Послушайте анекдот. Пять человек летят на военном самолете над атлантическим океаном. Это президент США Картер, бывший президент этой страны Форд, Киссинджер, некий католический священник, а также хиппи...
Может быть, этот хиппи был моим саньясином...
Самолет неожиданно попадает в грозу. В пассажирский салон врывается пилот. «В нас попала молния! — кричит он. — Мой помощник мертв, самолет неуправляем, у вас есть четыре парашюта. Решайте, кто из вас воспользуется ими»...
Итак, на пять пассажиров приходится четыре парашюта...
И с этими словами пилот выбросился со своим личным парашютом из двери самолета.
Президент Картер заговорил первым: «На моих плечах груз всего свободного мира. Я уверен, что вы согласитесь с тем, что я обязан спастись». Картер надевает парашют и выбрасывается из самолета. Потом заговаривает Форд: «Я никогда никому не причинил вреда. Кроме того, на сегодня у меня назначена игра в гольф». С парашютом прыгает и Форд. Киссинджер делает такое заявление: «Я уверен, что вы согласитесь с тем, что я самый умный человек в мире. Разумеется, меня нужно сохранить ради человечества». Прыгает и он.
Священник поворачивается к хиппи и говорит: «Я жил в полную силу, и мне не страшно предстать перед моим создателем. Воспользуйся последним парашютом, сын мой». «Но, отец, - возражает хиппи, здесь осталось два парашюта. Самый умный человек в мире выпрыгнул, надев мой рюкзак».
Прошу вас, не будьте самым умным человеком в мире. Интеллектуалы - это не очень разумные люди.
Почему мне трудно навязывать людям правила? Часть меня сердится и настаивает на том, чтобы саньясин придерживался правил в части запрета курения и перекусов в садах. Тиртха назвал меня комендантом сада, но в душе мне ненавистен мой начальнический пост. Только эту часть работы я выполняю безрадостно. Как может быть никем тот, кого заставляю! навязывать людям правила?
Вопрос:
Не мог бы Чжуан-Цзы отложить свою удочку и приехать в Пуну, чтобы играть роль Лакшми?
Эту записку с вопросом прислала Ниргун. А кто, по твоему мнению, играет роль Лакшми? Сам Чжуан-Цзы.
Ее вопрос следует прояснить. Разумеется, трудно играть авторитетную роль, но трудность возникает не из-за самой роли, а из-за бессознательного желания господствовать. Вы можете подавить такое желание, уклониться от авторитетной роли, но желание все равно останется. Когда вам дают авторитетную роль, оживает желание, подавленное желание, скрытое в вашей бессознательной части, и атакует вашу роль.
Очень хорошо, если вы наблюдаете за этим желанием, так вы освобождаетесь от него. Вместе того чтобы избавиться от роли, чтобы отталкивать саму роль, лучше избавиться от желания обладать авторитетом. Нартун, во благо тебе дана роль, в которой тебе придется далеко не раз говорить людям: «Не делайте это».
Но эти слова можно произносить без всякого налета авторитетности. Не нужно здесь проявлять авторитетность. Не превращай свою роль в уловку эго. Тогда возникнет ситуация, в которой ты сможешь развиваться. Я многим людям дал авторитетные роли. Это единственный способ избавиться от какого-то подавленного желания. Когда появляется ситуация со своей возможностью, желание всплывает на поверхность, проявляется.
В глубине души Ниргун теплится такое желание, отсюда и ее страх. Она хочет избежать этой ситуации. Она хочет такую работу, чтобы ей не нужно было никому говорить: «Не делай это». Но как ты избавишься от желания?Легко обходиться без детей, но очень трудно избавиться от роли родителя. Очень легко никогда не находиться в положении, когда вы должны говорить людям: «Поступайте так, а вот это вам запрещено». Очень легко. Но как ты избавишься от тонкой агрессивной энергии в себе?
Я хочу, чтобы вы пользовались такими ситуациями. В нашем ашраме группа должна постоянно развиваться. Следует пользоваться каждой ситуацией таким образом, чтобы она помогала вашему духовному росту.
Ниргун ссылается на Чжуан-Цзы, а именно имеет в виду притчу, в которой некий император пригласил Чжуан-Цзы во дворец и предложил ему пост премьер-министра. Я уже комментировал эту притчу. Я люблю Чжуан-Цзы.
От императора пришли два посланника. Чжуан-Цзы удил рыбу, когда они подошли к нему и сказали: «Император хочет, чтобы: вы стали премьер-министром нашей страны». Чжуан-Цзы спросил их: «Вы видите вон ту черепаху? Она помахивает хвостиком в грязи». Посланники ответили: «Да, видим». «А как вы думаете, она счастлива?»
поинтересовался Чжуан-Цзы. «Конечно, - сказали посланники. - У нее очень довольный вид».
Тогда Чжуан-Цзы сказал: «Я слышал, что во дворце вашего императора есть черепаха, которой три тысячи лет. Эта черепаха мертва, теперь ее покрыли золотом, инкрустировали бриллиантами, и ей поклоняются. Если вы попросите эту черепаху, помахивающую хвостиком в грязи, сменить роль, стать той самой черепахой во дворце, украшенной бриллиантами, которой поклоняется сам император, примет ли она такое предложение?» «Разумеется, нет, - ответили посланники. - Эта черепаха не выразит согласие умереть». «А я с какой стати должен изъявлять согласие?Ступайте обратно. Я счастлив в своей грязи, я радостно помахиваю хвостиком, и я не хочу поселяться в императорском дворце».
Вот такая замечательная притча, но если я встречу Чжуан-Цзы, то скажу ему, что он все еще боится, испытывает страх. Если бы я оказался на месте Чжуан-Цзы, то отправился бы во дворец. Хвостиком можно помахивать и во дворце, и это будет забавно. Но Чжуан-Цзы, по-видимому, немного струхнул, побоялся, что окажется взаперти, потеряет свободу, жизнь, силу, пойдет по пути эго, приобретя власть. Но этот страх просто показывает, что в бессознательной его части все еще теплится жажда господства.
Человек должен быть свободным, чтобы он мог принять властную роль, если этого потребует от него ситуация, но не будет властным. Если так сложится положение дел, он может легко приспособиться к новой ситуации без всяких трудностей. У человека не должно быть в жизни постоянной роли. Человек должен течь. Вопрос не в ролях, а в сознательности.
Итак, Ниргун, будь более сознательной, более любящей. Не позволяй своей жажде господствовать, стать бессознательным каналом, вот и все. Осознай свое положение. Подобная жажда отпадет благодаря твоей сознательности.
Из-за этого страха миллионы людей на протяжении столетий становились монахами и монахинями. Чего же они боялись? Почему они страшились слов? Они боялись не мира, а своих бессознательных желаний. Они прекрасно знали о том, что если им предоставить возможность, они падут со своих пьедесталов. Но какого рода эта осознанность? Если вы можете быть счастливыми только в лесу, но не в силах быть счастливыми среди мирских забот, тогда вашему счастью грош цена. Если вы можете хранить целибат, только если рядом нет женщины, тогда у вашего воздержания нет никакого значения, оно ничего не стоит. Если вы можете не питать собственнические устремления, только когда вам нечем владеть, тогда какой смысл в подобной установке? Вот если вы способны обладать всем миром, но так и не становитесь собственником, я назову это достижением, назову это термином «сиддхи», назову это истинным приобретением.
Итак, моим саньясинам нельзя бегать от жизни. Им следует любить мир и жить над миром. Пусть они будут в мире и одновременно выше него, в мире и одновременно не в нем. Мой саньясин должен сталкиваться с мирскими явлениями в большей степени, нежели саньясин Махавиры или Будды. Мой саньясин должен все время быть гибким, текучим и одновременно свободным от всякой грязи.
Вопрос:
Я не политик, не дипломат. Я ощущаю себя клоуном. Я хочу танцевать на столе и петь по телефону «аллилуйя» вместо «алло». Могу ли я претендовать на звание местного шута?
Этот вопрос задал Вани. Послушай, еще не настало время. Для того чтобы быть шутом, нужно быть очень мудрым. Для того чтобы быть шутом, нужно быть поистине мудрым. Поэтому все мудрецы несколько дурашливы. Иисуса считали глупцом, то же самое верно в отношении Будды и святого Франциска. Этих людей считали дураками.
