Несметные богатства Изяслава, поражавшие воображение королевских дворов Европы, были созданы, очевидно, путем неслыханной эксплуатации народа. Неурожаи и нашествие кочевников окончательно подрывали крестьянское хозяйство и ставили под угрозу его нормальное воспроизводство. Возврат к язычеству был актом отчаяния перед лицом стихийных бедствий, а убийства огнищан и рядовичей, изгнание одного князя и замена его другим — это были акты действенной защиты своих прав, своего хозяйства, своего существования не как бесправного холопа, а как непосредственного производителя, владеющего своей крестьянской усадьбой или ремесленной мастерской.

Народные восстания вызывали реакцию феодалов. Изяслав, вернувшись в Киев при поддержке польских войск, перевел торг, на котором собралось вече 15 сентября 1068 года, из демократического Подола на Гору, в непосредственное соседство с княжескими и боярскими дворами. Сын Изяслава (будто бы без ведома отца) зверски расправился с киевлянами: 70 человек, участвовавших в освобождении Всеслава, он казнил, а другим выколол глаза и «без вины погуби, не испытав». Народ продолжал борьбу: в селах, куда Изяслав поместил на прокорм войска поляков, их тайно избивали и заставили в конце концов покинуть Русь.

Правду Ярославичей с ее жесткими нормами охраны княжеского хозяйства нередко связывают со съездом князей в Киев в 1072 году по случаю перенесения гробов Бориса и Глеба (жертв усобицы 1015 года) в новую церковь в Вышгороде.

Но в Правде Ярославичей нет никакого отражения тех неслыханных событий вроде изгнания князя и разгрома княжеского дворца и тюрем, которые происходили в сентябре 1068 года. Нет ни слова о волхвах, так часто упоминаемых летописью в 1065–1071 годах, нет совершенно данных о городе. Очевидно, Русская Правда создавалась до этих событий как ответ на стихийные повсеместные действия народа против княжеской администрации с ее «творимыми вирами».

И в восстании 1068 года в центре столицы Руси стояли друг против друга народ, заполнивший двор перед дворцом, полный решимости с оружием в руках отстаивать свою независимость от половцев или от княжеских вирников, и феодальная знать во главе с князьями, с ужасом сквозь оконце дворца наблюдавшая за разбушевавшейся народной стихией.

Среди бояр и князей, противостоящих в тот день народу, было несколько авторов Русской Правды: князья Изяслав и Всеволод, воевода Коснячко, едва избежавший народного гнева, и Чудин, брат которого советовал предательски убить Всеслава.

На сохраненной летописцем картине очень символично поставлены друг против друга составители грозного феодального закона, с одной стороны, и простые люди, которые должны были подчиняться этому закону — с другой.

Автор «Слова о полку Игореве», блестящий поэт и умный историк, умел проникать мысленным взором в далекие от него времена и находить там материал для сопоставления с современностью. Одним из таких взглядов в прошлое был экскурс в XI век, где поэт выделил две контрастные фигуры — Всеслава Брячиславича Полоцкого и Олега Святославича Черниговского. На противопоставлении этих двух князей построены все его исторические ссылки на Киевскую Русь. Всеслав, герой народного восстания 1068 года, воспет, как мы видели, в приподнятых, эпических тонах, в духе народных былин о молодом, отважном и мудром князе-чародее. А Олег, родоначальник целой династии хищных Ольговичей, приятель половецких ханов и зачинщик усобиц, очерчен в «Слове» мрачными тонами:

Смелая правдивость поэта-публициста станет для нас особенно явственной, если мы вспомним, что эти обличительные строки писались при родном внуке Олега, великом князе Святославе Всеволодиче. Движимый настоящим патриотическим чувством, призывая все русские княжества к единению, автор «Слова» сумел подняться над феодальными перегородками, узкими династическими интересами и с большой высоты взглянуть на светлые и темные стороны родной истории.

Олег Святославич, получивший печальное прозвище «Гориславича», олицетворял большую группу князей XI-начала XII века, заботившихся прежде всего о личной наживе, начинавших войны ради захвата богатых городов, пренебрегавших интересами народа. К ней следует отнести и великого князя Всеволода Ярославича, и сменившего его Святополка Изяславича, доведшего киевлян до нового восстания в 1113 году.

Рассмотрим повнимательнее дела и замыслы того князя, которого уже 800 лет назад автор «Слова о полку Игореве» избрал для показа потомству как отрицательного героя. Олег был внуком Ярослава Мудрого и сыном Святослава Ярославича. Его отец, владевший богатым Черниговским уделом и собиравший дань вплоть до самого Белоозера, был обладателем больших сокровищ, но держал их в своей казне, не оделяя ими приближенных. Он был беззастенчив в достижении своих целей и, по выражению летописца, «положил начало свержению братьев» с княжеских престолов.

В свое время Святослав участвовал в коварном обмане Всеслава Полоцкого, а в 1073 году он посягнул и на родного брата, простоватого Изяслава. Только год назад в Вышгороде все трое Ярославичей мирно пировали за одним столом, празднуя память своих родных дядей — святых Бориса и Глеба, канонизованных как раз ради того, чтобы утишить усобицы, а Святослав вскоре составил заговор с Всеволодом, выгнал старшего брата Изяслава из Киева и сам сел на его место. Таков был отец; о молодости его сыновей мы знаем мало, не знаем даже, когда они родились, как жили при отце. До нас не дошла не только черниговская летопись Святослава, но даже и летопись тех трех лет (1073–1076 годы), когда он был великим князем Киева.

Впервые со всем семейством Святослава нас знакомит великолепная энциклопедия, известная под названием Изборника Святослава 1073 года. В книгу был вложен лист с миниатюрой, изображающей все княжеское семейство: впереди сам Святослав Ярославич в княжеской шапке и парчовом плаще, с книгой в руках, рядом его жена с маленьким сыном Ярославом, и далее толпятся четверо взрослых сыновей — Глеб, Олег, Давыд и Роман. Сыновья уже бородатые; они родились, вероятно, еще при жизни деда, в 1050-х годах, и ко времени составления Изборника выходили на самостоятельную дорогу. Старший, Глеб, уже прославился тем, что в Новгороде собственноручно зарубил волхва топором.

В подписи к семейному портрету Святослав обращается к богу с изречением из псалтыри: «Не оставь, господи, без внимания стремлений моего сердца! Но прими нас всех и помилуй!» Старый князь хорошо знал сложность человеческих отношений и мог предугадать тяжелую судьбу своих сыновей, продолжавших интриги и коварные дела отца. Глеб Святославич был убит далеко в Заволочье, за Северной Двиной, вероятно, при сборе дани, как его прапрадед Игорь. Роман, воспетый Бояном, приводил половцев на Русь и пытался взять Воинь, пограничную русскую гавань для днепровских судов; он был убит своими вероломными союзниками — половцами где-то в степях: