Джулии очень хотелось крикнуть, что это совсем не то, о чем думает Трейси, что ее ни капельки не интересует Алекс, вот только в глубине души она отлично понимала, что все это неправда.
Русский ресторан «Дарья» расположился в самом центре района Хейт-Эшбери. Парковочные места здесь были наперечет, а потому было решено, что они оставят свои машины на стоянке возле дома Алекса, а дальше пойдут пешком. Идти пришлось недалеко, и снова Джулия поразилась пестроте кварталов, мимо которых они шли: бесконечная вереница тату-салонов, небольших картинных галерей и антикварных лавок, ювелирные магазины, цветочные лотки и киоски, торгующие сувенирами шестидесятых, отсылая многочисленных туристов к знаменитому «лету любви».
– Красиво у вас тут! – воскликнула она, когда они остановились на красный свет. – Вы давно здесь живете?
– Скоро будет шесть лет.
Джулия посмотрела на Алекса искоса. Умылся, побрился, но на лице все еще видны следы побоев, и волосы немного длинноваты, джинсы слишком вытерты, а майка изрядно помята. Сразу видно, к белым воротничкам Алекс Мэннинг не имеет никакого отношения. Он не из воротил бизнеса и не офисная пчелка, привыкшая работать строго по расписанию с девяти до семнадцати ноль-ноль. Одно слово, свободный художник, привык бродяжничать по свету, куда душа позовет. Стоит ли удивляться тому, что он поселился именно в этом районе!
– А вам подходит Хейт-Эшбери, честное слово!
– Подходит! – согласно кивнул он. – Свобода выбора, свобода быть не таким, как все, – это главное завоевание Хейт-Эшбери. Кстати, во многих уголках земли такая свобода – невиданная роскошь, о которой люди еще только мечтают. Замечательно, что в Сан-Франциско есть район, где подобные мечты уже воплощены в жизнь.
Голос Алекса поразил Джулию неожиданной серьезностью и даже некоторой торжественностью интонаций. Видно, во время своих странствий по миру ему действительно пришлось насмотреться всякого.
– А трудно снимать людей, живущих в самых разных уголках земли, и показывать их жизнь такой, какая она есть?
– Иногда бывает очень непросто.
– Но вам ведь нравится ваша работа?
– Как правило, да. Правда, в последнее время… – Алекс оборвал себя на полуслове. – Ну, вот мы и пришли!
Джулия разочарованно вздохнула. Ей хотелось выслушать ответ Алекса полностью.
– А что в последнее время? – повторила она.
– Это длинная история, а я умираю от голода.
– Вот и хорошо, что длинная! Будет что рассказать за обедом.
– Лучше не надо! От таких историй может всякий аппетит пропасть! – честно признался Алекс.
– Но нельзя же так! Раз начали, значит, договаривайте до конца!
– Вообще-то на данный момент у нас на уме должна быть совсем иная история! Ваша история, а не моя! – резонно напомнил ей Алекс. – Или я не прав? Так что попрошу не отклоняться от темы! – С этими словами он широко распахнул дверь и сделал приглашающий жест. – Прошу!
Не успела Джулия переступить порог ресторана, как восхитительные ароматы свежей выпечки ударили ей в нос. В левой части помещения расположился буфет, где шла бойкая торговля пирожными, булочками и прочей сдобой. По другую сторону, в небольшом зале, все столики были уже заняты. Несмотря на то что время ленча давно миновало, народу в ресторане было тьма, и им даже пришлось стать в очередь и подождать, пока освободится столик. Джулия попыталась ассоциировать запахи русской кухни с воспоминаниями о своем раннем детстве. Запахи были очень аппетитными, прямо слюна подступала ко рту. Но были ли они ей знакомы, трудно сказать. Вернее всего, она просто проголодалась, вот и все ассоциации.
Невысокая круглолицая женщина лет пятидесяти, кареглазая, темноволосая, приветливо улыбаясь, назвала их номер, а когда они подошли к прилавку, то поздоровалась с Алексом, как с добрым знакомым.
– Давно к нам не заглядывали! – сказала она с заметным акцентом. – Уезжали куда?
– Да так, поездил немного по свету. Вот привел к вам свою приятельницу. Джулия, это – Дарья.
Джулия тоже улыбнулась, приветствуя хозяйку заведения. А Алекс между тем продолжил объяснения:
– Дарья, Джулия нашла среди вещей покойной матери антикварную куклу и русскую матрешку. У вас не найдется пары минут, чтобы взглянуть на них и сказать свое веское слово?
– Обязательно! Но вначале пообедайте! Что будете заказывать?
– Все так вкусно пахнет, что я не могу выбрать, – растерялась Джулия.
– Хорошо! Тогда я вам дам всего понемногу на пробу. А потом дозакажете то, что вам особенно понравилось.
– Отлично!
Дарья проворно наполнила тарелки самыми разнообразными закусками.
Джулия с ужасом глянула на свой поднос, заставленный тарелками, и прошептала, обращаясь к Алексу:
– Неужели мы все это осилим? Я еще никогда столько не ела!
– Я тоже так думал, когда попал сюда впервые. А потом умял все!
Они уселись за стол, и Алекс указал на супницу:
– Рекомендую начать с борща. Они его здесь превосходно готовят.
Джулия поднесла ко рту ложку и немного отхлебнула, одобрительно хмыкнув.
– Очень вкусно! Горячий и ароматный!
– Вообще-то борщ – традиционное блюдо украинской кухни. Но его считают русским во всем мире. А вы привередливы в еде, Джулия?
– Вовсе нет! К тому же, я обожаю пробовать все новое. А вы?
– Ну, мне при моей работе не приходится привередничать. Иначе можно умереть с голоду. Знаете, иногда предлагают весьма экзотический ассортимент блюд.
– А что самое неприятное из того, что вам пришлось отведать?
Алекс задумался на минуту.
– Пожалуй, червеобразные жучки, которыми меня потчевали на Амазонке. Они их там жарят как картофель фри, но все же черви есть черви, и вкус у них как у червей.
– Так зачем было их есть?
– Во-первых, я был голоден! – коротко рассмеялся Алекс – А во-вторых, я не хотел обидеть своего хозяина. К тому же я надеялся, что он позволит мне себя сфотографировать. А потому я безропотно ел то, что ел он.
– То есть ради снимка вы готовы на все?
– Скажем так: я готов на многое. Это моя работа! Я обязан запечатлеть то, что другие не могут. Если ради этого потребуется жрать червей, я сделаю это. Однако вернемся к нашей трапезе! – Он указал на следующее блюдо. – Рекомендую, голубцы. Вкуснотища! И никаких червей! Гарантирую! – Алекс улыбнулся, и улыбка получилась по-мальчишески открытой и совершенно неотразимой.
Рот ее непроизвольно растянулся в ответной улыбке. Какой он все же интересный человек! И так непохож на Майкла! Да, немного бесшабашный, да, немного авантюрист, а может быть, и много. Но зато Алекс столько всего видел и знает. Впрочем, сюда она пришла не затем, чтобы анализировать характер Алекса. Ей надо получить ответы на вопросы, касающиеся ее матрешки. Но Дарья все еще была занята обслуживанием клиентов, а потому Джулия принялась вначале за голубцы, потом за салат из помидоров и огурцов, затем за пирожки с курятиной. Наконец она отставила от себя последнюю тарелку.
– Я еще никогда в жизни столько не ела! – выдохнула она и добавила: – Придется сидеть на диете целую неделю!
– Вы еще не пробовали здешний десерт!
– А вы – самый настоящий змий-искуситель! – с деланым возмущением воскликнула Джулия.
В этот момент к их столику подошла Дарья.
– Ну, как вам наш обед? – Она с улыбкой глянула на пустые тарелки.
– Все очень вкусно! Большое спасибо! – прочувствованно поблагодарила ее Джулия.
– На здоровье! А теперь я готова выслушать вас.
Женщина присела на стул рядом с Алексом и бросила вопросительный взгляд на девушку. Джулия достала из сумочки матрешку и поставила ее на стол перед Дашей.
– Я нашла старинную деревянную куклу и вот эту матрешку среди вещей моей покойной мамы. Может быть, вам что-нибудь известно о мастерах, которые могли сделать этих кукол?
– Скажу, что матрешка – просто изумительная! – Дарья медленно повернула куклу и принялась восхищенно разглядывать ее со всех сторон. – Настоящая красавица! Уникальная работа. Вообще матрешка символизирует материнство и плодородие. Внутри большой куклы прячутся маленькие куколки. – Дарья замолчала. – Лицо этой матрешки мне кого-то напоминает. Но я не помню кого. О, взгляните сюда! – Она показала на крохотную отметку в самом уголке платка матрешки. – Это авторский знак знаменитого художника Сергея Хоркина. Он всегда подписывал свои работы буквой S с черточкой. Насколько я помню, он лично расписал несколько матрешек. Вот только не могу сказать с уверенностью, делал ли он эту работу на заказ по просьбе какого-то известного человека или, наоборот, известная заказчица сама выступила в качестве прототипа матрешки. В любом случае если эта кукла действительно расписана лично самим Хоркиным, то это – произведение искусства!
