Все знали, что синьор Вонг Чен похоронил двух жен, умерших от побоев, от беременностей, от непосильного труда. У него было непонятное количество детей, кто-то уже вырос и стал жить самостоятельно, за малышами следила старая синьора Вонг.

- Так и быть, можешь продолжать шуметь на своей шарманке, пока я тебе разрешаю.

В этот момент Вей почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, расплакалась и побежала домой, рассказать все матери. Мама ее выслушала, и потом сказала: «Тебе надо радоваться, моя малышка Вей, потому что досточтимый синьор Вонг Чен говорил с твоим отцом. Он хочет на тебе жениться.»

3.

У Вей никогда не было любимого, да она и не очень-то хотела, ведь для любви ей было достаточно музыки.

- Я не хочу выходить замуж, тем более за этого старого урода, - запротестовала девушка.

- Ты ничего не понимаешь в жизни, и в этом только моя вина, вместо того, чтобы учить тебя, как твоих сестер и братьев, я позволил этим англичашкам оставить тебя у себя, доверив им твое образование. Твоя Ну Ши забила тебе голову дурацкими мечтами, но сейчас ты вернулась домой и служишь горничной в отеле. В лучшем случае, однажды ты выйдешь замуж за кого-нибудь из обслуживающего персонала. Разве тебе недостаточно примера твоих родителей, которые стареют, гробясь на работе? Я обещал тебя богатому человеку, директору по персоналу. Какая тебе разница, стар он или молод? Разве ты не знаешь, что мужчина никогда не стареет? Только женщины стареют, а когда это происходит, их больше никто не хочет. Мы уже старые, однажды нас не станет, и мы не хотим оставить тебя, нашу младшенькую, одну и без защиты, - ответил отец.

Вей не смогла воспротивиться отцовской воле. Она чувствовала, что и матери не очень-то нравился выбор отца, но настоящая китайская женщина никогда не противоречит мужу, и почтительная дочь должна точно так же поступить с отцом. Вей выросла в другом месте, и не впитала в себя эти незыблемые принципы.

- Вы оба знаете, что говорят об этом … об этом мерзком … и все равно хотите отдать меня ему на съедение?

- Говори с уважением о достопочтимом синьоре Вонге Чене, потому что он станет твоим мужем, хочешь ли ты того или нет. А что касается людской болтовни, то ему просто завидуют, потом что он важный человек, у него большой дом, много земли, и он занимает важное место в самой большой гостинице города. Так распорядилась судьба, что он потерял двух жен, а ты станешь светом его старости.

Вей провела бессонную ночь, разрабатывая невыполнимые планы побега. Она не могла рассчитывать на сестру, поскольку знала, что та и пальцем не пошевелит, если это противоречит отцовской воле. У нее было много дядь и теть, кузин и кузенов, но она их не знала. Она выросла вдали от семьи и для всех стала почти иностранкой.

Когда она вернулась в Гонг-Конг, то иногда встречала брата Ву, работавшего в международном аэропорту,встречала и невестку. Они жили в том же квартале. Она могла бы попросить его, чтобы тот убедил отца забрать свое слово отдать ее в жены Вонгу Чену. Она так и сделала, постучавшись в его дом на рассвете.

- Ты сумасшедшая, раз думаешь, что я могу так поступить, - сказал Ву. – Ты хочешь, чтобы твой отец потерял лицо? А этот в состоянии уволить его и ославить в глазах людей, выставив бесчестным человеком. И что это за история? Ведь отец нашел тебе богатого мужа.

Вей пошла на работу с заледеневшим сердцем. Участь ее была решена.

В конце лета был заключен брачный контракт, и начался ее ад.

Вей села в машину рядом с мужем, который постоянно кидал на нее похотливые скользкие взгляды, и вошла в его дом. Огромное строение только в один этаж, в середине земля, часть которой использовалась под огород, а часть под фруктовый сад. В патио, раскачиваясь в кресле-качалке, ее ждала неприветливая старуха, окруженная детьми от четырех до двенадцати лет. Все они были отпрысками от второй жены.

- Это новая прислуга? – спросил самый младший, глядя на Вей с капризной улыбкой. Остальные дико захохотали, а самый старший скорчил недовольную гримасу.

- Поцелуй руку свекрови, - приказал Вей муж.

Она послушалась.

- Не очень-то удачный выбор, сын мой. – заметила старуха. – Эта кажется лентяйкой. Ну-ка принеси мне воды, пить хочется.

- Кухня внизу, - сказал муж. – Да поторопись, и лучше приготовь чаю, - добавил он, сопроводив приказ болезненным шлепком по ягодицам.

Вей зашла в загаженную комнату, где между стопками грязной вонючей посуды, засохшими остатками еды на полу, летали мухи, а пауки и тараканы пытались спрятаться за мебелью. Вот он, прекрасный дом, что обещал ей отец. Вот и теплый прием третьей жены, которая станет светом в старости мужа. И почему здесь только нет ее отца, чтобы он мог убедиться, что Вей попала в ад?

- Когда подашь чай матери, наведи порядок и приготовь ужин, - велел ей муж, заглянув в кухню. И выходя, добавил:

- Я продал твое пианино, оно тебе больше не понадобится.

Вей никогда не доставит ему радость своими слезами, даже если это известие оказалось смертельной раной для нее. И с этого момента она действительно начала умирать. Несколько минут назад она сказала себе, что все вынесет, ведь у нее будет пианино, играя на котором, она сможет забыть о разочаровании и боли. Но Вей еще не успела пережить худшего.

Дети ее мужа, шесть неуправляемых мальчишек, нахальных и злобных, как их отец и бабушка, во время ужина начали издеваться над ней, строить ей рожи и плеваться, в то время как Вей быстро перехватывала свой ужин под веселыми взглядами мужа и ведьмы- свекрови. После того, как все ушли отдыхать и Вей начала приводить в порядок кухню, синьор Вонг Чен снизошел до того, чтобы показать ей спальню. И хотела она решила ни на что больше не реагировать, увиденное заставило ее испустить вопль ужаса. На старинной кровати из сандалового дерева, свернувшись клубочком, глубоко спала голая девушка.

- Идиотка! – заверещал ее муж.

Девушка открыла глаза и закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться, в то время как Вонг Чен нещадно колотил ее и попутно костерил старую мать, не указавшую девице на дверь. Незнакомка начала плакать и бормотать, что именно «госпожа матушка» разрешила ей оставаться до следующего утра. Вей бесстрастно наблюдала за происходящим. Она увидела, как девушка вскочила, чтобы удрать, а муж пинал и осыпал ее оскорблениями.

Супруг не озаботился какими-либо объяснениями, да и Вей не стала ничего спрашивать. Он просто сказал: «Раздевайся».

Она разделась, он жадно посмотрел на ее еще незрелое тонкое тело и почти запрыгал от нетерпения.

- Почему я должен тебе все объяснять? Ложись! – приказал он, и сразу же прыгнул на нее. В этой темной комнате стояла удушающая жара. От резкого запаха чеснока, которым пахла кожа ее мужа, Вей стало дурно. А Чен изнасиловал ее, повизгивая не хуже довольного кабана. Вей стошнило остатками нехитрого ужина. Она стала менять простыни, и обратила внимание, что на чистых простынях стояли монограммы отеля Фуллон. Достопочтенный синьор Вонг Ченг, великий и ужасный директор по персоналу, всегда готовый обличить, жестоко наказать и уволить служащих за малейшую ошибку, был обыкновенным вором. Вей вышла во двор. Кинула грязные простыни в цементную ванну, которую наполнила водой.

Когда Вей вернулась, муж спал. Вей пошла в ванную и стала мыться под душем. Но сколько бы воды она на себя не лила, она чувствовала себя грязной и униженной. Вей вернулась в комнату, завернувшись в гостиничный халат. Взяла подушку с кровати, положила ее на пол, закрыла глаза и стала горячо молиться, чтобы ее скорее забрала смерть.

  4

Так прошли шесть месяцев. Вей была на пятом месяце беременности, и каждую ночь муж насиловал ее. В его руках она чувствовала себя тряпичной куколкой. Она не говорила ничего и не жаловалась, она больше ничего не чувствовала.

- Я схожу по тебе с ума, - истекал Вонг слюной, мучая ее тело. Днем она была служанкой в семье, изводившей ее тысячью способов, а ночью – инертной жертвой мужа, чьим смыслом жизни стала злость на нее. Он бил ее за ее молчание. Вей перестала говорить в день свадьбы, и сколь яростно бы не бил ее муж, пытаясь заставить ее говорить, она не произносила не слова.