.

– Заблудились. Лабиринт все-таки.

– А нить?

– Сто метров, – ответил Тесей. – Потом катушка заканчивается. Можешь проверить.

– Ну а потом вы встретили его? – спросил Ахиллес.

Тесей помолчал, заново переживая приключение. Потом вздохнул:

– Да. Это было ужасно.

– До сих пор не пойму, – задумчиво сказала Черепаха, – как ты его одолел?

– Нас спас сторож.

Черепаха сделала большие глаза.

Ахиллес озадаченно посмотрел на Тесея.

– Мы заподозрили неладное, когда два раза подряд прошли мимо брошенной булочки, – продолжил Тесей. – А когда этот Гаррис достал план в третий раз и с умным видом сказал, что Хэмптон-Кортский лабиринт – самый обширный в Европе, пришлось звать на помощь.

– Ну, – сказал Мефистофель, – кто примет мое предложение?

– Только не я, – фыркнула Черепаха.

– И не я, – сказал Фауст. – Одного раза с меня хватит. Я пас.

Все посмотрели на Ахиллеса.

Тот эффектно выдержал паузу, потом медленно кивнул.

Мефистофель так и расцвел.

– Да ты с ума сошел, – сказала Черепаха.

– Ты не знаешь, с кем связался, – сказал Фауст.

– Я Трою брал, – гордо сказал Ахиллес. – Подумаешь.

– Ты подумай, что на кону… – пробормотал Фауст.

– Так, все, – сказал Мефистофель. – Он сделал выбор. Что тебе нужно, Ахиллес?

– Деньги.

Мефистофель подвинул к Ахиллесу бумагу и перо.

Ахиллес быстро написал что-то на бумаге, расписался, медленно подвинул бумагу на середину стола.

Фауст и Черепаха уставились на бумагу.

Ахиллес и Мефистофель неотрывно глядели друг на друга.

Длилось это долго.

В воздухе немного запахло серой.

Потом Мефистофель улыбнулся:

– Вскрываюсь!

– Что у тебя?

– Две пары. Короли и тузы.

– Не катит, – расплылся в улыбке Ахиллес. – Три двойки.

Он сгреб со стола свою долговую расписку на сто драхм и все деньги.

– Ты блефовал с тремя жалкими двойками?!

– Он Трою брал, – напомнил довольный Фауст. – А кто сдает?

– Я, – сказала Черепаха. – Поехали, пять карт втемную…8

– Тут что-то написано, – сказала Черепаха.

В лапах у нее было яблоко.

– «Прекраснейшей», – сказал Ахиллес. – Это Яблоко Раздора. Когда ма и па решили пожениться, они забыли пригласить…

– …фею, и она подкинула тебе веретено? – спросила Черепаха.

– …Эриду, и она подкинула яблоко.

– Идея та же.

– Угу.

– Три богини поцапались из-за фрукта. Ничего себе, повод для десятилетней войны!

– Масштабность войны, – сказал Ахиллес, – напрямую связана с красотой замешанных в ней женщин.

Черепаха повертела яблоко так и сяк:

– «…и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними», – прочитала она.

– Хватит ржать! – возмутился художник.

– Она строит мне рожи, – огрызнулся Ахиллес.

– Сдуй щеки, модель, – сказала Черепаха.

– Ты завидуешь.

– Лучше нарисуйте его пятку.

– Я сам решу, что рисовать. Хватит ржать.

– Я не ржу, я герой. Я смеюсь.

– Тогда сдерживайся хотя бы.

– Так?

– Лучше бы ты ржал.

Ахиллес закатил глаза. Черепаха состроила очередную рожу. Ахиллес поборолся со смехом, и снова безуспешно.

Художник гневно швырнул кисти:

– Все! Вон отсюда!

– Как же ты меня дорисуешь? – поинтересовался Ахиллес.

– О, тебе понравится, – ядовито сказал Да Винчи. – Линия губ уже есть.

– Нет, ребята, никакой рыбалки! – твердо сказал Поликрат.

– Да брось ты, – сказал Ахиллес. – Посидишь рядом, на бережку…

– Подумаешь, проблема, – добавила Черепаха. – У каждого свои милые причуды.

– Например? – подозрительно спросил Ахиллес.

– Например, стрела в пятке. Или безнадежные попытки догнать самую медленную амфибию на планете. Я уж не говорю о твоем дружке, который десять лет воевал, а потом столько же добирался домой. Или…

– Достаточно, – кисло сказал Ахиллес.

– На этом фоне Поликрат, который выкидывает свой перстень в море, а потом находит его в рыбе, выглядит довольно обыденно. Миф как миф.

– Вы не совсем понимаете, – сказал Поликрат.

– А что такое?

– Я не его нахожу.

– То есть, – задумчиво сказал Ахиллес, – возможна ситуация, когда ты выкидываешь перстень, а на завтрак получаешь мясорубку в камбале?

– Нет.

– Нет?

– Что-то вроде закона сохранения перстней, – мрачно сказал Поликрат. – Я нахожу не тот же перстень, который выкинул. Разные попадаются.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

У обоих в глазах мелькнул меркантильный огонек.

– Вагон самых дешевых колечек, – сказала Черепаха.

– Траулер с рыбаками, – продолжил Ахиллес.

– Выкидывать.

– Вылавливать.

– Триста процентов прибыли.9

– Не считая рыбы.

– Не считая рыбы.

Поликрат скривился.

– Я выловил всего три штуки. С тех пор я не ем рыбу. И вообще не рыбачу.

– Гм?

– За первым пришли нибелунги. За нибелунгами пришел Зигфрид. За Зигфридом пришел Фафнир. Пожар тушили три дня. За вторым пришел царь Соломон. Уж лучше бы нибелунги вернулись…

– А третье?

Поликрат помрачнел:

– Долгая история. Наверняка уже обросла совершенно дикими слухами. Если вкратце, в итоге мне подбили глаз, я лишился пальца, а кольцо бросили в жерло вулкана какие-то волосатые фанатики.

Наступила гнетущая тишина.

– Слухами обросла, – повторил Ахиллес. – Ни фига себе.

Черепаха посмотрела на Поликрата долгим взглядом:

– Никакой рыбалки, – сказала она. – Я даже думать не хочу, какую рыбу ты можешь поймать.