Анхель пожал плечами. Одинокий чабочи мог оказаться любым из них, но уж никак не первым в своем роде, появившимся на территории тараумара. Это естественно (или же сверхъестественно, коли вам это ближе, понятнее), что таинственные существа появляются там, где исчезают люди. В африканских джунглях. На островах в Тихом океане. На пустынных землях в Гималаях. В любых местах, где пропадают без вести экспедиционные партии, то есть там, где обязательно появляются исчезнувшие виды, каменные идолы Стонхенджа, ускользающие тени йети и древние несдающиеся японские солдаты.
Медные каньоны были ничем не лучше, а в некоторых отношениях даже намного хуже. Сьерра-Мадре составляли среднее звено горной цепи, которая, практически нигде не прерываясь, тянется от Аляски до Патагонии. Любой отчаянный малый, обладающий особой способностью находить дорогу в глуши, мог бы ограбить банк и, быстро убравшись с места преступления, спрятаться в Медных каньонах, стрелой проносясь по пустынным пространствам, где на много километров не встретишь ни единой живой души.
А в результате Медные каньоны, как наиболее безопасное на континенте убежище под открытым небом, не только порождали экстравагантных личностей, но и привлекали их со стороны. За несколько сотен минувших лет каньоны давали приют разного рода отщепенцам, обитающим в Северной Америке. Бандиты, мистики, убийцы, ягуары-людоеды, воины племени команчей, мародеры из племени апачей, впавшие в паранойю золотоискатели и мятежники из отрядов Панчо Вильи — все они уходили от преследователей, скрывшись в Барранкасе.
Джеронимо[10], спасаясь от кавалерии США, по своему обыкновению, прятался в Медных каньонах. Так же поступал и его протеже Малыш-апач, который, по определению одного историка, «перемещался как дух в пустыне».
«Он был чужд стереотипов, и никто не знал, где он объявится в следующий раз. Ну разве можно было спокойно пасти скот или разрабатывать отведенный тебе участок, когда каждая тень, каждый едва уловимый звук могли обернуться Малышом-апачем, подходившим неслышными шагами, чтобы отправить вас на тот свет? Лучше всех высказался по этому поводу один не знавший покоя поселенец: "Когда вы замечали Малыша-апача, обычно было уже слишком поздно"».
Преследуя их в горном лабиринте, вы рисковали никогда не найти дороги обратно. «Вид этой местности грандиозен, но путешествие по ней — сущий ад», — записал в дневнике капитан кавалерии США Джон Бёрк, едва не погибший в очередной безуспешной погоне за Джеронимо, укрывшимся в Медных каньонах. Легкий стук скатившегося со склона камешка жутким эхом прокатывался повсюду; и звук этот не затихал, а, становясь громче и громче, рикошетом отскакивал справа налево и вверх. Скрежет трущихся одна о другую веток можжевельника заставлял весь кавалерийский отряд выхватывать пистолеты, и пока они неистово метались во всех направлениях, на каменных стенах плясали их собственные чудовищно искаженные тени.
Однако не только из-за эха и вызванных возбужденным воображением образов Медные каньоны казались обитаемыми. Быстрота, с какой один источник мучений превращался в другой, наводила на мысль о том, что Барранкас охраняет некий зловещий дух с садистским чувством юмора. Совсем распарившись после нескольких дней пребывания под лучами немилосердного солнца, солдаты с надеждой поглядывали на три-четыре темных облачка, суливших им облегчение от невыносимого зноя. И буквально через несколько минут они оказывались в ловушке. Их смывало мощной волной, словно вырвавшейся из пожарного шланга, пока они отчаянно и безуспешно карабкались вверх по гладким каменным стенам. Именно так апач-бунтовщик по имени Массаи однажды уничтожил целый кавалерийский отряд: «Заманив их в ущелье, он так рассчитал момент, чтобы их смыло разразившимся в горах ливнем».
Барранкас — настолько коварное место, что здесь мог убить даже быстрый глоток свежей воды. Вождь апачей Викторио любил заманивать конные войска США в глубь каньонов, играя с ними в кошки-мышки, а потом лежать в засаде у единственного источника воды. Кавалеристы наверняка знали, что он там, но ничего не могли поделать. Заблудившись и обезумев от жажды, они предпочитали рискнуть и получить пулю в лоб, чем медленно задохнуться с распухшим от жажды языком.
Даже два самых крепких парня в военной истории США не могли тягаться с Барранкасом. Когда в 1916 году вооруженные отряды Панчо Вильи атаковали городок в Нью-Мексико, президент Вудро Вильсон лично послал генерала Першинга и Джорджа Паттона выкурить его из его логова в Медных каньонах. Но тщетно. Даже имевшие в своем распоряжении всю мощь вооруженных сил США Паттон и Першинг были озадачены неприступностью девственной природы, при том что единственным доступным источником информации были тараумара, исчезавшие при звуке чиханья. А в результате Черный Джек и Старый Вояка, которые смогли одолеть немцев в двух мировых войнах, капитулировали перед Медными каньонами.
Со временем мексиканские федералы научились избирать стратегию более «осмотрительного отношения к тому, чего они хотят». Они понимали: то, что было проклятием для преследователей, не могло быть намного приятнее для преследуемых. Все, что там приключалось с беглецами — голод, нападения ягуаров, помешательство, приговор к добровольному пожизненному одиночному заключению, было, вероятно, страшнее, чем любые наказания, какие определила бы им мексиканская судебная система. Поэтому федералы нередко осаживали лошадей и позволяли любому бандиту, кому удавалось добраться до каньонов, попытать счастья в приготовленной им самим для себя тюрьме.
Множество искателей приключений, что пробирались в каньоны, никогда не возвращались оттуда, создавая каньонам репутацию приграничного Бермудского треугольника. Когда-то Малыш-апач и Массаи в последний раз галопом пронеслись по Ущелью скелетов в Медный каньон, и больше их никогда не видели. В1914 году Эмброуз Бирс, известный газетный обозреватель и автор нашумевшей сатирической книги «Словарь дьявола», по слухам, направляясь на встречу с Панчо Вильей, угодил в поле гравитационного притяжения Медных каньонов… и пропал. Вообразите себе Андерсона Купера, исчезающего при выполнении задания для Си-эн-эн, и вы получите представление о поисках Бирса. Но ни малейших следов обнаружить не удалось.
Постигала ли эти пропащие души ужасная судьба или они навлекали страшную участь друг на друга? Этого не знает никто. В далеком прошлом они становились жертвами ягуаров и пум, скорпионов и королевских аспидов и погибали от жажды, холода, голода или лихорадки каньонов, а сегодня к этому списку можно добавить еще и пулю меткого стрелка. С тех пор как наркокартели переселились в Медные каньоны, они стали охранять свои посевы с помощью телескопов, достаточно мощных, чтобы увидеть, как трепещет на ветке маленький листик.
Это, собственно, и заставило Анхеля гадать, а видел ли он это существо вообще. Оно могло погибнуть где угодно от множества причин, что, скорее всего, и произошло. А если оно не знало, что надо держаться подальше от полей марихуаны, то наверняка даже и не слышало выстрела, пробившего ему голову.
Тайна одинокого странника была разгадана быстрее, чем ожидал сам Анхель. Он по-прежнему, щурясь от яркого солнца, напряженно вглядывался в даль, ожидая возвращения учеников, как вдруг услышал повторявшиеся эхом звуки песни в тирольской манере и увидел голого мужика, бегущего по тропе вниз к реке.
При ближайшем рассмотрении существо оказалось не совсем голым, но и не так чтобы одетым… разумеется, по меркам тараумара. Для людей, предпочитающих быть невидимыми, тараумара выглядят довольно-таки экстравагантно. Мужчины носят яркие рубахи поверх длинного белого балахона, подхваченного в шагу и свободно свисающего спереди и сзади наподобие юбки. Все вместе это подпоясано цветастым поясом и дополнено головной повязкой в тон. Одежда женщин отличается еще большей живописностью. Они ходят в переливающихся разными красками юбках и гармонирующих с ними блузах. Прелесть их восхитительной кожи цвета умбры изящно подчеркивается каменными ожерельями и браслетами кораллового цвета. А посему, каким бы изысканным ни был ваш туристский прикид, будьте покойны: среди тараумара вы почувствуете себя оборванцем.
